Со встречавшими его командующим фронтом маршалом Буденным и членом Военного Совета Кагановичем он был холодно сдержан, отчего Лазарь Моисеевич не удержался и напрямую спросил наркома:

– Снимать приехал?

То катастрофическое положение, что сложилось на подступах к Кавказскому хребту, вкупе с появлением наркома НКВД не без основания порождало у членов Военного совета фронта подобные мысли, но они оказались ложными.

– Работать надо, Лазарь, а не о шкуре своей трястись, – раздраженно бросил ему Берия и, пожав руку Буденному в качестве подтверждения своих мирных намерений, направился к ожидавшим их машинам. Жилистый и энергичный, в поношенном дорожном плаще, он совершенно не походил на того шефа тайной полиции, о котором много говорили в столичных и куйбышевских кругах, где в это время находился весь дипломатический бомонд.

Желая увидеть, как изменился Тбилиси за время его отсутствия, Берия отказался ехать в закрытом лимузине и уселся на заднее сиденье открытой «эмки». Все время поездки нарком внимательно смотрел по сторонам и время от времени издавал глухие гортанные звуки, то в знак одобрения, то в знак недовольства.

По приезде в штаб фронта он собрал совещание, на котором, по требованию Берии, обстановку на фронте доложил не комфронта Буденный, а командующий Северной группой войск генерал Масленников. Подобное действие было вызвано не желанием наркома унизить легендарного маршала, а тем, что генерал был бывшим работником НКВД и после недавнего назначения на пост командующего группой войск регулярно информировал своего бывшего шефа о положении вещей.

Лаврентий Павлович внимательно выслушал короткий доклад генерала, после чего взял быка за рога.

– В общем, сражение за Ставрополье и Кубань мы пр…ли. Будем смотреть правде в глаза, товарищи…

Каганович попытался не согласиться с выводами наркома, но тот только блеснул стеклами своего пенсне в его сторону, и Лазарь покорно увял.

– Сейчас наша цель не дать немцам перейти горы, и первое, что нужно сделать для этого, приступить к созданию инженерно-саперных отрядов, задачами которых будет минирование дорог, подготовка к взрыву скал и затопление территории. Для этой цели необходимо привлекать как местные кадры, так и саперов отступающих частей. В бою от них сейчас толку мало, а вот для создания обороны они на вес золота. Главное направление наступления немцев – Моздок, Грозный и Баку, и поэтому там должно быть сосредоточено основное внимание этих саперных частей, – сказал нарком, но с его утверждением не согласился начштаба Северной группы войск генерал Антонов.

– Бакинское направление – одно из главных направлений наступления врага. Кроме них немцы силами 17-й армии наступают на Тамань и Анапу, а силами отдельного 49-го горнострелкового корпуса через Главный Кавказский хребет – на Сухуми и Кутаиси. – Начштаба подал эту реплику, чтобы напомнить о важности Черноморского побережья Кавказа, но это вызвало недовольство наркома.

– Умный, да? – Берия недовольно повернул голову в его сторону, однако Антонов стойко выдержал его взгляд. – На Сухуми идут горные стрелки, на Анапу – общевойсковая армия с румынами и словаками, а вот на Баку движется основная ударная сила немцев, 1-я танковая армия. Так где немцы наносят свой главный удар – на востоке или на западе?

– Падение Тамани и Анапы сильно осложнит и без того тяжелое положение Севастополя, товарищ нарком, – вступил в беседу исполняющий обязанности командующего Черноморским флотом адмирал Исаков.

– Падение Севастополя даст немцам лишь контроль над Крымом, а взяв Грозный и Баку, Гитлер получит нефть. Нашу нефть! Поэтому Бакинское направление для нас сейчас самое важное. Это понятно?! – гневно воскликнул нарком, но затем быстро остыл и заговорил в спокойном тоне:

– Как член ГКО и как представитель Ставки считаю, что в сложившихся условиях командование армиями, отвечающими за это направление, следует передать грамотным и проверенным товарищам. Конкретнее – на должность командарма формируемой 58-й армии предлагаю назначить генерала Хоменко… – Берия сделал едва заметную паузу, и тотчас встал для представления приехавший с ним бывший начальник пограничного округа. – На должность командарма 44-й армии предлагается генерал Леселидзе.

Названного наркомом человека на совещании не было, но присутствующие его хорошо знали.

– Эти кандидатуры я буду представлять товарищу Сталину в своем вечернем докладе, – известил нарком членов Военного совета фронта, и сидевшим командирам стало ясно, что нарком не зря останавливался в Грозном.

– А кого вы планируете на должность командиров 46-й и 56-й армий? – немедленно отреагировал Антонов, считавший отстранение с поста командарма генерала Сергацкого несправедливым.

– К генералам Козлову и Рыжову у нас нет претензий, но обязательно появятся, равно как и к вам, если ваши действия создадут угрозу захвата и перехода врага через перевалы, – коротко отрезал Берия и властно посмотрел в сторону Антонова.

Он не имел ничего против этого военного, но нарком очень не любил, когда принятое им решение пытались оспорить, не имея для этого существенных фактов. А то, что за заботой о судьбе генерала Сергацкого стояла кастовая порука, Берия прекрасно видел по лицу генерала.

С самого начала войны, когда громкие заверения военачальников о том, что враг будет разбит на границе и отброшен на свою территорию, оказались несостоятельны, у наркома сложилось к большинству из них стойкое предубеждение.

Смотреть на военных сверху вниз наркому позволяли его пограничники. Ни один отряд, ни одна застава с началом войны не отступили от границы без приказа под напором многократно превосходившего их противника. Именно на пограничников и соединения внутренних войск НКВД и собирался в первую очередь опереться нарком в битве за Кавказ.

На совещании в Грозном, узнав общее положение дел, Берия приказал организовать четыре особых оборонительных района: Владикавказский, Грозненский, Нальчикский и Махачкалинский, которые должны были закрыть дорогу немецким войскам на Грозный и Баку. В каждый из районов направлялась дивизия войск НКВД, чьи командиры подчинялись лично наркому.

После того как они брали под свою защиту подступы к перевалам и горным проходам, дивизия лишалась права на отступление. Даже в случае отхода полевых войск с оборонительных позиций чекисты должны были оставаться на своих местах до поступления приказа об отходе от наркома или командующего Северной группой войск генерала Масленникова. Либо исходя из сложившейся обстановки войскам разрешалось отойти на фланг и занять оборону до получения последующего приказа.

Кроме этого, для обороны перевалов и проходов Главного Кавказского хребта создавались оперативно-чекистские группы, начальники которых одновременно являлись руководителями обороны данного горного района. В задачу этих оперативных групп входила не только защита перевалов, но и поддержание спокойствия и правопорядка на прилегающих к ним территориях, защита от действий незаконных бандформирований и прочих фашистских пособников. Помощь местным чекистам в выполнении этого пункта должны были оказать сотрудники НКВД, прилетевшие с наркомом из Москвы. Подобный приказ, к сожалению, был горькой необходимостью. По мере приближения к Кавказу частей вермахта все смелее поднимали головы те, кто был обижен советской властью и видел в Гитлере вождя, что поможет им вернуть на Кавказ былые порядки.