Природа является в Отце, и Бог Отец, так согласно говорят учителя, сознает свою природу, становясь источником слова и всех творений (учителя настаивают на различии между сущностью и природой. Но сущность, поскольку она в Отце является творческой, – сама природа. Таким образом, различие существует только в понятии). И как только Бог становится творцом для всех творений, по крайней мере так следует по этому учению, всем творениям открывается, хотя бы как залог, свет мира.

Но в этом мы еще не видим божественного единства в его высшем облике, а потому нет и тут пристани для души. Заметьте это хорошенько: душа должна умереть и для всякого божественного движения (которое мы определяем как Божественную Природу), если она хочет достичь наисущественного в Боге, где Он пребывает без всякого деяния. Ибо прообраз души, созерцая в себе сущее во всей беспредельности Божество, свободное от всякой деятельности, дает указание душе, куда она должна быть устремлена в своем умирании.

Хорошо, теперь будьте внимательны! Божество парит в Себе Самом, Оно Себе Самому – мир. Поэтому Бог как Божество выше всего, что тварное как таковое когда-либо постигало или может постичь: Он обитает, как говорит св. Павел, в свете, куда никто не может проникнуть. Когда душа выходит из своей сотворенной сущности, где она обнаруживает себя в своем прообразе, и достигает Божественной Природы, где не обнимает ее еще Царствие Божие, и открывается ей, что в Него не может проникнуть никакая тварь, – тогда в ней пробуждается сознание собственного достоинства, и она идет своим путем вперед, не печалясь больше о Боге! И тут наконец умирает она своей высшей смертью. В этой смерти исчезает для нее всякое желание, и все образы, и всякое постижение, и всякий облик: она утрачивает всякое бытие. Как Бог жив, в этом вы можете быть уверены: как мертвый, телесно умерший, не может пошевельнуться, так не может и душа, умершая этой духовной смертью, представлять для других людей какого-либо упора, какого-либо явления. Этот дух мертв и погребен в Божестве: Божество не живет ни для кого другого, как только для Себя Самого. О благородная душа, вкуси же от этого великолепия! Несомненно: покуда ты не отдала себя всецело и не потопила себя в бездонном море Божества, ты не можешь познать ее, эту божественную смерть!

Когда душа, таким образом, теряет самое себя на всех путях своих, как тут написано, тогда открывается ей, что она и есть то, что так долго, так безуспешно искала. В прообразе, где Бог пребывает в Своем полном Божестве, как царство Сам в Себе, душа познает свою собственную «красоту». И должна теперь «изойти», чтобы проникнуть в себя самое, увидать, что она и Бог – одно блаженство, одно царство. И она находит это в конце концов без поиска. Согласно слову пророка: «Я излил душу мою в себя самого!»

Так говорит святой Павел: «Ничтожными счел я страдания этого века по сравнению со славой грядущего, которая должна нам открыться». Итак, обрати все свое внимание: я раньше утверждал и еще утверждаю, что уже теперь обладаю всем тем, что суждено мне в вечности! Ибо Бог со всем Своим блаженством и в полноте Своего Божества пребывает в этом прообразе. Но это сокрыто от души (как говорит пророк: «Воистину, Господь, Ты Бог сокрытый»). Это сокровище Царствия Божия, его скрыло время и многообразие и собственные деяния души, – словом, ее сотворенность. Но по мере того как душа, глядя вперед, расстается со всем этим многообразием, открывается в ней Царствие Божие.

Без сомнения, душе возможно это лишь с помощью благодати: когда ей открывается она сама, тогда действует благодать. В прообразе же это только естественно: тут душа есть Бог! И здесь она наслаждается всеми вещами и правит ими как Бог! Здесь душа не принимает больше ничего ни от Бога, ни от творений. Ибо она есть сама то, что содержит, и берет все лишь из своего собственного. Здесь душа и Бог – одно. Здесь, наконец, нашла она, что Царствие Божие – она сама!

Теперь можно спросить: благодаря какому подвигу лучше всего душа достигнет этого?

На это мы ответим так: она должна до самой смерти оставаться послушной Богу и не бояться смерти. Как говорит святой Павел: «Христос был послушен Отцу до самой смерти на кресте, поэтому Отец возвеличил Его и дал Ему имя, которое превыше всех имен». То же утверждаю я о душе: если она действительно пребудет послушной Богу до смерти, Он возвеличит ее и даст ей новое имя, которое превыше всех имен.

Как Божество не имеет имени и чуждо всякого наименования, так же не имеет имени и душа. Ибо она – то же, что и Бог. Об этом говорит Христос: «Я не зову вас больше Моими рабами, но Моими друзьями. Ибо все, что услышал Я от Отца Моего, открыл Я вам». Друг есть второе «я», говорит один языческий мудрец. Бог для того стал моим вторым «я», чтобы я стал Его вторым Он; или, по Августину, Бог стал человеком, чтобы человек стал Богом. В Боге же душа получает новую жизнь: тут воскресает она из смерти в жизнь Божества. Тут изливает на нее Бог Свою Божественную Полноту, тут получает она новое имя, которое превыше всех имен.

Мы вошли, говорит святой Иоанн, из смерти в жизнь, если мы любим. То же имел в виду и Христос, когда говорил: «Ищите прежде всего Царствия Божия и правды Его!»

Обсудим далее, как же приложится нам все остальное? Это положение понимаем мы двояко. Первый смысл таков: все, что только имеется совершенного в вещах мира, мы находим в первом Царствии. Ко второму относится указание – неукоснительно, но твердо сохранять это совершенство во всех делах наших: человек должен исполнять все свои дела согласно духу Царствия Божия. Будьте уверены: если кто поступает так, что его дела могут умалить его, он не поступает в духе Царствия Божия! Поэтому если наши дела совершаются по человечеству, в них скоро появляется раздор и несогласие; если же человек творит их в духе Божием, он пребывает во всех делах своих с миром.

«Когда Бог сотворил все вещи, то посмотрел на них, и они были хороши», – говорит Писание. То же самое утверждаю я и о душе: поскольку она видит все дела свои в Царствии Божием – они совершенны. Ибо тогда все дела равны: самое малое мое дело есть самое большое и самое большое есть самое малое мое дело. Наоборот, если дела принадлежат человеку, то они несовершенны. Ибо в самих себе дела суть нечто многообразное и приводят человека к разделению, потому и близок он в них к раздору. Отсюда и обращение Христа: «Марфа, ты заботишься о многом; одно только нужно!» Верьте мне: к совершенству ведет то, что человек настолько возвышается в своих деяниях, что все дела его устремляются к одному делу.

Это должно совершиться в Царствии Божием, где человек есть Бог. Тогда божественно ответят ему все вещи, тогда и человек будет владыкой всех дел своих. Ибо воистину я говорю вам: все дела, которые человек исполняет вне Царствия Божия, – это все дела мертвые; те же, что он творит в Царствии Божием, – дела живые. «Бог любит дело Свое», – говорит о них пророк. Поэтому такие люди, действуют они или нет, остаются в неизменном покое. Ибо дела не дают им ничего и ничего у них не отнимают.

И душа, действующая сообразно строю Царствия Небесного, подобна Богу, Он же и в делах Своих пребывает в мире и неподвижности.

Так и нужно понимать слова: «Все остальное приложится вам».