– Наверное. Только я им не по зубам.

Тео щелкнул пальцами, наставил на Софию воображаемый ствол и подмигнул. Некоторое время оба молчали, глядя на луну и темные очертания леса.

– А беспокоиться обо мне некому, – вдруг выпалил Тео.

София повернулась к нему. Он все так же смотрел в окно.

– Что?.. – изумилась она.

– О том, что Эрлах меня заполучил, знали очень немногие. Но они не особенно волновались.

– Это почему?

Тео улыбнулся, но темные глаза, устремленные на луну, глядели серьезно.

– Потому, что каждый – сам за себя. Все так, как я тебе говорил. Родителей у меня нет… или есть, только мне ничего о них не известно. Я жил на западной границе, в поселке разбойников, а им нет особой разницы, где я – дома, в цирке или среди снегов. Никому от этого ни жарко ни холодно!

В слабом свете трудно было рассмотреть лицо Тео, однако Софии парень показался скорее задумчивым, нежели грустным.

– Что случилось с твоими родителями? – спросила она.

– Понятия не имею, – сказал Тео. – Я их в глаза никогда не видал. Сколько себя помню, мы с ребятами жили то при одной шайке, то при другой.

София попыталась представить такую жизнь. Ничего не получилось.

– Кто же заботился о тебе?

– Большей частью – ребятня постарше. Меня нашла одна девчонка, Сью. Заглянула в пустую бочку возле какой-то забегаловки – а там я лежу, маленький…

– Забегаловка? Что это?

– Салун. Таверна… – Тео отвернулся от окна и посмотрел ей в глаза. – Она раздобыла мне одежду, стала кормить. Имя придумала… Сью годами заботилась обо мне. А потом я пошел своей дорогой. Так было проще. Люди приходят и уходят, вот и я отчалил. Так ты ни о ком не волнуешься, ни тебе забот, ни хлопот.

Карие глаза глядели твердо и прямо. София почувствовала, как дает трещины и рассыпается вроде бы сложившееся представление об этом парне. Как это вообще – жить одному? Совсем-совсем одному?

– Почему ты раньше не рассказал? – проговорила она. – Миссис Клэй ведь спрашивала.

– А потому, что расскажешь – и тебя жалеть начинают, – тряхнул головой Тео. – Особенно люди постарше… Ну да ты знаешь.

София в самом деле знала, как это бывает.

– А Эрлах где тебя подцепил?

– Мы торговали на границе… Продавали лошадей одному типу из Нового Акана. В приграничных городках купля-продажа всегда бойко идет… Эрлах вел себя как самый обычный деляга: подешевле взять, подороже отдать. Он купил лошадь у Астона… Астон – это бандитский вожак, у которого мы с ребятами тогда жили. Так вот, Эрлах попросил меня отвести коня к его шатру. Астон и говорит: ступай, отведи. Вхожу я в палатку – и тут как тут целая орава с ножами наголо! Ну а я тогда уже имел представление, каково это – одному на ножах против толпы… – Он показал разрисованную шрамами правую руку. – Я и в тот раз был готов попытаться. Сейчас, думаю, вскочу на лошадку – и поминай как звали… Ага, так они мне и позволили. А потом уехали прежде, чем Астон всполошиться успел… – Тео усмехнулся. – Если он вообще про меня вспомнил.

Тео рассказывал об этом, словно о веселом приключении детства. Выговор уроженца северных Пустошей только усиливал впечатление… И все равно от Софии не укрылась глубоко запрятанная боль. Словно куски битого стекла под тонким ковром. Девочка испытала странное чувство, некую смесь грусти и восхищения. Тео держался так, словно был выше всех горестей, опасностей и унижений… Но за это была заплачена дорогая цена.

– Думается, – сказала она, – ты по этому Астону тоже не слишком скучаешь.

– А то! – Тео широко улыбнулся.

Настал черед Софии отвести взгляд. Она уставилась на луну и проговорила:

– Я тоже совсем не помню родителей, но очень много знаю про них. Мне с этим повезло… У меня был дядя Шадрак, который про них все время рассказывал. Они уехали, когда я была маленькая. В исследовательскую экспедицию… А потом пропали, не вернулись домой. Шадрак хотел отправиться на поиски, но у него на руках была я…

София сказала это и сама удивилась. Кажется, ей впервые пришло в голову, что ее присутствие помешало дяде немедленно броситься на выручку Минне и Бронсону. Да, она потеряла родителей, но ведь и Шадрак лишился сестры… Он ни разу ни полсловом не намекнул Софии, что из-за нее остался дома.

С минуту они сидели молча, глядя, как мерцает на скатерти свет луны, то и дело пропадающей между деревьев.

– Шадрак учил меня читать карты, – продолжала София, – чтобы однажды вместе отправиться искать маму и папу. Но, по сути, когда мы встретимся… они будут для меня совсем чужими людьми. А дядя Шадрак… Он был мне и матерью, и отцом.

– Как бы, – поправил Тео. – Мы его выручим. Так ты разобралась, как ту стеклянную карту читать?

– А ты откуда узнал, что это карта? – София потянулась за рюкзачком. – Большинство людей считают, что карты бывают только бумажными!

– Они, – сказал Тео, – не такие уж редкие, как тебе кажется.

София развернула наволочку и бережно положила стеклянную пластинку на стол между Тео и собой. Оба вгляделись в гладкую поверхность – и тут произошло кое-что необычное. Луна очередной раз вынырнула из-за деревьев и ярко озарила пластинку. Тотчас же на поверхности возникло изображение. Карта проснулась.

Среди карт, оказавшихся в музейных собраниях и университетских библиотеках, есть и такие изображения Нового мира, которые картологи Нового Запада еще не научились расшифровывать. Либо ввиду древности создавших их цивилизаций, либо оттого, что они содержат не открытые нами знания, – в любом случае, невзирая на усилия наших ведущих специалистов, эти карты попросту нечитаемы…

Шадрак Элли. История Нового Запада

– Лунный свет!.. – выдохнула София и склонилась над картой. – Я должна была догадаться!

– О чем? – Тео придвинулся ближе к ней.

– Стеклянная карта отзывается на свет, – пояснила она. – Обычно это лучи лампы либо солнца. Мне и в голову не приходило, что некоторые карты могут быть настроены на луну…

Она не сводила глаз с пластинки, стараясь понять, что за линии разворачиваются на стеклянной поверхности.

Пока было ясно одно: эта карта сильно отличалась от тех, что находились в мастерской у Шадрака. У края виднелась отметка картографа… и все. Ни циферблатов, ни какой-либо легенды. Светящиеся серебристые нити покрывали карту от края до края. И… почти ничего понять было нельзя. Ближе к середине обнаружилось несколько фраз на различных языках с использованием латиницы. Английский вариант гласил: «Увидишь с моей помощью».

София еще помнила рожки и ножки от латыни, которую ей добросовестно преподавал один из дядиных учеников; этого оказалось довольно, чтобы понять: латинская надпись несколькими строчками ниже дублировала английскую.