– Их вожди заявили нам, что руины – это святыня их народа и они не могут позволить чужакам-иноверцам приблизиться к ней.

– А я принимаю вас во Храме, – как бы невзначай заметила леди Джейн. И словно спохватившись, добавила:

– Значит, защищая собственную веру, вы оскорбили чужую.

Мне захотелось громко возразить ей, но что?..

– А зачем вам вообще эти древние реликвии? – лицо леди Джейн выражало простодушное любопытство, но в голосе звучал металл. И я принял вызов.

– Мне неудобно спрашивать вашу светлость, зачем вам Храм?

– Храм? – лицо ее полыхнуло молнией в ночи. – Это живой дом Ночи. А ваши реликвии давно мертвы, им все равно, где пылиться. Я могу, не сходя с места, обратиться к Ночи и услышать Ее ответ. А вы, подтверждая величие вашего Бога и даже существование Его, разыскиваете по свету старые предметы и сочиняете о них многословные труды.

– Не угодно ли вашей светлости вернуться к теме наших переговоров? – стараясь придать голосу мягкое звучание, выговорил я.

– Мое условие простое, – буднично произнесла герцогиня, – Королева Елизавета должна официально признать своей наследницей леди Энн, принцессу Миднайт. Я думаю, ей, Наместнице Божьей, нетрудно ввести в королевстве закон, позволяющий ей назначать по собственному усмотрению наследника престола. Даже я, не имеющая подобных титулов, в состоянии сделать это, поскольку это не противоречит нашей вере.

С того момента, как я увидел юное девичье лицо в окне зеленых покоев, я ожидал какого-нибудь неприятного подвоха, но такого…

– Это невозможно, ваша светлость.

– Отчего же? Ваш народ охотно признает единоверную государыню. Леди Энн, возможно, несколько сурова, но в поступках своих стремится к справедливости, ей несвойственно своекорыстие.

– Ваша светлость непременно желает войны? – в душе моей бушевало отчаяние, но голос мой был, кажется, тверд.

– Моя светлость, – усмехнулась леди Джейн, – желает дать вам настоящую королеву.

– Моя государыня, едва услышит о вашей требовании, тут же начнет войну.

– А вы попросите Всевидящего переубедить ее. Вы ведь можете обратиться к Нему, не правда ли, отец Патрик? – наконец-то, она назвала меня именем, известным немногим.

Странно, но теперь, когда все позиции мои оказались разгромлены до основания, я не испытывал ничего иного, кроме умиротворения. Отныне можно было не притворяться, говорить и действовать в открытую.

– Да могу, но не стану этого делать. Ибо не желаю, чтобы народом нашим владела правительница Найта.

– Отец Патрик! – казалось, геоцогиню изумляет моя непонятливость. – Кто сказал вам, что леди Энн будет править Найтом?

– Вот как?.. – теперь я, похоже, понимал ее.

– Я не солгала вам ни в чем, отец Патрик, – выдохнула герцогиня, – Если бы захотели еще утром узнать об этом, мне пришлось рассказать вам. Но вы забыли спросить…

Забыл спросить… В самом деле, как мог я запамятовать, что у Грея было две дочери. Накануне решающего сражения они обе приехали в расположение войск, а после битвы попали в плен. А в храме погибла лишь одна из них, Джейн. И Кларенс ничего не сказал мне об этом… Да говорил ли он кому-нибудь вообще? Когда я вернулся на родину, принц уже безвыездно жил в своем замке, не появлялся при дворе и даже, сколько мне известно, просьбу об освобождении от всех должностей послал в письменном виде. А отец Бенедикт? Ничего не зная, наверное, я все же думал, что он, несмотря свою преданность королеве, тоже ничего не сказал ей. И, следовательно, Елизавета не знает, что жива ее племянница, имеющая более прав на престол, чем собственный сын государыни. И это еще не самое страшное…

– В этом не было умысла, – тихо проговорила леди Джейн. – Просто я хотела избавить девочку от унижения, уготованного взрослым. Ребенку не зачем слушать, в каким выражениях родная тетка желает ему смерти. А потом… потом я вспомнила вас, отец Патрик.

– Меня? – трусливо переспросил я, зотя и прекрасно понял, что герцогиня имеет в виду.

– Да, вас, – голос герцогини звенел, но в глазах не было гнева. – то, что вы сделали с Энн. Вам, наверное, представлялось очень правильным привить девочке вашу веру и тем самым посеять раздор в нашем доме. Возможно, вы даже сумели выяснить, что у меня не будет детей и Энн –моя единственная наследница. Вы видели, как правит вашей страной королева Мария, и надеялись, что, унаследовав трон, Энн ввергнет свою родину в смуту. Но я не допущу, чтобы моя сестра стала мученицей вашей веры.

– И, значит, леди Екатерина Грей?.. – все еще не мог поверить я.

– Будет следующей герцогиней Найтской, – твердо закончила леди Джейн.

– Поймите, отец Патрик, – продолжала она, – я не требую, чтобы государыня ваша немедленно отреклась от власти. Мне важно, чтобы моя сестра была официально провозглашена наследницей престола.

– Могу спросить вашу светлость, что будет если ее величество не примет вашего требования?

Леди Джейн глубоко вздохнула:

– Мне ничего не останется, как продолжить войну. И я буду сражаться, пока не свергну пресветлую сестру мою Елизавету.

– Однако не все советники вашей свеилости придерживаются того же мнения? – неосторожно возразил я.

– Верно, – сердито отозвалась герцогиня. – Сэр Реджинальд, например, настоятельно советовал мне заключить мир, не выдвигая новых условий. Он опасается, что государыня ваша вступит в оборонительный союз с кем-нибудь из соседей. Но я полагаю все произойдет иначе: едва моя армия пересечет вашу западную границу, с востока вторгнутся войска короля Шарля. Он давно уже облюбовал приграничную область и будет рад присоединить ее к своей державе.

Возразить было нечего. Хотя королева Елизавета и востановила почти в полной мере, отмененные ее предшественниками преследования посвященных Ночи и не упускала случая сделать какой-либо дружественный жест по отношению к единоверным соседям, те относились к ней с едва прикрытой подозрительностью. Ее вольнодумного отца, умевшего в любой ситуации настоять на своем, уважали, старшую сестру – боялись, сама же Елизавета не вызывала иных чувств кроме неясной, но, тем не менее, острой неприязни. Даже прославивший ее поход нашего Ордена к к руинам священного города вызвал только новую волну раздражения. Король Шарль прислал великому магистру Ордена, а также каждому из командоров послания с предложением перевести Орден на територию его государства. Мы единогласно отказались, даже не известив нашу государыню об этом предложении. Тем не менее, наш отказ тоже был записан на ее счет. А спор из-за приграничной полосы, лишь обострял и без того непростые отношения с ближайшим соседом.

– В дополнение к сказанному могу предложить следующее, – продолжала герцогиня. – Если пресветлая сестра моя Елизавета примет мое условие, я гарантирую ей поддержку против любого из ее соседей,