Андрей сел в машину, взглянул на демона. Нимрод спокойно завел двигатель, выехал со двора, затем свернул на шоссе. К удивлению Андрея, он вел машину очень хороню, даже слегка небрежно. Не знай Андрей, кто этот человек и откуда явился, он бы мог поклясться, что Нимрод просидел за баранкой не один год. Впрочем, удивляться было нечему. Именно потому, что это был не кто-нибудь, а демон.

Вскоре Андрей понял, куда они едут. Он вдруг подумал о том, что скоро увидит тела старика и Виктора, и ему стало не по себе. Но надо было держаться, он не мог допускать ошибок. А если и мог, то очень немного. Пока он действовал достаточно хорошо, ему удалось уловить тот стиль, тот тон, в котором следовало общаться с Нимродом. Впрочем, он почти не играл, все это вполне соответствовало его реальному состоянию. К тому же Андрей не строил иллюзий — то, что он еще жив, ничего не значило. Как резонно заметил демон, этот недостаток было очень легко исправить…

Знакомые ему ворота оказались открыты, поэтому Нимрод сразу въехал во двор. Машина остановилась, Андрей не торопясь вышел, захлопнул дверцу. Взглянул на дом, сердце болезненно сжалось. Еще вчера здесь было тепло и уютно, здесь были его друзья, был Николай Александрович. Теперь все это в прошлом.

— Интересная штука — жизнь. Не так ли? — Демон с интересом смотрел на него, опершись рукой о крышу машины. Похоже, он понимал Андрея лучше него самого. И это было плохо. — И очень несправедливая, — ответил Андрей.

— Так ведь в этом вся прелесть, — усмехнулся демон. — Если бы жизнь была проста и логична, в ней не было бы смысла. Пошли…

Они прошли на крыльцо, покосившаяся дверь так и болталась на одной петле. Андрей со страхом вошел в дом, но в холле никого не оказалось. Не было даже пятен крови. И лишь под лестницей все еще лежала зарядная доска, рядом валялись арбалеты, немые свидетели их поражения.

— Стой здесь, — сказал демон и пошел наверх. Он поднимался по лестнице легко и бесшумно, без единого скрипа. Даже в этом он был мастером. Нимрод вернулся черед пару минут.

— Иди наверх, в комнату с балконом. И постарайся не раздражать его — это мой тебе совет.

Андрей медленно поднялся по лестнице, остановился перед нужной дверью, сердце учащенно забилось. Он вдруг подумал о том, что человек, которого он сейчас увидит, еще страшнее демона. Что это, может быть, вообще самый могущественный человек на свете.

Мысленно перекрестившись, Андрей толкнул дверь и вошел. И сразу встретился с ним глазами.

К его удивлению, это оказался достаточно обычный человек, совсем не монстр. Высокий, грузный, с остатками седоватых волос. Слегка мрачноватый. Черты его лица были немного резкими, но вполне приятными. Он сидел в кресле, держа на коленях большого рыжего кота.

— Сядь, — Хериорх кивком указал на кресло, его взгляд был спокойным и задумчивым.

Андрей молча повиновался. Кем бы ни был этот человек, именно от него сейчас зависело, жить Андрею или умереть.

— Как твое имя? — спросил маг, почесывая кота за ухом. Кто мурчал и доброжелательно жмурил глаза. — Андрей. — Почему ты оказался с Хранителями?

Врать было бесполезно, и Андрей понял это сразу. Его могла спасти лишь правда, но правда осмотрительная и расчетливая. При этом главную ее часть надо было во что бы то ни стало утаить.

— Они спасли меня от Нимрода. Сказали, что он — зло. — Ты в это веришь? — Он хотел убить меня. И почти сделал это.

Человек в кресле задумался, его взгляд приобрел некую отрешенность. Молчание длилось несколько минут, причем у Андрея сложилось впечатление, что человек этот думал совсем не о нем. Оставалось терпеливо ждать. Наконец глаза мага снова посветлели, в них сверкнул огонек жизни.

— Ты мог уехать, спрятаться. Но остался с Хранителями, хотя это было опасно. Почему?

— Они сказали, что прятаться бесполезно, что вы все равно меня найдете. И еще меня заинтересовала магия. Я не хотел уезжать.

— Это было глупо с твоей стороны. — Хериорх внимательно смотрел на Андрея, продолжая поглаживать кота.

— Так или иначе, все в этой жизни — одна большая глупость. — И ты не боялся смерти?

— Боялся. Это тоже одна из причин, по которым я пошел с ними.

— А сейчас? — Хериорх продолжал смотреть на него, взгляд мага по-прежнему был спокойным и невозмутимым.

— Не знаю. Я не могу жить так, как жил раньше. И не вижу возможности жить по-другому. Именно поэтому я не стал убегать от вас. Не было смысла. — Что ты знаешь обо мне?

— Не слишком многое — только то, что мне говорили. Вы — Хериорх, человек, владеющий темной стороной магии. Вы несете зло.

— А что есть зло? — В глазах мага впервые с начала разговора мелькнуло какое-то подобие интереса.

— Я не знаю. Я не философ, чтобы отвечать на такие вопросы, — пожал плечами Андрей. — Ну а все-таки?

— Трудно сказать. Это очень расплывчатая категория. Слишком уж субъективная.

Губы Хериорха дрогнули в улыбке, и Андрей записал в свой актив еще одно очко. Ему нужно пройти по краю пропасти — и не сорваться.

— А мы попробуем ее упростить. Коснемся смерти — думаю, это самая актуальная для тебя категория. На данный момент. Итак, есть человек, и есть жертва. Один лишает жизни другого. Твое отношение к этому?

— Негативное. Люди не должны убивать друг друга.

Маг снова улыбнулся — похоже, этот разговор начинал доставлять ему удовольствие. Впрочем, кошке тоже нравится играть с мышью.

— Твое утверждение нелогично. Ты априори отвергаешь целый пласт отношений, складывавшихся тысячелетиями. Ты говоришь «не должны», но не объясняешь, почему.

— Да потому что они люди. Им дан разум, этого отличия вполне достаточно, чтобы не ставить себя на одну доску со зверьми.

— Ты несправедлив к животным. — Хериорх провел рукой по атласной спине кота, тот замурчал еще громче. — Звери гораздо лучше людей. Они не предают, они не бьют в спину. Не убивают из корысти, из мести, из зависти — я могу продолжать очень долго. И ты мне говоришь, что люди лучше зверей?

— Я не говорил, что они лучше, — возразил Андрей. — Я сказал, что людям дан разум, — а значит, они осмысливают свои поступки, осознают их последствия.

— Ты слишком многого ждешь от человеческого разума, — улыбнулся Хериорх. — Я здесь всего полдня, но уже успел убедиться, что годы не пошли человечеству на пользу, — если рассматривать все в предлагаемом тобой ключе. Достаточно сравнить количество погибших в войнах прошлых веков и тех, кто погиб в минувшем веке — то есть в вашем веке, — Хериорх сделал упор на последних словах. — И я могу сделать только один вывод: ни разум, ни ваша так называемая цивилизация не сделали людей лучше.

— Человек несовершенен, — пожал плечами Андрей. — Ему еще предстоит измениться к лучшему.

— Сомневаюсь, — Хериорх насмешливо покачал головой. — Знавал я одного человека, некоего господина Ратынского. Так вот этот господин завел у себя в доме двух львят. Был весьма горд этим, хвалился своими успехами. Хотел превратить диких зверей в ручных животных. Предупреждали его, что нельзя этого делать, что дикий зверь — он и есть дикий. Я же, кстати, и предупреждал. Так полноте, куда там — и слушать не хотел. И чем окончилась сия затея? А тем, сударь мой, что милые зверята, повзрослев, в полном соответствии с их звериным нравом загрызли супругу этого господина да вдобавок покалечили ее служанку. Так что господин Ратынский, придя однажды домой, нашел весьма прелестную картину. Пришлось ему застрелить своих любимцев, а где-то через недельку он и сам застрелился. Мораль: кесарю — кесарево. Как нельзя из дикого зверя сделать игрушку, так нельзя и в человеке убить то, что заложено в него природой. Подобная вивисекция, попытка насильственно отделить в человеке плохое от хорошего ни к чему путному не приведет.