- Петр Иваныч, а может, сначала пробный эксперимент проведем? - предложил Чертанов. - Пусть этот бородатый на чем-нибудь другом попробует, и если все нормаль…

- Понял, - не дал ему закончить Колобков. - Вадик, шнель, принеси-ка сюда чего-нибудь размером с Петровича.

- А… э… а с того, какой он был, или какой сейчас? - задумался подросток.

- Какой сейчас. Петрович, сложи-ка крылья. Во… ну, почти что метр в высоту. У тебя перелом-то правда сросся?

- Оба целые, - с явным удовольствием взмахнул великолепными крыльями Угрюмченко-беркут. - Как молодой! Иваныч, а может, погодить немножко? Страсть полетать попробовать хочу… Всю жизнь под водой плавал, охота хоть разок в небушко порхнуть…

После того, как первый шок прошел, Угрюмченко перестал требовать, чтоб его срочно вернули к человеческому облику. Не потому, что понравилось быть птицей, а просто по причине осторожности - а вдруг и правда так расколдуют, что еще хуже станет? К тому же Петрович-беркут чувствовал себя лучше, чем Петрович-человек: пропали неприятные хрипы в груди, перестала шалить печень, давно изъеденная циррозом, и, хотя этого он пока еще не знал, бесследно испарился нарождающийся рак пищевода.

- Подушка пойдет? - приволок огромную подушку Вадик.

- Пойдет! Тоже с перьями! Гы-гы, Вадик, а ты где это такую подушищу нашел? У нас такие только…

- Ага, у бабушки, - расплылся в улыбке близнец. - Я у нее из-под головы вытащил.

- А я - вторую! - пропыхтел Гешка, тащащий вторую подушку, точно такую же.

Матильда Афанасьевна всегда спала на двух огромных подушках, положенных друг на друга. А третью, маленькую, клала под ноги.

- Бабку без подушек оставили?… - сурово нахмурился Колобков. - Надо вас за это наказать!… потом. А пока вот вам немножко мелочи на мороженое.

Близнецы приняли от отца две сторублевки и одинаково ухмыльнулись. Они уже давно выучили, что папа никогда не сердится, если подстроить бабушке Матильде какую-нибудь гадость. Наоборот, может слегка субсидировать наличными.

- Дед! - хлопнул Каспара по плечу Чертанов.

- А?! Что?! Я не сплю, не сплю! Чего надо?!

- Вот тебе экспериментальный полигон. Преврати подушку в человека.

- Да не в какого попало, а в Петровича! - дополнил Колобков.

- Э, э, Иваныч, не надо! - заволновался настоящий механик. - Зачем нам тут два Петровича?

- А мы одного за борт скинем.

- Не надо, Иваныч! А вдруг перепутаете и настоящего скинете?!

- Вы сами знаете, чего хотите? - сухо осведомился Бальтазар.

А с рук Каспара уже срывались миллионы крошечных искорок, несущихся к подушке. Они окутали ее плотным кольцом, постельная принадлежность начала вздуваться, расти… и вдруг резко лопнула. Только перья во все стороны полетели, да сиротливо опала на палубу рваная наволочка.

- Это мог быть я, - тихо констатировал Угрюмченко, невольно пряча клюв под крылом в чисто птичьем жесте. Орлиное тело начинало потихоньку сливаться с человеческими разумом и душой, привнося новые инстинкты и умения.

- Ничего страшного, у нас еще одна есть! - поспешил пододвинуть вторую подушку Колобков. - Давай, дед, попробуй еще раз! Только аккуратнее!

Каспар вновь послушно использовал заклинание. На сей раз подушка не лопнула. Наоборот, она со свистом сморщилась, почернела и в конце концов трансформировалась во что-то, больше всего похожее на сильно помятый уголек.

- Это тоже мог быть я, - встопорщил перья Петрович.

- Кого еще превратить в человека? - радушно предложил Каспар. - По-моему, у меня неплохо получается…

Все невольно сделали шаг назад.

- Не бойтесь, - широко улыбнулся Мельхиор.

Его слова мало кого ободрили.

- Предлагаю пока погодить, - выразил общее мнение Колобков. - Петрович, ты как считаешь?

- Да как… Орлом, конечно, хуже, чем человеком, но зато лучше, чем… чем тем, что может выйти.

- Петрович, а как ты теперь дизель-то чинить думаешь? - возмутился Фабьев.

- Так он пока вроде работает…

- А если, тьфу-тьфу, к черту, вдруг сломается?

- А Серый у нас на что?

Чертанов втянул голову в плечи. Он разбирался исключительно в компьютерной технике. Ну и еще в смежной - всякое видео-аудио, фотоаппараты, ксероксы и прочее добро, которое можно подключить к компьютеру. Но он отлично понимал, что если попытается это объяснить, то вызовет лишь возмущение Колобкова и требование отчитаться за раздутую зарплату, выплачиваемую непонятно за что.

- А теперь научите меня летать, - потребовал Угрюмченко, нетерпеливо подпрыгивая на кривых лапах. - Вот научусь, буду заместо впередсмотрящего. Покумекай, кэп, сколько сразу пользы!

Фабьеву мысль понравилась. Действительно, иметь на судне летающее существо, способное подняться высоко-высоко и посмотреть, что там вдали, было бы очень полезно. Тем более, если у него орлиное зрение.

Тепорий в воздухе окончательно перестал светиться - наступила эйкрийская ночь. Вода, днем удивительно прозрачная и освещенная, обернулась чернильно-черной жидкостью. «Чайка» превратилась в плавучий маяк - зажглись ходовые огни, включились все лампы и, конечно, мощный прожектор.

Колобков все-таки загнал сыновей спать, но зато вместо них проснулась Оля. Ее превращение Петровича несказанно обрадовало - подумать только, живой орел! Хотя вредный папка не разрешил дергать его за хвост и гладить клюв.

Обучение Угрюмченко полету шло довольно вяло - у него ничего не получалось. Он старательно взмахивал крыльями, но делал это чисто механически, как машут актеры, одевшиеся птицами. И, конечно, результат выглядел довольно жидко. Гена с Валерой несколько раз подбрасывали огромного беркута в небо, но из этого тоже ничего не вышло.

- Когда мама-орлица учит орлят, она выкидывает их из гнезда, - поведала Света. С больным немцем сейчас сидела Зинаида Михайловна. - Дядя Петрович, может…

- Нет уж, дочка, на такое я не согласен, - отказался беркут. - Я уже старый, тебе меня что, не жалко? Хорошо, если полечу, а вдруг да нет? Надо другое чего-то придумать…

- Сейчас…

- …на примере…

- …покажем! - пропыхтели близнецы, тащащие связанного птеродактиля.

- Эй, я кому велел спать ложится?! - возмущенно гаркнул на них Колобков.

- Да ну, нафиг, пап, чего мы там не видели?! Успеем! - хором заявили Вадик с Гешкой, подтаскивая вырывающегося ящера к фальшборту.

- А ничего придумали, - одобрительно посмотрел на них беркут Петрович. - Ну-ка, сынки, столкните его, а я посмотрю, как надо…

- Щас! - хором отрапортовали близнецы, переваливая птеродактиля через фальшборт.