Однако точность локализации других племен Восточной Европы и совпадение с археологическими данными в едином корпусе сведений персидского сочинения «Пределы мира» не вызывает сомнений, поэтому первый вариант для ученого неприемлем. Тем более что салтово-маяцкая культура (далее – СМК. – Е.Г.), как принадлежавшая Хазарскому каганату, вызывает ряд вопросов при первом же взгляде на ее огромную территорию, занимающую всю Юго-Восточную Европу от правых притоков Днепра до Поволжья и Дагестана, включая степи Подонья и Приазовья.

Поэтому прежде всего необходимо выяснить, соответствуют ли описания Русского каганата письменных источников данным археологии по различным вариантам СМК, тем более что ареал распространения культуры огромен и большинством исследователей связывается с Хазарским каганатом.

Археологический же материал может пролить свет на события этнической и государственной истории лишь при его отождествлении с культурой народов и государств, известных по письменным источникам. И основным методологическим вопросом здесь является проблема соотношения археологической культуры, этноса и государства. Поэтому необходимо сделать экскурс в историю археологии и выяснить, во – первых, что же такое «археологическая культура» и по каким признакам ее выделяют. Во-вторых, что может дать археология при изучении вопроса о происхождении народа и государства.

Археологию часто называют «историей, вооруженной лопатой», потому что археолог, прежде чем изучать материальные источники, выкапывает их из земли. Главное понятие в археологии – археологический памятник. Это любая вещь или комплекс вещей, которые связаны с жизнедеятельностью человека. Основными археологическими источниками являются древние поселения и погребения, а также клады, сельскохозяйственные угодья, дороги, корабли и т. д.

Само понятие «археологическая культура» сложилось в ходе археологических раскопок. Поэтому сложности в определении понятия об археологической культуре, их выделении и классификации возникли сразу после зарождения археологии. С одной стороны, у ученых появились объективные данные материальной культуры, с другой – интерпретация этих данных оказалась не менее сложной, чем запутанных письменных источников.

Ясно, что для выделения археологической культуры должны быть сходными определенные категории найденных вещей. Однако вопрос состоял в выделении этих конкретных категорий, круга признаков археологической культуры. Ведь под археологической культурой понимаются порой очень разные явления. Например, выделяемая для бронзового века ямная культура простирается на тысячи километров от Днестра до Алтая. Ясно, что говорить даже об отдаленном этническом родстве людей, оставивших ее, можно с большой осторожностью. Тогда как, к примеру, роменская культура IX – X вв. на Левобережье Днепра оставлена одним племенным союзом – летописными северянами.

В настоящее время дискуссии об определении признаков археологической культуры не прекращаются. Сложностей в разработку этого основного для археологии понятия добавляет отсутствие собственного «логико-методологического базиса» этой дисциплины. Потому выделилось два подхода к вопросу об археологической культуре, различие между которыми основано на понимании целей и задач археологии в целом. Если археология рассматривается ученым как самостоятельная наука, тогда определение им археологической культуры включает социально-исторические характеристики общности, ее оставившей.

Другой подход основан на понимании археологии как исторической дисциплины, отрасли знания, обслуживающей историческую науку. В таком случае археологическая культура определяется лишь как классификационное понятие, решающее задачу сортировки находок. По замечанию Ю. Н. Захарчука, отнесение комплекса археологического материала к той или иной культуре основано только на визуальных наблюдениях во время раскопок. Разные исследователи выделяют свой комплекс признаков археологической культуры. Следовательно, можно лишь говорить об археологической культуре в понимании отдельных исследователей. То есть археологическая культура – не более чем технический термин, складывающийся в ходе эмпирического исследования, а не отдельная «объективная реальность». Однако археологическую культуру нельзя изучать вне связи с древней общностью, оставившей ее. Поэтому проблема заключается в том, чтобы выделить круг памятников материальной культуры, с помощью которых можно определить этническую принадлежность их создателей, а также форму общественно-политического устройства.

Многие советские ученые выявили признаки, отражающие этническую принадлежность. Основные этнические признаки для языческого времени – обряд погребения и другие культовые явления, то есть то, что наиболее консервативно в народной жизни. Например, это лепная керамика, которую изготовляли женщины – не на продажу, а для хозяйственных нужд. Это искусство передавалось от матери к дочери на протяжении поколений, не изменяясь. Из той же серии – сосуды для ритуальной загробной трапезы, которые клали в могилу.

Содержание самих выделяемых археологических культур (по указанным причинам) неодинаково для каменного века и бронзы, для эпохи первобытности и ранних государств. Последние десятилетия вновь открытые культуры раннего Средневековья выделяются именно по комплексу этноопределяющих признаков: погребальному обряду, лепной керамике и т. д. Если комплекс археологических памятников разнотипен, то общность археологической культуры устанавливается только тогда, когда на месте одного поселения находят лепные горшки, типичные для разных народов, а в одном могильнике или даже погребении – свидетельства разных обрядов. В этом случае налицо начавшееся смешение этносов. Таким образом, археологическая культура раннего Средневековья соответствует этносу или формирующейся новой этнической общности.

Для выделения более широких археологически близких областей было введено этнографо-археологическое понятие «культурно-историческая общность» (КИО). КИО складываются вследствии сходных природных условий обитания и общих видов традиционной хозяйственной деятельности и объединяют разные этносы независимо от их генетического, языкового и политического родства. Например, для кочевников характерна юрта или юртообразное жилища (когда они начинают переходить к оседлости). В юртах жили все скотоводы I тысячелетия н. э. по всем степям Евразии. И если появлялся новый тип конской упряжи, то это модное веяние распространялось на земли от Монголии до Северного Причерноморья. Ясно, что на этих территориях жил не один народ, образовалось и погибло не одно кочевое вождество. И конечно, отождествлять КИО с государственным образованием тоже нельзя.

Археологические же признаки протогосударства («предгосударства») и государства на данном этапе развития археологии четко не выделены. Это должны быть памятники, отражающие основные черты этих структур, отличающие их от организаций эпохи первобытности.

О древних городищах на Дону, Осколе и Северском Донце было известно очень давно, да и сегодня в этих местах можно увидеть остатки каменных укреплений – валов и стен. Уже в XVII в. русские географы составили их описание. В знаменитой «Книге Большому Чертежу» ее авторы, дьяки Разрядного приказа Данилов и Лихачев, особо выделили самые выгодные места для расположения русских пограничных гарнизонов в верховьях Северского Донца. Почти на всех выбранных точках находились развалины средневековых укреплений. Некоторые из них не дожили до наших дней: они были уничтожены при строительстве застав в XVII в. Но большая часть все же сохранилась.