Сместившись метров на пять вправо, Игнатов вновь осторожно выглянул из-за укрытия. В том месте, которое он только что покинул, взметнулись фонтаны земли и снега – танк выпустил очередную порцию снарядов из пушки.

Выстрел! В этот раз попадание вышло не слишком удачным. Граната ударила в моторный отсек «ганомага». Двигателю наверняка хана, но пулемет остался цел и тут же огрызнулся длинной очередью. Игнатов вжался в землю и, извиваясь ужом, стал отползать в сторону.

Еще раз хлопнула снайперская винтовка, а потом резко смолк почти непрерывно стрелявший пулемет Никифорова. Игнатов вывернул голову влево и увидел лежащего на снегу товарища, зажимающего левой рукой простреленное плечо.

– Уходим! – выдохнула Лена. – Все, что могли, мы сделали.

Окинув взглядом позицию, Игнатов понял, что они остались втроем. Радист, пытавшийся вести огонь по немцам из своего ППШ, неподвижно лежал, уткнувшись лицом в бруствер, на пропитанном кровью снегу. Химик тоже был мертв. Теперь, при взгляде с другого ракурса, это не вызывало сомнений. И еще старший сержант отчетливо осознал, что уйти им не судьба.

Немцы, конечно, понесли потери, но большинству пехотинцев удалось выбраться из грузовиков. Пулемет у диверсионной группы был только один, и одновременно обрабатывать две машины в разных частях колонны он не мог.

Танк вообще не получил повреждений, а к станковому пулемету, который Игнатову так и не удалось заткнуть, сейчас присоединялись все новые MG-34 немецких пехотинцев, сумевших покинуть грузовики. Укрывшись за техникой, солдаты быстро установили легкие пехотные минометы, и первые 50-миллиметровые мины вот-вот должны были накрыть позицию диверсантов.

Лена стреляла по самым опасным целям, меняя позицию после каждого выстрела и постепенно смещаясь влево, а Игнатов отползал вглубь леса, таща за собой Никифорова, пытавшегося помогать ему ногами и здоровой рукой. Получалось не слишком быстро, но оставаться на месте засады было способом быстрого и верного самоубийства.

* * *

Воздушный бой над наступающими танками Роммеля складывался явно не в нашу пользу. Руководство люфтваффе не пожалело истребителей для прикрытия бомбардировщиков с выливными приборами, методично обрабатывавших залитую химией зону растворами-дегазаторами.

Наших тоже было немало. Я поднял в воздух все истребители полковника Кудрявцева, но максимум, чего нам удалось добиться, это заставить немцев на время нашей атаки уплотнить строй.

Из тридцати семи советских истребителей, пытавшихся прорваться к «юнкерсам» и «хейнкелям», мы потеряли одиннадцать машин. Немцы лишились бомбардировщика и трех истребителей, и соотношение сил еще больше сместилось в их пользу. Продолжать бой смысла не имело – выливные приборы немецких машин опустели, и они уже ложились на обратный курс.

– Прикажите летчикам выйти из боя, – отдал я распоряжение Кудрявцеву, – Что могли, они сделали, а лишние потери нам ни к чему.

Немцы на продолжении схватки тоже не настаивали. У них был однозначный приказ охранять бомбардировщики, и гоняться за отступающими русскими истребителями они не стали. Мой Пе-3, державшийся в стороне от «собачьей свалки» истребителей, тоже начал разворот, и я переключил рацию на частоту полка реактивных минометов.

– «Костер», здесь «Крейсер». Квадрат «Цапля четырнадцать». Десятиминутная готовность.

– «Крейсер», здесь «Костер». Подтверждаю получение целеуказания. Квадрат «Цапля четырнадцать». Жду команды.

Я проследил с помощью вычислителя и спутников за правильностью наведения «Катюш» и вновь вышел на связь, чтобы устранить возникшие неточности в работе расчетов.

– «Костер», примите поправки к установочным данным…

Договорить я не успел – вычислитель подал резкий сигнал тревоги. Опасность угрожала не мне. Немецкие самолеты нас не преследовали, и небо вокруг было чистым. Проблемы возникли у Лены, причем, судя по всему, проблемы серьезные.

Одного взгляда на виртуальную карту мне хватило, чтобы мысленно схватиться за голову. Куда же вы полезли, герои?! И, главное, как же не вовремя!

– «Крейсер», здесь «Костер». Вас не слышу, – проскрипело в наушниках.

Я выключил рацию. Пара минут на решение внезапно возникших личных проблем у меня еще имелось.

– Товарищ полковник, – обратился я к Кудрявцеву, – у нас новая цель. – Все, кто имеет повреждения, пусть уходят на аэродром, а мы идем на юго-запад.

– Расстояние до цели?

– Восемьдесят пять километров.

– Горючего в обрез. Над целью сможем пробыть не больше пяти минут, и это если по пути немцев не встретим.

– Не встретим. Здесь лететь десять минут, а противник, похоже, все силы бросил на прикрытие бомбардировщиков.

Кудрявцев развернул самолет почти на девяносто градусов и начал отдавать приказы подчиненным, а я вернулся к управлению полком реактивных минометов.

– «Костер», здесь «Керейсер». Примите поправки к установочным данным для стрельбы. Машина четырнадцать – угол возвышения увеличить на два градуса. Машина семнадцать…

Я механически повторял в микрофон подсказки, выдаваемые вычислителем, а сам пытался разобраться в происходящем на земле в восьмидесяти километрах от моего самолета. Лена, сержанты и еще два бойца Лебедева довольно глубоко проникли на захваченную немцами территорию. Просто так бросать своих людей в подобный рейд подполковник не стал бы. Видимо, ситуация виделась окруженным, мягко говоря, критической, и Лелюшенко решил использовать все возможности для увеличения шансов отбить утреннюю атаку.

Диверсанты вели бой. Несколько минут назад они атаковали из засады двигавшуюся в тыл немецкую колонну, причем колонну явно непростую. Лена ухитрилась вывести своих людей к дороге, по которой в свой штаб возвращался лично фон Клейст. Похоже, командующий первой танковой армией ездил разбираться на месте в причинах неудачи четырнадцатой танковой дивизии, пытавшейся вчера вечером прорвать оборону окруженных советских войск.

Атаковать впятером такие силы противника можно только в случае, когда цель действительно стоит жизни. Для Лены и ее бойцов этот вопрос, похоже, имел только один ответ, а вот для меня… Никакой Клейст не стоил гибели моих людей и любимой женщины. Я, не задумываясь, отдал приказ Кудрявцеву, хотя никакими планами атака колонны Клейста предусмотрена не была, но в данный момент меня совершенно не волновало, как я буду объяснять свои действия руководству.

Вычислитель вновь отвлек меня, выдав сигнал о полной готовности «Катюш» к залпу, и я был вынужден переключиться на другую часть виртуальной карты. Уплотнившийся строй немецких танков тремя шеренгами втянулся в узкий коридор, пробитый бомбардировщиками в сплошной полосе химического заражения. Дальше тянуть было нельзя, и я включил рацию на передачу.

– «Костер», здесь «Крейсер». Цель в квадрате «Цапля четырнадцать». Огонь!

На позициях «Катюш» взвихрился огненный смерч. Машины окутались дымом и облаками снега, поднятого в воздух реактивными струями. Каждую секунду в небо с воем уходили десятки реактивных снарядов с термитными боеголовками, или, вернее, боевыми частями, как их здесь называли.