Но через три дня вышло так, что Николая перевили в другую группу, а причиной было то, что он по школьной программе изучал немецкий язык, а восьмая группа была англоязычная. И уже с пятницы он пошел в другую группу, которая официально называлась М-7-81. Там готовили специалистов в области кабельной промышленности. Николай не мог объяснить почему, но он был рад этому переводу. В этой группе из бывших учащихся ПО80 занимались: Толя Маякин, Саша Бордовский, Саша Шнайдер и Лешка Серёгин, а остальные все были новенькие и незнакомые, исключая Галю Положенцеву и Ларису Михайлушкину из пятьсот двадцать второй комнаты, с которыми он уже общался. Москвичей в группе было немало – девять человек, а остальные были в основном из ближайшего Подмосковья и иногородние. Старостой группы была назначена девушка из Подольска – Левшина Лена. Николай легко нашел с ней общий язык и всегда рядом с ней чувствовал себя комфортно.

На собрании группы была выбрана «буржуазия» группы: комсоргом – Сашу Сынковского, а профоргом – Николая. Он отнекивался, говорил, что не потянет, что ему и так тяжело, но «массы» были за него, и это понятно, иначе кто-нибудь из их числа мог попасть в эту элиту.

Первые учебные дни протекали довольно расслабленно. Не было никаких долгов, никаких срочных обязательств, особо учить ничего не нужно было, лекции только начитывались, поэтому в эту пору было больше свободного времени. Первокурсникам провели обряд посвящения, больше похожий на мелкое издевательство, но все это проводилось в веселой дружественной атмосфере, поэтому это вызывало больше смех, чем обиду. Да и традиция сама по себе несла позитивные эмоции и направлена была на то, чтобы запечатлеть в памяти первые дни в альма-матер.

И действительно, начало семестра у студенчества всегда выглядит малооблачным, а на первом курсе и вовсе безоблачным. Новые люди, новые лица, новые знакомства, новые отношения – все это вносит в сердце каждого человека некую эйфорию. Это очень интересный во всех отношениях период, когда вокруг каждого человека происходят каждый день какие-то новшества, какие-то перемены. И сам человек является участником этих новшеств, а иногда и вершителем перемен. Николая тоже охватило некое чувство успешности, самодовольства, поэтому он уже не чувствовал себя так, как чувствовал себя на подготовительном отделении. Появилось больше уверенности в себе, в своих силах, и, может, поэтому окружающий его мир казался добрым и прекрасным.

Совершенно незаметно прошли первые две недели сентября. В очередную субботу, когда в комнате отдыха, как всегда, гремела музыка и было много студентов, Николай, решив передохнуть, поднялся к себе в комнату. Войдя в нее, он увидел разговаривающих Славу и Марину. Николай сразу понял, что у них идет какой-то важный разговор, потому что лица их были серьезными, и чувствовалось, что между ними, есть какое-то психологическое напряжение. Быстро оценив ситуацию и извинившись, он вышел.

На другой день Слава, вернувшись откуда-то, сказал Николаю, что Марина хочет с ним встретиться и поговорить. Николай удивленно посмотрел на него, но сказал, что если ей надо, то пусть говорит. Не прошло и получаса, как в дверь постучали, и на пороге появилась Марина.

– Здравствуйте! – сказала она тихим нежным голосом. – Здравствуй! – чуть ли не в один голос ответили Николай и Анатолий.

– Вот зашла к вам узнать, как вы поживаете, что новенького в вашей жизни.

– Проходи, Марина, присаживайся, – сказал Толя. – Я сейчас, мигом чай организую.

Он схватил чайник и направился на кухню, было понятно – он хотел их оставить наедине.

– Садись-садись, Марина, – сказал Николай, пододвигая стул в ее сторону. – Я знаю, что ты хочешь со мной поговорить, мне Слава говорил, я тебя слушаю.

– Да, хочу, только вот не знаю, как начать, – спокойно проговорила она и осталась стоять возле предложенного стула.

– Как начать? Ну, наверное, с начала, – помогая ей и одновременно иронизируя, сказал Николай.

– С начала? Трудно, но я попробую, – опустив голову, произнесла она задумчиво. – Мне хочется сказать тебе, чтоб ты меня правильно понял, ты не перебивай меня, у меня все перемешалось в голове, и мне трудно собраться с мыслями.

– Я ничего не говорю. Давай присядем, так будет легче. Может, действительно, чай сделать? – мягко спросил Николай.

– Нет-нет, спасибо, не надо! – сказала она, устремляя взгляд куда-то ему под ноги и в одну определенную точку, словно там она искала подсказку для себя.

Она не села, так и осталась стоять, тем самым дала Николаю повод подумать о том, что она вновь очерчивает какую-то границу вокруг себя. И словно вспомнив о том главном, ради чего она пришла, Марина заговорила:

– Я знаю, что я тебе нравилась. Может, и теперь нравлюсь, только ты не хочешь об этом никому говорить. Я не верю в то, что если человек симпатичен и душевно приятен, то можно так легко его выбросить из сердца. Тогда, на кухне, я тебе пыталась сказать, что если я тебе нужна, то мы можем быть вместе, что все зависит от тебя. Но я видела твои глаза, там было столько презрения, что я не решилась в тот момент сказать тебе, что ты мне тоже не безразличен. Я знаю, что тогда было с тобой, мне передавали, да и Слава говорил, что ты очень переживал. Я понимаю, как тебе было больно. Ты не думай, что мне было хорошо, все эти два с половиной месяца мне не было покоя. Все, что случилось со Славой, – это случайность, мы совершенно разные с ним люди. Я не оправдываю себя, я виновата, но перед собой, понимаешь, перед собой, а не тобой! И еще, послушай, не хмурься! Я видела и чувствовала твое отношение ко мне, но я не понимала и не понимаю, почему ты не шел и не добивался меня? Почему ты часто бывал со мной напряженным, словно показывал мне, что ты чего-то не можешь, что ты чего-то боишься? Я все время думала, что в твоем сердце живет другая девушка, а я лишь какое-то временное дополнение. И последнее. Ты, сам того не ведая, только что сказал такие простые и понятные слова: «С начала». Может, мне и не надо было всего этого говорить, а просто прийти и сказать: «Давай начнем сначала!».

Она замолчала, подняла набухшие слезами глаза на него и словно спрашивала: «Ну что же ты?». Николай был шокирован, но за него ответило его внутреннее «Я»:

– Я благодарю тебя, Марина, за твой сегодняшний визит и поступок, он достоин уважения. Я многое мог бы тебе сказать и многое мог пояснить, но не вижу смысла, поэтому говорю очень коротко и, надеюсь, понятно. Я никогда не забуду скрип кровати, я никогда не забуду музыку, я никогда не забуду твоих слов и смеха на кухне. Со всем этим я не смогу жить, это не для меня, извини.

– Поняла… Это ты извини, что отняла время, до свидания! – она довольно спокойно развернулась и вышла из комнаты.

Их комната была дружна и в этом была заслуга всех ее членов. Все отслужили в армии и все были воспитаны в духе коллективизма и взаимовыручки. Хайруллы отвечал за спортивное воспитание, поэтому каждое утро все дружно вставали и бежали на стадион, где делали минимум упражнений. Хайруллы увлекался карате и показывал своим друзьям самые простые упражнения по укреплению мышц, растяжки, стойки, способы блокировки и ухода от удара нападающего, правило нанесения контрударов. Они не думали становиться великими спортсменами, но понимали полезность этих занятий для своего здоровья. Самой большой трудностью для них (исключая Николая) было встать утром в половине седьмого и, невзирая на погоду, в одних тренировочных костюмах выскочить на улицу.