Действительно — через ульяновскую квартиру тёк поток людей, что для французов было непривычным.

Заниматься Ленину в Париже было неудобно — до Национальной библиотеки надо было ездить на велосипеде, и от езды по Парижу с его оживлённым движением он очень уставал, однажды попал под автомобиль, но отделался изломанным велосипедом[113].

В том же Париже тысячи и даже десятки тысяч «интеллектуалов», не стоящих изломанного ленинского велосипеда, жили вполне обеспеченной жизнью, и в том же Париже Ленин, отойдя от революции, мог бы жить не только не хуже, а и получше многих. Но он упорно крутил «педали» своего жизненного «велосипеда» и ехал во всё том же, давно избранном направлении — к будущей революции…

Ему было сорок лет — не мальчик! Он полностью терялся в парижской толпе, не привлекая ничьего внимания, он, гений!

Но что тут поделаешь — надо было жить и работать.

Летом 1910 года Ленин и Крупская устроили себе небольшую передышку — относительную, конечно, с рюкзаками по горам теперь уже уйти не получалось. Но они устроились иначе, вначале открыв для себя Мёдон.

Как вспоминала Крупская:

«Мёдон — небольшой городок в 9 километрах от Парижа. По праздничным дням, летом, туда едут тысячи парижан провести время на лоне природы. Мы часто ездили туда в будни, перебить настроение, погонять на велосипедах по чудесному Мёдонскому лесу».

Однажды прямо из Мёдона Ленин отправил матери открытку с видом Мёдонского леса. Мария Александровна тогда жила у младшего сына, который служил земским врачом в селе Липитино, невдалеке от станции Михнёво Серпуховского уезда Московской губернии, и, видно, Владимир Ильич «под настроение» решил черкнуть в Россию весточку прямо, что называется, «с колеса» — велосипедного.

Короткий текст от (5) 18 июня 1910 года выдаёт отличное состояние духа писавшего:

«Дорогая мамочка! Посылаем тебе, Анюте и Мите привет с воскресной прогулки. Гуляем с Надей на велосипедах. Лес Мёдонский хорош и близко, 45 минут от Парижа. Письмо Анюты получил и ответил. Крепко обнимаю и за себя, и за Надю.

Твой В. У.»[114].

18 июня (1 июля) 1910 года он пишет матери уже из Неаполя:

«Дорогая мамочка! Шлю большой привет из Неаполя. Доехал сюда пароходом из Марселя: дёшево и приятно. Ехал как по Волге. Двигаюсь отсюда на Капри ненадолго. Крепко, крепко обнимаю. Всем привет.

Твой В. У.»[115].

Одна фраза из этого письма показывает, как тосковал Ленин по Волге — попав после долгого перерыва на летнюю палубу парохода, он плавание по дивному, роскошному Средиземному морю сравнивает (!) с плаванием по Волге!

Чуть позже, 3 января 1911 года, в письме Марку Елизарову Ленин признавался: «Здесь так оторванным себя чувствуешь, что рассказы о впечатлениях и наблюдениях „с Волги“ (соскучился я по Волге!) — бальзам настоящий…»[116].

НА ИТАЛЬЯНСКИЙ остров Капри Ленин ехал в гости к Максиму Горькому и пробыл у того целый месяц.

Они уже хорошо знали друг друга, уже не раз Горький шёл вразрез с линией Ленина, помогал деньгами «богостроителям», но к Горькому Ленин питал, как я понимаю, слабость. Горький был свой, пусть и порой заблуждающийся, но свой. Горький был ведь тогда единственным великим русским писателем, который прямо сотрудничал с большевиками, прямо, в том числе и финансово, поддерживал их.

Впрочем, и Горький питал слабость к Ленину, хотя, повторю, в пору революции 1917 года и в 1918 году немало помешал Ленину публикацией своих, вот уж точно, «Несвоевременных мыслей».

Так или иначе, месяц на Капри был, конечно же, полон бесед и споров — Горький стоил того, чтобы бороться за него. К тому же Ленин имел некие планы относительно привлечения Горького к работе в задуманной новой легальной большевистской газете «Звезда», первый номер которой вышел в Петербурге 16 (29) декабря 1910 года.

Считавшаяся в первый период издания органом думской социал-демократической фракции, «Звезда» выходила вначале еженедельно, затем — два раза, а позднее и три раза в неделю, до 22 апреля (5 мая) 1912 года. То есть «Звезда» стала прямой предшественницей «Правды», первый номер которой вышел 5 мая (н. ст.) 1912 года.

Тираж «Звезды» составлял вначале 7–10 тысяч, а отдельные номера «вытягивали» и 50–60 тысяч экземпляров. В «Звезде» Ленин опубликовал около 50 статей за подписями: В. Ильин; В. Ф.; Вильям Фрей; Ф. Л-ко; К. Т.; Б. К. (скорее всего, от «бек», «большевик»); М. Ш. (не исключаю, что от иронического «меньшевик»); П. П.; Р. Силин; Р. С.; Б. Г.; Не-либеральный скептик; К. Ф.; Ф. Ф.; М. М.[117]

Псевдоним «Н. Ленин» не был использован тогда ни разу — издание-то было легальным, и «нелегальный» псевдоним был в нём ни к чему.

В номерах «Звезды» появились семь «Сказок» Горького из серии «Сказки об Италии»… В феврале 1912 года Ленин писал ему: «Очень и очень рад, что Вы помогаете „Звезде“. Трудно нам с ней чертовски — и внутренние, и внешние, и финансовые трудности необъятны — а всё же тянем»[118]. Но это было много позже. Летом же 1910 года Ленин, вернувшись с Капри, вместе с Крупской и её матерью уезжает в приморский городок Порник на берегу Бискайского залива, где они поселяются в доме таможенного сторожа. 27 июля 1910 года Ленин пишет младшей сестре:

«Дорогая Маняша! Пишу тебе из Порника. Вот уже почти неделя, как я устроился здесь с Е. В. и Надей. Отдыхаем чудесно. Купаемся и т. д. Как-то у вас делишки? Как мамино здоровье? Как стоит вопрос о Копенгагене и Стокгольме?..»[119]

В Порнике Ленин уже не только отдыхал, но и работал, вёл партийную переписку и готовился к VIII конгрессу II Интернационала, который должен был пройти в Копенгагене в августе 1910 года. Там предполагалось много встреч, дискуссий и речей…

Ещё из Порника Ленин написал в Стокгольм Михаилу Кобецкому письмо с просьбой нанять ему в Копенгагене комнату — «простую, дешёвую, маленькую» — и прибавлял:

«Если Вам некогда, не хлопочите, я успею найти сам». Затем в следующем письме он уточнил: «Еду к Вам с семьёй (жена и тёща). Если можно, поищите дешёвую комнатку (или 2) понедельно или подённо. Если получите пакеты, сохраните не распечатывая»[120].