Как будто читая ее мысли, Клод произнес:

— Можешь кричать сколько тебе угодно. Ты хотя бы знаешь, где ты находишься?

— Нет, скажи мне.

— Я спрятал тебя в храме Афродиты в Винче, к которому никто никогда не подходит. А знаешь почему? Потому что здесь водятся привидения! Привидения, моя дорогая, а среди них и призрак по имени Клод!

Тина вдруг вспомнила, как из окна комнаты лорда Винчингема любовалась этим прекрасным храмом. Наверное, Клод здесь и скрывался все это время.

— А теперь позволь мне удалиться, — произнес он, пряча кинжал в карман. — Священник, которого я приведу, португалец и очень плохо говорит по-английски. Но если он откажется обвенчать нас из-за того, что ты ему скажешь, я обезображу тебе лицо, увезу во Францию и женюсь на тебе там.

Клод уже повернулся к выходу, когда Тина в отчаянии взяла его за руку и сказала:

— Послушай меня, Клод. Я клянусь тебе, что у меня нет денег. Поверь мне, все это был фарс, обман. Клянусь тебе, я говорю истинную правду.

В ответ прозвучал все тот же безумный смех. Отсмеявшись, Клод на какое-то время замолчал, а затем повернулся к ней.

— Если ты так думаешь, я спешу поздравить тебя. Ты вдова и наследница огромного состояния сэра Маркуса Уэлтона. Но обещаю тебе, что вдовой ты долго не останешься, потому что перед тобой стоит твой будущий муж — Клод Винчингем.

С этими словами безумец вышел из комнаты и плотно закрыл за собой дверь. Потом Тина слышала, как, спустившись по узкой лестнице, он запер дверь внизу.

«Вдова сэра… Маркуса… Уэлтона…»

Тина прижала ладони к щекам. Конечно! Как же она сразу об этом не подумала? В отличие от нее Клод продумал все с проницательностью истинного безумца. Тина никак не могла поверить в то, что это происходит наяву. Выйти за Клода замуж или стать уродом на всю жизнь! Уехать с ним во Францию! Тина вскрикнула от ужаса, и перед ее мысленным взором пронеслась картина того, что произошло с ней за день: сабля, пронзившая сердце сэра Маркуса, поездка с колпаком на голове на полу повозки, разговор с безумцем, который хочет сделать ее своей женой. Она знала, что вряд ли кто-то услышит ее, но все равно закричала:

— Помогите! На помощь!

После того как лорд Винчингем поставил свою подпись на брачном контракте, мистер Грейчерч скрепил его печатью. Поднявшись со стула, граф еще раз посмотрел на документ. Сэр Маркус оказался щедр, очень щедр. Несомненно, его жена ни в чем и никогда не будет нуждаться.

— Я думаю, это все, милорд, — сказан мистер Грейчерч. — Я пошлю эти документы вашему поверенному на хранение.

С этими словами он поднял контракт, стряхнул с него песок и собирался уходить. Лорд Винчингем неожиданно остановил его.

— Положите его обратно! Пусть лежит на столе!

— Прошу прощения, милорд, но я обещал…

— Меня не интересуют ваши обещания, Грейчерч, — оборвал его граф. — Делайте как вам говорят. Оставьте контракт на столе.

Секретарь скривил губы, как он всегда делал, когда чувствовал себя несправедливо обиженным.

— Как пожелаете, милорд, — чопорно сказал он и вышел из комнаты, всем своим видом показывая, как остался недоволен.

В данный момент лорда Винчингема его обида волновала меньше всего. Он продолжал разглядывать брачный контракт и неожиданно понял, что ему следует сделать. Он решил, что порвет эту бумажку. Отошлет ее обратно сэру Маркусу и заберет Тину себе.

Винчингем не думал ни о том, куда они поедут, ни о том, чем будут зарабатывать на жизнь. Ему было понятно лишь одно — он не может жить без нее. Он понял это уже давно, примерно неделю назад, но полностью осознал только вчера, когда поцеловал ее. Он чувствовал, что Тина испытывает к нему такую же всепоглощающую страсть, которой невозможно сопротивляться.

Им, несомненно, придется бежать из страны, но потом, когда скандал наконец уляжется, они смогут вернуться в Англию и поселиться в какой-нибудь небольшой деревушке в Корнуолле, где никто никогда их не найдет и не побеспокоит.

— Тина, Тина, — почти задыхаясь, шептал он ее имя. Лорд Винчингем знал, что Тина разделит его чувства. Они уедут сегодня ночью, а завтра скорее всего разразится скандал, когда сэр Маркус и все остальные обнаружат, что они сбежали.

Граф повернулся к камину, чтобы позвонить дворецкому, но тут почувствовал на себе чей-то взгляд. Он обернулся, ожидая, что увидит Грейчерча или кого-нибудь из лакеев, которые ждали, пока он обратит на них внимание. Но в комнате, кроме него, не было никого. Тогда он посмотрел в окно и, как ему показалось, в дальнем конце сада увидел человека, который тайком наблюдал за ним.

Такая наглость вывела лорда Винчингема из себя. Не раз и не два он отдавал распоряжения, чтобы слуги никогда и ни при каких обстоятельствах не появлялись в саду и чтобы садовники выполняли свою работу ночью, когда все обитатели дома спят.

Граф стал всматриваться внимательнее, но больше никого не увидел. Он уже подумал было, что это ему привиделось, как вдруг заметил мальчика, быстро бежавшего к нему через весь сад. Лорд Винчингем никогда раньше не видел этого ребенка, но на нем была точно такая ливрея, какую носили все конюхи в его конюшнях.

Прежде чем граф успел потребовать объяснений, мальчик закричал:

— Милорд, идите скорее сюда! В конюшнях случилось что-то страшное. Идемте скорее!

— В конюшнях? Что случилось? — быстро спросил граф.

— Нет времени объяснять, милорд. О, это ужасно! Идемте скорее!

Лорд Винчингем распахнул французское окно и выбежал в сад. Он хотел расспросить мальчишку о случившемся, но тот уже был далеко впереди. Тогда граф заметил, что на ногах ребенка нет никакой обуви, и ему показалось странным, что такого оборванца могут держать при его конюшнях. Но, несмотря на это, он продолжал бежать за мальчишкой к кустам, которые закрывали проход к конюшням.

Пройдя в калитку, он оказался на узкой дорожке, огороженной с одной стороны стеной, а с другой — живой изгородью. В этот момент лорд Винчингем услышал, что сзади к нему кто-то приближается. Не успел он обернуться, как что-то тяжелое с размаху опустилось ему на голову. Стерн тут же упал на колени. Ему хотелось позвать кого-нибудь на помощь, но на его голову обрушился еще один удар, и он потерял сознание.

Лишь спустя несколько часов лорд Винчингем стал медленно приходить в себя. Ему казалось, что где-то высоко-высоко он видит слабый лучик света, до которого должен непременно добраться. Его голова безумно болела, и он не мог ни о чем думать.

Его куда-то везли. Его голова билась обо что-то твердое, от чего боль становилась еще невыносимее.

Когда лорд Винчингем очнулся, то почувствовал, что его руки и ноги связаны. Он лежал на полу какой-то повозки, которая неслась на всей скорости по безлюдной проселочной дороге.