– Да, Николай Михайлович, я предупредил господ офицеров. А те должны были довести сказанное мною до солдат. Хотя… – тут Багратион посмотрел на предрассветный туман и покачал головой, – в такую темень можно запросто перепутать офицера и солдата.

– Ладно, Петр Иванович, я пойду к своим людям, а вы здесь командуйте. Я оставлю с вами одного своего подчиненного. Он и связь будет поддерживать по рации, и помощь окажет, если что.

– Ну, с Богом, – мы обнялись с князем по старому русскому обычаю. Ведь бой есть бой, и шальная пуля может найти тебя в любом месте. А мне не хотелось отправиться на тот свет, так и не досмотрев этот захватывающий исторический боевик…

23 апреля (5 мая) 1801 года. Раннее утро.

Побережье Балтийского моря

Береговая батарея «Штерншанц»

на острове Большой Карлос.

Капитан-лейтенант

Крузенштерн Иван Федорович

Неприятель все же решился атаковать Ревель. Когда вчера вечером майор Никитин сообщил мне о гибели адмирала Нельсона, я, сказать по правде, решил было, что флот британский откажется от намерения напасть на нас и отправится восвояси. Но, с другой стороны, английские моряки всегда славились отвагой и упрямством. И потому смерть такого прославленного флотоводца, как сэр Горацио, могла их только раззадорить. Видимо, так оно и случилось.

В предрассветной мгле я увидел паруса и мачты английских кораблей, медленно двигавшихся в сторону ревельской гавани. Впереди многопушечных кораблей шли шлюпки с офицерами, которые тщательно промеряли фарватер. Что ж, подобное решение вполне здравое – на подходах к гавани немало мелей и подводных скал. В условиях плохой видимости и без помощи лоцманов глубокосидящие британские корабли подвергали себя серьезной опасности.

Батарея на острове Большой Карлос была отремонтирована совсем недавно. Ранее здесь были укрепления, но потом, из-за отсутствия ухода и, скажем честно, из-за разворовывания денег подрядчиками, она со временем разрушилась. Спасибо императору нашему, Павлу Петровичу, который четыре года назад нашел деньги и сумел заставить местное начальство заняться ремонтом укреплений. Правда, удалось сделать далеко не все, но орудия на батарее «Штерншанц» были готовы к бою, а подступы к ней обнесены несколькими рядами кольев.

Я прекрасно сознавал, что канониры, какими бы хорошими они ни были, вряд ли сумеют остановить вражеский флот. Все-таки десять 74-пушечных кораблей – сила немалая. И это не считая фрегатов, бригов и вспомогательных кораблей с десантом на борту. Но потери, как я надеялся, мы неприятелю нанесем. А ведь помимо нас британцам придется сразиться с батареями «Двойная», «Кессель», «Вест» и «Ост». Это не считая пушек нашей эскадры, приготовившейся встретить на ревельском рейде те английские корабли, которые прорвутся через огонь береговых батарей.

Командует всеми нашими морскими силами адмирал Ушаков. А он опытный и умный флотоводец. Так что мы примем наших друзей-британцев, которым, как мы видим, очень понравилось без объявления войны нападать на чужие города и убивать безоружных обывателей, как говорится, with open arms28.

Я приложил к уху устройство, которое мой друг майор Никитин называл рацией и которым он научил меня пользоваться. Именно с помощью этой самой рации я получу приказ адмирала Ушакова открыть огонь по неприятелю. Но пока она молчала. На всякий случай я еще раз обошел батарею и переговорил с канонирами, стоявшими с дымящимися фитилями в руках рядом с карронадами. Они ждали команду, чтобы поднести их к затравкам орудий. Мне показалось, что некоторые матросы шепчут молитвы, прося Господа нашего и всех святых спасти и сохранить их. Но ни у кого на лице я не увидел испуга – все морские служители были готовы до конца исполнить свой долг и пролить кровь за Отечество.

– «Звезда», я «Первый», ответьте мне, прием, – услышал я из рации голос майора Никитина.

– «Звезда» на приеме, – отозвался я.

– Открывайте огонь по четвертому по счету британскому кораблю, когда он пройдет мимо вас. Старайтесь сбить мачты и повредить руль. Как поняли меня, прием?

– Вас понял. Бить по четвертому, стараться сбить мачты и повредить руль.

– Все правильно. Удачи тебе, Ваня, – сказал майор Никитин.

Мне стал понятен замысел адмирала Ушакова. Он хотел, чтобы мы, начав стрелять, своим огнем как бы разорвали по центру строй британцев. С четырьмя-пятью прорвавшимися к городу кораблями береговые батареи и корабли Ревельской эскадры справятся. Вторая же половина британской колонны не посмеет бросить своих товарищей. Она будет рваться мимо нас им на помощь. Ну, а мы…

«А нам будет жарко, – подумал я про себя. – Так жарко, что если к концу боя от моих людей останется хотя бы половина, то это будет очень здорово. Но что ж делать-то? Мы люди военные, и бояться смерти нам негоже».

Британские корабли медленно проплывали мимо нас. Наши пушки были хорошо укрыты, к тому же майор Никитин посоветовал нам накинуть на амбразуру старую рыбацкую сеть с привязанными к ней сухими веточками и пучками травы. Я вчера специально прошел на лодке вдоль батареи и убедился, что с моря орудия обнаружить весьма затруднительно.

Дождавшись, когда корма четвертого по счету 74-пушечного британского корабля окажется от нас на расстоянии каких-то ста пятидесяти ярдов29, я скомандовал:

– Снять сети!

А когда мой приказ был выполнен, махнул рукой, крикнув:

– Батарея, пли!

Раздался страшный грохот. Ядра врезались в корму вражеского корабля. Не теряя времени даром, канониры бросились к карронадам, готовя их к новому залпу. А я взглянул в бинокль, чтобы оценить повреждения, нанесенные британцу орудиями батареи. Промахнуться с такого расстояния было просто невозможно. Корма корабля была разбита, но руль, как мне показалось, остался невредим.

– Ребята, цельтесь лучше! – крикнул я канонирам. – Поломайте ему руль!

Следующим залпом мы окончательно разворотили ему корму и разбили-таки руль. Он рыскнул по курсу, и ветер понес британца в сторону ряжей.

«Вот тут-то тебе, дружок, и будет конец, – подумал я. – Застрянешь на ряжах, а мы потом расстреляем тебя, словно мишень».

В это время следующий за нашим «крестником» корабль дал залп по нашей батарее. К счастью, большая часть неприятельских ядер легла с перелетом. В бруствер батареи угодило всего несколько ядер, не причинив нам большого вреда.

– Поджигай «туманный ящик!» – скомандовал я.

«Туманным ящиком» мы прозвали хитрое устройство, придуманное людьми майора Никитина. Они набили в деревянную коробку какую-то дрянь, которая после того, как ее подожгут, давала столько густого белого дыма, что сквозь него невозможно было что-либо увидеть.