Итак, Матвеева не стало, но автору этих строк хотелось все же выяснить, на какой «войне после войны» он был. Став председателем Совета ветеранов ВКР, Матвеев стал еще замкнутей. Коллеги его неохотно делились воспоминаниями о его специальной командировке, – не знали всех перипетий ее или не хотели «бежать впереди паровоза». И все же автор однажды задал Матвееву прямо в лоб вопрос о его работе сразу после войны на территории Западной Германии. Он улыбнулся и тихо из-за того, что плохо себя чувствовал, ответил:

– Молодой человек, это большая тема при сравнительно малом моем пребывании за границей. Думаю, в моей книге вы прочтете об этом. Я уверяю вас, – скоро…

А слово «скоро» продлилось несколько лет. Писать со слов некоторых «свидетелей» я не мог, но когда в руки попала небольшая книга Матвеева, нашел в ней главу «Спецкомандировка».

Дело в том, что в конце войны в отделы ВКР «СМЕРШ» из различных источников стали поступать данные об эвакуации из Берлина и его окрестностей на юг Германии различных фашистских спецорганов. Работники Абвера предложили свои услуги американцам. С этой целью они пытались передать недавнему врагу и себя, и свою агентуру для подрывной работы против советских Вооруженных Сил (ВС). С ними эвакуировались разного рода предатели – бывшие наши военнослужащие.

В 47-ю дивизию, начальником Особого отдела, которой являлся наш герой, прибыл представитель контрразведки 1-го Белорусского фронта майор В. П. Михайлов. Он имел специальное задание по проверке этой информации.

«Во время боев еще на одерском плацдарме, – пишет Матвеев, – был взят в плен офицер туркестанского легиона Мустафаев. Он привлек внимание в связи с тем, что рота, которой он командовал, прибыла на Берлинский фронт из Южной Германии… В частности, он рассказал, что на место боевых формирований туркестанского легиона, которые отправлялись на фронт, прибывали из Берлина и других районов Восточной Германии какие-то секретные подразделения, среди личного состава было много выходцев из СССР.

Документы и показания пленных, захваченных десантом, оказались весьма ценными. Они неопровержимо доказывали, что фашистские разведорганы действительно концентрируют свои силы на юге Германии.

После доклада добытой информации Центру было получено указание: «Для более глубокой ее проверки подобрать и направить на юг Германии своих надежных людей». Проведение этой операции было поручено Михайлову и мне.

Поскольку война подходила к концу, отобранных людей надо было перебросить на юг Германии в потоке беженцев на Запад… В числе переброшенных за линию фронта были Мустафаев… и Беспалов, служивший в РОА. Оба они прибыли на Берлинский фронт из южно-германского города Ульм».

Матвеев подобрал для своего коллеги некую Ренату Лонге, которая впоследствии прочно внедрилась в интересуемую военных контрразведчиков организацию.

Михайлов поверил своим агентам, так как они чистосердечно раскаялись в совершенных ими преступлениях, предоставили важную информацию об агентуре и официальных сотрудниках спецорганов, расположенных теперь в городах Штутгард и Ульм. Михайлов стал активно перебрасывать своих людей в эти места, часто выезжая в Южную Германию для встреч с ними. Но вскоре он трагически погиб при загадочных обстоятельствах – не исключалось предательство.

Его должность была предложена подполковнику Матвееву. Он согласился с будущей работой и с изменением фамилии на Смирнов. Путь к будущему месту работы лежал через Франкфурт-на-Майне, Баден-Баден, Нюрнберг, Тюбинген. Именно в Тюбингене находилась советская миссия по репатриации, которую должен был возглавить Смирнов.

«Благополучно добравшись до места, – писал Матвеев от третьего лица, – Смирнов нанес визиты французским оккупационным властям, установил контакт с представителями ЮНРА, занимающимися репатриацией советских граждан, и приступил к посещению лагерей перемещенных лиц, где содержались граждане многих стран, в том числе и советские граждане, угнанные во время войны в Германию».

При посещении одной из секций ЮНРА он увидел Ренату Лонге, которая не подала вида окружающим ее сотрудницам, что знакома с господином Смирновым. Это обстоятельство озадачило контрразведчика: боится или работает по заданию? В дальнейшем сомнения развеялись, и до самого окончания своей деятельности в миссии Рената Лонге оказывала неоценимые услуги Смирнову, как и другой немец – Вальтер Шток, свято верившие, что основными героями в борьбе с немецким фашизмом были все-таки русские солдаты и офицеры.

Матвееву-Смирнову пришлось пережить массу провокаций, чинимых нашими послевоенными «союзниками». Особенно активно работали против советской миссии представители французской и американской разведок. Они предпринимали всяческие действия, чтобы отговорить советских граждан от возвращения в Союз, используя для этого всю предательскую нечисть из числа карателей, полицаев, старост, агентов Абвера и другого отребья, у которых руки, как говорится, были по локоть в крови. Они понимали, что Смирнов – это личность, переигрывавшая в противодействии руководителей разведслужб Франции, Британии и США в лагерях. Однажды они спровоцировали поход против нашей миссии якобы взбунтовавшейся части советских граждан, не желающих выезжать на Родину. Цель – физическое устранение Смирнова. Но все обошлось благодаря выдержке и мужеству нашего героя.

Матвеев понимал, что «союзники» активно используют канал репатриации для засылки в страну диверсантов, террористов и шпионов из числа людей, совершивших злодеяния на оккупированных территориях во время войны. И эти данные он получал через свою агентуру.

Второе покушение на жизнь Смирнова было во время поездки в лагерь города Ульм. Не доехав до места очередной работы с перемещенными лицами, его машина наскочила на шипы, искусно расставленные на шоссе. Машину повело в сторону встречного движения, и совершенно случайно не произошла катастрофа. Когда Смирнов и опытный водитель вышли разобраться с ситуацией, к машине, как по команде, стала приближаться группа людей. Слышна была русская речь. Потом контрразведчики услышали выкрики: «Бей комиссаров», «Бей большевиков» и матерную брань. Толпа вплотную приблизилась к машине. Смирнов достал табельное оружие, пистолет «ТТ» и дважды выстрелил вверх. Люди на мгновение замолкли. И тогда он решительно и громко сказал:

«Я офицер Советской Армии. Да, я большевик. Я всю войну воевал на фронте, и мне не страшны ваши угрозы. Вы можете меня убить. Вас тысячи, а я один. Но помните, этим вы совершите тягчайшее преступление, и моя Родина вам этого никогда не простит, а в ответе будут все, кто здесь присутствует».

– Бросай оружие! – И снова раздалась гнусная брань.

«Оружие мне вручено под присягой, – сказал Смирнов. – И пока я живой, не выпущу его из рук. Вы объясните толком, что здесь происходит, почему с такой враждебностью нападаете на своего соотечественника?»

А потом возник диалог, и на надуманный вопрос о расстреле всех пленных он сумел аргументированно ответить и снизить накал страстей. Толпа стала медленно растекаться в разные стороны. А несколько человек из толпы – Волошенко, Максимов и Гайдук выразили готовность помочь с ремонтом. Очень скоро они прикатили новые скаты, а старые камеры завулканизировали. По дороге к лагерю заехали в гаштет перекусить. Все трое наперебой рассказывали, что в лагере ведется злобная антисоветская пропаганда. Систематически в лагерь приезжают представители ОУН, НТС и других антисоветских зарубежных организаций. Американцы тоже часто выступают и агитируют перемещенных лиц не возвращаться на Родину, а выезжать в США, Канаду, Австралию и другие страны.