— Что произошло — то произошло. Я, как видишь, до сих пор жива. В один прекрасный день, когда я снова вернусь домой, это, наверное, будет вспоминаться как забавное, волнующее приключение.

С улыбкой произнеся эти слова, про себя Кэти подумала, что вряд ли она сможет снова вернуться домой, по крайней мере в обозримом будущем. Пока что Джон не выказывал никакого желания с ней расставаться.

— Остальных заложников освободили в Кадисе, — отрывисто сообщил ей Гарри.

— Я знаю. — Кэти улыбнулась еще шире. — Я слышала, как

Джон велел тебе договориться насчет их выкупа в тот день, когда я убежала.

— Так вот почему ты убежала! Но все равно это было слишком поздно… — Гарри осекся; на его скулах внезапно выступил румянец.

— Да, это было слишком поздно, — легко согласилась Кэти, не сводя глаз с линии горизонта.

— Я готов убить его за все, что он с тобой сделал! — взорвался Гарри, видя ее невозмутимость. — Он мой старый друг, но, клянусь, я готов убить его!

Несколько матросов, удивленных его неожиданно громким голосом, обернулись в их сторону и, увидев на юте с помощником капитана девушку, понимающе улыбнулись. Вот буря-то разразится, когда капитан прослышит об этой парочке. Он не из тех, кто потакает соперникам!

Кэти заметила, что они привлекли к себе пристальное внимание матросов, и внезапно разозлилась на Гарри. Безрассудная страсть, которой он воспылал, начинала выходить из-под ее контроля. Она молилась, чтобы Джон продолжал оставаться в блаженном неведении о причуде своего помощника. Подобно матросам, она трезво смотрела на вещи и не сомневалась в ужасной ярости, в которую придет капитан, если узнает, что Гарри возомнил себя новым Ромео Жестокий и вспыльчивый, он, оправившись от ран, прихлопнет Гарри как муху.

— Право же, это не твое дело, Гарри, — тихо, но твердо сказала Кэти, надеясь остудить его пыл, прежде чем до Джона дойдут какие — нибудь слухи.

Гарри недоверчиво посмотрел на нее.

— Ты его любишь, да? — злобно воскликнул он. — Боже, я не могу в это поверить! Я думал, что ты была слишком прекрасна, слишком чиста… Но ему нужно было только затащить тебя в постель — и все, ты влюбилась в это животное1 Скажите мне, леди Кэтрин, — он сделал особое ударение на ее титуле, — если бы я переспал с вами первым, вы бы влюбились в меня?

Не успев подумать, Кэти вскинула руку и залепила ему звонкую пощечину. Потом, закусив губу, она услышала сдавленные смешки матросов и ужаснулась собственной неосмотрительности. Теперь Джон наверняка узнает о том, что происходило между ней и Гарри, — это лишь дело времени. На замкнутом островке, каким являлась «Маргарита», слухи распространялись со скоростью лесного пожара.

— Извини, — прошептала Кэти и торопливо сбежала вниз, чтобы прийти в себя, прежде чем вернуться в каюту.

— Где ты была? — резко спросил Джон, как только она открыла дверь.

Кэти боролась с желанием прижать холодные ладони к своим разгоряченным щекам, зная, что, если Джон заподозрит что-нибудь неладное, он не оставит ее в покое, пока она не расскажет ему все до конца.

— На палубе, — в тон ему ответила Кэти и, не глядя в его сторону, шагнула к полочке, на которой лежал ее черепаховый гребень. Она вынула из волос все булавки и потрясла головой. Волосы рассыпались вокруг ее лица золотым облаком. Взяв гребешок, она с яростью провела им по ниспадающей до пояса гриве, испытывая потребность занять свои руки каким-нибудь делом, пусть даже самым ничтожным. Джон следил за ней, завороженный длиной и волшебным блеском девичьих локонов, но постепенно, так как Кэти продолжала его игнорировать, нахмурил лоб.

— Я хочу пить, — произнес он наконец жалобным голосом. Он уже привык добиваться внимания Кэти подобными просьбами, которые до сих пор действовали безотказно.

— Рядом с койкой стоит кувшин со свежей водой. Налей себе, — проронила она, не оборачиваясь.

Немного озадаченный, Джон последовал ее совету. Он смотрел на девушку, и в его чреслах исподволь нарастала теплая волна. Лицо Кэти, отраженное в зеркале, было гладким и нежным, словно персик. Его глаза опускались все ниже, блуждая по точеным изгибам ее груди, а затем, задержавшись на ее тонкой талии, скользнули к округлым бедрам. Он наслаждался приливом физического желания, которое всколыхнуло его кровь и напружинило мышцы. Он решил, что, если ему хватает сил хотеть женщину, ему хватит сил и на то, чтобы ею овладеть. Он широко улыбнулся, предвкушая это приятное событие.

— Иди сюда, — сказал Джон, откинув голову на подушку. Он чувствовал себя героем.

— Я не твоя рабыня, — огрызнулась Кэти, метнув на него испепеляющий взгляд.

Джон, не сумев найти никакой достойной причины для ее скверного настроения, начал раздражаться.

— Ты не рабыня, — нетерпеливо согласился он. Девчонка стала чересчур задирать нос, и он поставит ее на место. — Ты моя любовница, и я намерен получить от тебя то, что хочу. Иди сюда.

— Что ты сказал?! — завопила она, мгновенно повернувшись к нему с расширенными от злости глазами. Джон инстинктивно приподнял здоровую руку, чтобы защитить голову, если разъяренная девушка надумает запустить в нее массивным черепаховым гребнем. Гнев малышки одновременно позабавил и рассердил его. Эта хитрая лисичка, видимо, думает, что может командовать, поскольку он прикован к постели.

— Я сказал, что ты моя любовница, и я тебя хочу, — нахально повторил он, зорко поглядывая за черепаховым гребнем, который она держала в руке.

— Я не твоя любовница! — сквозь стиснутые зубы процедила Кэти, и внезапно все унизительные эпизоды прошлых недель закружились перед ее глазами, как карусель. Ее губы задрожали; по щекам в три ручья хлынули слезы.

Джон был искренне изумлен, что его слова, сказанные наполовину в шутку, вызвали у Кэти такой всплеск чувств.

— Я не твоя любовница! — еще раз повторила Кэти перед тем, как, окончательно задушенная рыданиями, она повернулась к нему спиной и закрыла лицо руками.

— Кэти! Кэти, любимая! — Он не мог спокойно смотреть на ее слезы. Видит Бог, он не хотел причинять ей боль. — Кэти, послушай меня. Я только пошутил. Я беру свои слова назад. Извини меня!

Она продолжала заливаться слезами. Энергично выругавшись, Джон попытался слезть с койки. При помощи передней спинки кровати, на которую он опирался, ему удалось встать на ноги, но, когда он попробовал шагнуть' к девушке, его колени подкосились, и он рухнул на пол, стукнувшись при падении головой об угол столика. Стены каюты задрожали от его ругательств.

— Проклятый дурак! — подбежав к Джону, Кэти опустилась рядом с ним на колени. — Давай, убивай себя! И учти, мне все равно!

Слезы все еще лились из ее глаз как дождь. Джон, морщась от боли, схватил ее запястье.

— Пусти меня, неблагодарный осел! — крикнула она, пытаясь вырваться. Как бы ни был Джон слаб — от потери крови и длительного пребывания в постели, — он все равно оставался сильнее Кэти. Вцепившись в нее, он даже не мог поднять свободную руку, чтобы защитить голову от девичьих кулачков, так как на его плече еще не зажила рана. Наконец она перестала бороться и бессильно распростерлась на полу, делая все возможное, чтобы подавить сотрясающие ее рыдания.