Вам интересно, подойдите сюда». И вот, там сидел капитан, и это было хорошо. Тут Рабенау[148] спросил по телефону, почему наши офицеры не прибыли согласно приказу на доклад. Я заявил, что уже 2 часа назад доложил, что здесь война идет вовсю. Неужто это так плохо? Да, судя по нему. Это было довольно отчетливо. А теперь он хотел бы прибыть к нам сам. Черт побери еще раз, ну и ладно. Он хотя бы обеспечит нам боеприпасы для артиллерии. Сделает. Так что теперь я приказал подать коня и выехал к развалинам, обеспечив, чтобы за меня приняли руководство наблюдением. Там, я взобрался на башню, где на опасно узком месте стоял посреди наблюдателей-артиллеристов и телефонистов капитан со стереотрубой.

Там, конечно, все было прекрасно, а часы, проведенные наверху, останутся незабываемыми. Как и прежде, отсюда было видно, как разыгрывается внизу на земле, в окрестностях города, великолепное зрелище. Чудесный тихий день ранней весны. По небу медленно тянутся мимо большие белые облака. Внизу на межах между оставшимися незасеянными бурыми полями первая нежная травка, а по долине течет себе Мемель[149]. Можно без помех смотреть на все 4 стороны. На севере река Аа, на ее берегах башни замков Борнсмюнде и Мезотен, Руэнтальский и Цоденский леса, а еще далее к востоку знакомая нам тригонометрическая башня Ламбертсхофа. Затем дорога в Альт-Раден и Шёнберг, на юге тонкая нить р. Муши, на склонах ее берегов последние клочки белого снега, тающие на солнце, на западе дорога в Шейме, а на ней все усадьбы знакомы уже и лес Кауцмюнде, а дальше виден, словно игрушечный отсюда, проезжающий мимо маленький поезд. «Буйная курляндка», – со смехом говорят в народе, ведь весна всегда так радостно разливается по полям. А внизу под нами – война, хотя и кажется отсюда, что это будто бы детская игра. И как в игре, мы не слышим крики «Санитары!» и не видим кровавые повязки, да и вообще зачем бы это все, зачем ссориться, там, внизу, ведь на земле так красиво, она такая обширная, что на всех хватит на ней покоя и радости?

«Ставьте 200, еще 20», – вырвал меня внезапно из раздумий наблюдатель, диктуя в телефон. И затем грохот. Прямо под нами залп батареи. Картины войны продолжали сменяться перед глазами. Согласно программе. Стрелковые цепи противника полегли под огнем, пока наступали, мы видели, как Бёттихер в ходе преследования вновь занял вместе с солдатами 64-го Мемельхоф, как оттуда покатились вражеские пушки и повозки, а за Цоденом, где их еще раз взяли в оборот наши пушки, они исчезли, видели также, как противник, уже явно не имея единого командования, атаковал на восток к Мемелю, причем 1-я рота с трудом от него отбивалась. Южнее Мемеля, где уже стоял 64-й полк, было тихо, а 98-й на сегодня получил достаточно.

Капитан и я оставались наверху до 4 часов. Лишь когда пушки отправили вслед бегущим свой последний залп, мы спустились вниз и пошли назад в город, где уже было чего порассказать, и воцарилось ликование. На этот раз они двинули против нас 3 полка, и все они получили предостаточно. Около 6 вечера я смог доложить: атаки отражены, 3-й батальон 64-го полка принял свой участок».

В завершение этих боев сменившийся на позициях фрайкор Брандиса при поддержке частей батальона Мальцана в ходе многочисленных стычек очистил сначала район Альт-Радена, затем пространство по обе стороны р. Муша до линии Константинов – Салаты и тем самым упредил еще одну атаку большевиков в обход Бауска. Литовские формирования, образованные самим капитаном фон Брандисом, с успехом принимали участие в боях на стороне немцев. Отряд в конце концов разместился в районе Кимяны и там прикрывал Бауск и тылы стоявших на р. Аа частей. Южнее его полк Хюникена из бригады «Шавли» пробился до Иоганнискеле и позднее занял также Константинов.

Нарастающее беспокойство в тылу

В то время как немцы на антибольшевистском фронте одержали убедительную победу, в тылу их, чего опасались уже давно, фактически образовался второй театр военных действий. Выделенные из состава фронтовых частей гарнизоны и разъезды не могли ни изгнать, ни по крайней мере все время держать под ударом банды грабителей, а также скрытых и явных большевиков в тылу. Кроме того, оставалась неясной позиция принудительно мобилизованных латышей, которых, по донесению в 1-ю гвардейскую резервную дивизию, призывали «к борьбе против балтийских баронов» с разъезжающих по округе броневиков. Эскадрилья Захсенберга сообщала о подобных инцидентах и в районе Рудбарена[150].

Так и оказалось возможным, что 17 апреля отряд из батальона Хенке в 50–60 человек, шедший без охранения из Гробина в Дурбен, рядом с последним вступил в полномасштабный огневой контакт с латышскими военными. При этом с обеих сторон были убитые и раненые. Наконец, германский отряд был отведен командованием в Гробин, чтобы избежать политических последствий.

Днем позже сообщили о сосредоточении латышей в районе Фрауэнбурга, так что пришлось предупредить части на фронте о возможной угрозе их тылу.

21 апреля комендант Газенпота сообщил, что 19 апреля в Рудбарене были предательски убиты 2 офицера и 3 солдата балтийского ландесвера. Одновременно был арестован прогермански настроенный помещик, замок Амботен разграблен, а мост через Виндаву у Шрундена блокирован.

Штаб корпуса, стремясь избежать поводов для конфликта с латышами, 23 апреля распорядился об объединении рассыпавшихся по стране мелких отрядов в боеспособные соединения. Даже такой важный железнодорожный узел, как Прекульн был в такой опасности, что, несмотря на напряженную обстановку в Либаве, 25 апреля пришлось перевести пулеметную роту из тамошнего добровольческого полка в Прекульн. Тайная полевая полиция из северной Курляндии сообщала о формировании вооруженных банд из отставших или бежавших из Риги красногвардейцев. Задачей их помимо большевистской пропаганды было, видимо, перерезать ветки Виндава – Митава и Либава – Митава. В Шлоке латышский комендант на глазах боевых частей – в этом случае, правда, из латышской бригады Баллода – позволил себе приказать расклеить подстрекательские плакаты против оккупационных властей и против ландесвера.

Акция по зачистке у Рудбарена

В этой ситуации командованию корпуса пришлось-таки в конце концов пойти на полномасштабную акцию по зачистке, ведь иначе обеспечить тыловые коммуникации фронтовых частей было невозможно. Проведение ее было поручено капитану барону фон Линкеру из самого штаба корпуса. Он должен был собрать солдат-латышей, проживавших в районе Рудбарен – Шрунден, и под руководством их офицеров отправить их маршем через Фрауэнбург в Туккум, где они должны были перейти в подчинение балтийского ландесвера.

Так