мировой, новому этапу «рационализации» помешала обостренная конкуренция с СССР, требовавшая сильной Европы. С падением Советского Союза, эта преграда исчезла… И в 2016 г. лидеры ведущих стран ЕС в полной мере ощутили эту угрозу.

«Европа, которую мы знаем, слишком слаба, медлительна и неэффективна», — отмечал в своей знаменитой речи в Сорбонне (2017 г.) Э. Макрон. «Перед лицом главных вызовов современности», французский президент призвал Европу стать действительно единой: «В начале следующего десятилетия Европа должна иметь общие силы, единый оборонный бюджет и общую доктрину действий»[654].

Однако идеи Макрона не получили поддержки других европейских стран. Макрон, поясняет причины этого Ю. Баранчик, по сути, предложил некий вариант перехода к Соединенным Штатам Европы (СШЕ), что «означает отказ стран ЕС от своей национальной идентичности. И это на сегодня является самой большой проблемой. Те же страны Восточной Европы по историческим меркам только-только вышли из «тоталитарной» зоны советского влияния, обрели «независимость», новую «национальную судьбу», и вот им тут же предлагается лишиться так «дорого» доставшейся национальной идентичности и снова раствориться в некоем наднациональном котле. За это ли боролись?»[655]

Отказ европейцев от TTIP стал далеко не последней причиной победы на выборах Д. Трампа, который пришел в Белый дом в 2017 г. на лозунгах «сделать Америку снова великой», с опорой на собственные — внутренние силы, за счет: снижения налогов, возвращения в Америку индустриальных производств, усиления протекционизма и т. д. Решающую роль во внешней политике Трампа играл дефицит торгового баланса США, который в 2017 году достиг рекордных $566 млрд, в том числе с Китаем — $375,2 млрд, с ЕС — $151,4 млрд, с Мексикой — $71,1 млрд, Японией — $68,8 млрд, с Канадой — $17,6 млрд. Поясняя свою политику Трамп в своем аккаунте в Twitter 2 марта 2018 г. написал: «Торговые войны — это хорошо, и их легко выиграть»[656].

Политика Трампа действительно фактически привела к торговой войне США с Китаем и Европой: «Трамп обращается к Европе, как к следующему фронту в торговой войне», — сообщал Foreign Policy[657]. «Американские тарифы станут серьезным ударом по европейскому авиастроению и экспортным заказам от американских производителей. Все это, — отмечал 10.2019 Bloomberg, — может быть признаком эскалации торговой войны с Евросоюзом, из-за которой неустойчивая европейская экономика может соскользнуть в рецессию»[658].

«Мы не будем сидеть сложа руки, когда европейская промышленность и рабочие места находятся под угрозой», — заявил в ответ глава Еврокомиссии Ж. Юнкер[659]. «Мы должны защищаться от Китая, России и даже от США», указывал в 2018 г. Э. Макрон, вновь призвав к стратегической автономии Европы от Соединенных Штатов, в том числе к созданию «настоящей европейской армии»[660]. «То, что мы сейчас наблюдаем, — это смерть мозга НАТО», — заявил Макрон в 2019 г., в очередной раз призвав Европу начать думать о себе как о самостоятельной геополитической силе, в противном случае она «не будет контролировать свою судьбу»[661].

С новой силой волна инициатив французского президента поднялась после 11 марта 2020 г., когда ВОЗ объявил вспышку COVID-19 — пандемией[662]. Введение локдауна, уже в середине апреля, вызвало массовые протесты против антиковидных ограничений. «Европейская стратегическая автономия — это концепция, которую Франция продвигает почти три года», — отвечал на новый вызов Макрон в апреле 2020 г., — В свете нынешнего кризиса возникает консенсус в отношении укрепления европейской стратегической автономии, то есть укрепить наш суверенитет, нашу способность сократить зависимость от остального мира, а также укрепить наши производственные компании»[663].

«В этом столетии обеспечение стратегической независимость Европы станет нашим новым общим проектом», — поддержал Макрона в сентябре 2020 г. президент Европейского совета Ш. Мишель, — Стратегическая автономия Европы — это цель № 1 для нашего поколения». В начале октября Берлин и Париж обсудили с Европейской комиссией «меры по усилению развития технологий будущего в Европе и уменьшению нашей зависимости». Против, по их словам, этого замаскированного протекционизма, выступила коалиция из 19 стран, называющих себя «друзьями единого рынка», в которую вошли страны Прибалтики, Скандинавии, Австрия, Бенилюкс, Хорватия, Чешская Республика, Ирландия, Мальта, Португалия, Польша, Словения, Словакия и Испания[664].

В США против инициатив Трампа выступили крупнейшие трансконтинентальные корпорации, чьи интересы были прямо связаны с либерализацией международной торговли. «Начиная с 1930-х годов, — пояснял их настроения главный экономист Fitch Б. Коултон, — можно обнаружить мало прецедентов, когда на перспективы роста мировой экономики настолько существенно влияла дестабилизация торговой политики»[665].

Окончательно политику Трампа добили антиковидные меры, сопровождавшиеся скачкообразным ростом денежной массы: всего за 20 месяцев (с февраля 2020 по декабрь 2021 гг. она выросла почти на 40 %), абсолютный рекорд поставили три месяца 2020 г. — март, апрель май, за которые М2 скачкообразно вырос ~ на 15 %. В любой стране подобные меры вызвали бы скачок инфляции, но у эмитента мировой валюты они прежде привели к обвальному падению Торгового баланса (Гр. 22).

Состояние Соединенных Штатов того времени наглядно передавало движение Black Lives Matter (BLM), начавшееся в мае 2020 г., и которое, по словам Дж. Маккиннона, «стало, пожалуй, крупнейшим протестным движением в американской истории»[666]. Взрывной характер этого движения, Маккинонн связывал с тем, что локдаун (по COVID-19) внезапно лишил многих ежедневой работы и ограничил их потребительские привычки[667].

Гр. 22. Денежная масса М 2, $трлн. и Торговый баланс США, $млрд.[668]

Локдаун по COVID-19 и движение BLM стали эпилогом программы Трампа, по возрождению Америки с «опорой на собственные силы»: «данные трех опросов достаточно похожи, — отмечает И. Бондарев, — все графики зафиксировали падение рейтинга Трампа, с одной стороны, и увеличение рейтинга Байдена — с другой в начале июня. Впоследствии же эта разница становилась меньше и к концу сентября стала наименьшей за весь период протестов BLM в 2020 г.»[669]

На президентских выборах 2020 г. была самая высокая явка избирателей с 1900 года[670], каждый из двух основных кандидатов получил более 74 млн. голосов, превзойдя рекорд Обамы 2008 года. Байден получил более 81 млн. голосов[671], что стало рекордом для кандидатов в президенты США за всю историю[672].

Несогласие Трампа с итогами выборов поставило Америку на грань гражданской войны, 6 января 2021 г. митингующие захватили Капитолий. Байден назвал эти события «попыткой государственного переворота»[673]. Сегодня Америка политически, социально и культурно разделена так, как никогда со времен Гражданской войны, и в это время «мы переживаем пятую эру американской внешней политики», приходил к выводу в своей книге М. Мандельбаум, и, из-за совершенных ошибок, она может стать «эрой упадка Америки»[674].

Гр. 23. Инфляция в США[675]

20 января Байден вступил в должность президента США, а в марте-апреле 2021 г. произошел скачкообразный всплеск инфляции в США (гр. 23). И уже с начала лета начал рушиться рейтинг Байдена (Гр. 24). С января 2022 г. у Байдена самый низкий