Не так давно, по весне, семья Пита отправилась на поиски этих редких кристаллов селенита, и Пит запомнил безжалостно палящее солнце, песчинки и кристаллики соли, набившиеся ему в штаны, и охватившую его непередаваемую радость, когда он, найдя искомую редкость, поднял ее повыше, к свету, и любовался впечатанными в кристалл песочными часами.

– Смотри, он приходит в себя, точно тебе говорю, – раздался голос Тони.

Сияющий образ соляных равнин Оклахомы медленно сменился темным звездным небом над Бичо Раро.

– Ты должен уйти, – произнес мягкий женский голос. Это была Беатрис, но Пит еще не успел сфокусировать на ней взгляд. – Нам с тобой опасно разговаривать.

– Отлично, леди, – сказал Тони. – Всё равно я собирался размять ноги и ненадолго отойти.

Земля загудела: Тони перешагнул через Беатрис и Пита и убрел во тьму.

Пит и Беатрис остались одни.

Пит хотел было прижать ладонь к груди, но обнаружил, что уже и так сделал это, и нажал посильнее. Он лежал навзничь на песчаной, сухой земле, а ощутив неприятную боль в затылке, предположил (совершенно справедливо), что они с землей вошли в контакт с размаху. Беатрис сидела рядом с ним на корточках, осторожно придерживая юбку, дабы не уронить сложенные туда провода и детали. Оба вдруг ощутили, что в воздухе витает непонятно откуда взявшийся запах роз. Происходило это потому, что Луис давеча опорожнил на этом поле тачку с засохшими бутонами из оранжереи Франсиско, и Пит случайно грохнулся прямо на эту подстилку из роз.

– Ты упал в обморок, – сообщила ему Беатрис.

Пит поглядел на девушку, слегка прищурившись, но, похоже, после того, как один ее вид свалил его наземь, теперь он мог смотреть на нее, не испытывая боли. В конце концов, испытав один раз глубокое потрясение при виде чего-то, второй раз мы уже относимся к напугавшей нас вещи спокойнее. Пит сказал:

– У меня отверстие в сердце.

– И часто ты падаешь в обморок?

– Только если очень сильно удивляюсь.

– Тебя легко удивить?

– Вообще-то не очень.

Поскольку Пит еще не вполне пришел в себя после удара головой о покрытую лепестками роз землю, он не представился, не спросил, как зовут его собеседницу, и вообще даже не подумал завязать вежливый разговор. Беатрис, со своей стороны, чувствовала себя неуютно из-за предстоящего разговора о правах на грузовик, к тому же не обладала такой склонностью к сопереживанию, как прочие люди, вдобавок старалась не смотреть на локти Пита, поэтому даже и не подумала представиться или помочь Питу подняться, а сразу перешла к делу. Дескать, она слышала, будто Пит работает здесь в надежде получить в награду грузовик, однако ее мать, заключая эту сделку, не знала, что Беатрис уже восстановила грузовик и уже какое-то время пользуется им в своих целях. Лишь закончив этот монолог, она заметила рассеянный взгляд Пита и осознала, что даже не спросила, что этот парень обо всём этом думает.

– В общем, я готова выслушать твои соображения, – закончила она.

Пит проговорил:

– Антония, твоя мать, сказала мне, что грузовик не на ходу. – Уже произнося эту фразу, он понял, что рассказ Беатрис соответствует действительности, потому что с тех пор, как он сюда приехал, грузовик поочередно стоял припаркованный в разных местах, именно поэтому Пит до сих пор не смог толком его осмотреть. Пит, добрая душа, моментально встал на распутье. Разумеется, ему отчаянно хотелось получить грузовик, и он не представлял, как обойдется без него. С другой стороны, он не мог просто так забрать грузовик у Беатрис, если она действительно вложила в него столько труда; это было бы нечестно, а человека более честного, чем Пит, пришлось бы еще поискать.

Эта дилемма так огорчила молодого человека, что ему показалось, будто всё его существо содрогается. Земля под его спиной словно что-то шептала, вступив с кем-то в серьезный, бесконечный спор.

На самом деле виной тому был Сальто, конь пришел в бешенство из-за отсутствия в конюшне радио и сломал перегородку своего стойла, перепугав мирно спящий у сарая скот. Теперь всё стадо во главе с жеребцом неслось прямо на Пита и Беатрис. Сальто был огромным конем, высотой почти в восемнадцать ладоней, гнедой, как красно-коричневая скрипка. Коровы были рыжие, как пыль, зато морды у них были белые и имелись рога, на которые очень удобно насаживать людей. И их было много.

Беатрис не стала ждать, пока Пит начнет шевелиться, – просто схватила его за ноги и оттащила в сторонку, надо сказать, очень вовремя. Проволока, которую она собрала для своей антенны, рассыпалась по земле, а сама девушка упала на спину. Поднятое тяжелыми копытами облако пыли осело на Пита и Беатрис, зато их внутренности остались на своем обычном месте. Пит сел и успел увидеть, как стадо медленно тормозит, уткнувшись в забор. А вот Сальто легко перемахнул через эту преграду.

Беатрис относилась к Сальто довольно равнодушно, однако, как и все Сория, знала, что редкое и дорогое семя жеребца обеспечивает их средствами к существованию.

Она вскочила и побежала.

– Что ты делаешь? – завопил ей вдогонку Пит.

– Собираюсь поймать этого коня!

Пит подскочил, сунул ногу в слетевший ботинок, который Беатрис с него стащила, спасая от стада, и с силой притопнул. Потом тоже бросился бежать – только направлялся к «Меркури».

Тут-то и началась история их любви.

Кто-то воскликнет: «Молодая женщина пытается догнать галопирующую лошадь? Это же полное безумие!» Действительно, бегущая галопом лошадь развивает скорость до двадцати пяти миль в час, а бегущая галопом молодая женщина – только пятнадцать. Однако бегущие лошади редко стремятся к какой-то цели, а преследующие их молодые женщины всегда движутся целенаправленно. Прибавьте сюда помощь молодого человека на грузопассажирском автомобиле. При таком раскладе вопрос о поимке лошади нужно начинать со слова «когда», а не «если».

Впрочем, до «когда» было еще далеко.

«Меркури» завелся не сразу – выяснилось, что, когда великаны толкают машины, это плохо сказывается на последних, – и к тому времени, как Пит сумел оживить мотор, и Беатрис, и Сальто скрылись из виду.

– Прости, Тони, – пробормотал Пит, хотя Тони в этот момент был далеко отсюда, потому что отошел на приличное расстояние, как того требовала Беатрис. Пит поехал в ту сторону, куда, как ему казалось, умчались конь и молодая женщина.

В нескольких сотнях ярдов от поселения Сальто яростно продирался через низкорослый кустарник, с энтузиазмом коня, которого слишком много лет продержали в конюшне. Догнать его Беатрис не могла, но не потеряла из виду к тому времени, когда ее нагнал Пит.

Грузопассажирский автомобиль затормозил, подняв тучу песка, и Беатрис, не раздумывая, забралась на пассажирское сиденье.

– Можно попробовать отрезать ему путь, – спокойно предложила она, хотя с трудом переводила дух после быстрого бега. – Тут есть веревка?