Возможно, неравенство среди самих германцев в конце концов стало бы причиной появления более крупных и прочных политических образований, даже без вмешательства Рима. Однако постоянное и динамичное взаимодействие с империей ускорило этот процесс на много веков. Однако даже это не открывает нам полной картины того, как контакты с империей преобразили Древнюю Германию. Нам необходимо еще изучить миграционные феномены, развернувшиеся одновременно в разных регионах Германии, вкупе с социальной и политической трансформацией существовавших в ней сообществ.

Летом 172 года император Марк Аврелий оказался в отчаянном положении. Вдоль всех европейских границ Рима по-прежнему полыхало пламя войны, с 166 года, в особенности в регионе среднего течения Дуная, где теперь увяз сам император. Один из его главных командиров, преторианский префект Виндекс, был убит к северу от Дуная в битве с германским племенем маркоманов в Богемии. Марк Аврелий возглавил второй поход римлян против квадов в Словакии. Лето выдалось на редкость жарким, а римляне, продвигаясь по чужой территории, были вынуждены идти строем в полном вооружении и доспехах. Квады знали местность – и были осведомлены о приближении римлян. Вместо того чтобы встретиться с ними в битве, они отступали, заманивая их в глубь страны, все дальше и дальше от подводов с провизией. И наконец ловушка захлопнулась. Римляне были захвачены врасплох, без продовольствия и даже без воды, квады окружили их, сражаться не было нужды.

«Тогда варвары приостановили сражение, полагая, что легко добьются победы благодаря жаре и отсутствию [у римлян] воды, и, заняв все [высоты], заперли их со всех сторон, чтобы им неоткуда было взять воды: варвары ведь имели многократный численный перевес. И вот… римляне оказались в исключительно скверном положении, страдая от усталости, ран, солнца и жажды, уже не могли из-за этого ни продолжать битву, ни отступить, но продолжали стоять в строю на своих позициях, палимые зноем».

Их положение казалось критическим.

«Неожиданно собрались большие тучи и – не без воли божества – разразился мощный ливень… Когда ливень хлынул, сначала все поднимали головы и ловили его ртом, а затем одни подставляли под него щиты, другие шлемы и жадно тянули воду сами и давали пить коням. А затем, когда варвары на них напали, они одновременно пили и сражались».

Вода дала римлянам новые силы и вынудила квадов вступить в бой, поскольку теперь надеяться на капитуляцию римлян от жажды и изнеможения от зноя не приходилось. Гром и молнии – по словам очевидцев, разившие варваров – довершили начатое, и Марк Аврелий вырвался из ловушки, сохранив свою армию и пополнив список своих военных успехов блистательной победой.

Дождь, разумеется, был объявлен чудом Марка Аврелия, и о спасении римской армии говорили повсюду, его сочли еще одним доказательством того, что высшие силы поддерживают Римскую империю. Вызвал он и немало споров. Дион Кассий, на чьи труды мы в основном опираемся, приписывает божественное вмешательство заслугам Арнуфия, египетского мага, христианские же авторы утверждают, что молитвы христианского легиона из Сирии были услышаны. Какие бы высшие силы ни решили вмешаться, гроза спасла императора от плена, и он был очень им благодарен. Он выиграл войну и восстановил мир на европейской границе империи, хотя на это ушло почти целое десятилетие. Чудодейственный дождь, наравне с прочими событиями войны, был увековечен в резьбе на триумфальной колонне, которую император приказал возвести в честь победы в столице[105]. Но почему Марк Аврелий вообще оказался в такой опасности?

Экспансия Рима в северные, преимущественно германские регионы Европы приостановилась в I веке н. э., и приблизительные границы империи проходили по рекам Рейн и Дунай, но это не означало того, что позиция ее стала сугубо оборонительной. Как мы уже видели в прошлой главе, военное превосходство Рима шло рука об руку с агрессивной дипломатией, и благодаря этому племенные союзы, непосредственно граничащие с ним, становились государствами – клиентами империи. Набеги, угрозы, военные демонстрации и подчинение варваров были стандартными методами, но открытые столкновения происходили крайне редко. Наученные горьким опытом, германцы быстро усваивали, что открытый конфликт с римскими легионами обычно заканчивался катастрофой. К середине II века маркоманы и квады уже больше века являлись клиентами империи, что делает войну, в которой едва не погиб Марк Аврелий, еще более странным явлением. Почему союз, давно бывший клиентом Рима, после ста лет мирного сосуществования, изредка прерываемого мелкими конфликтами, попытался уничтожить императора и его армию в полномасштабном военном противостоянии?

Чудо с дождем произошло в период бунтов и волнений, которые в совокупности называются Маркоманской войной. Но в ней участвовали и другие племена, не только богемские маркоманы, хотя именно последние принимали участие в самых ярких ее эпизодах. Воссоздать ход этой войны – задача не из легких. Историк Дион Кассий полностью описал все ее этапы – включив в повествование множество довольно важных подробностей, – однако его труд сохранился лишь фрагментарно, а прочие источники весьма ограниченны. В результате мы располагаем сведениями лишь об отдельных эпизодах, связь между которыми нередко остается неясной. И главное, вопросы о масштабе этой войны и ее подлинных причинах по-прежнему вызывают недоумение. Римские источники, разумеется, твердят лишь о вспышках недовольства в приграничном регионе и о том, как именно вооруженный конфликт постепенно перешел на земли самой империи. Однако исторические и археологические источники ясно показывают, что одним из факторов, дестабилизировавших ситуацию в приграничных землях, стало прибытие новых германских племен.

Марк Аврелий пришел к власти в 161 году и в самом начале своего правления был вынужден заниматься урегулированием конфликта с парфянами на месопотамской границе империи. Среди прочих мер он перевел на восток три легиона – 18 тысяч человек – из приграничных районов близ Рейна и Дуная, однако к середине десятилетия неприятности начали назревать уже на западе. Зимой 166/167 г. 6 тысяч лангобардов и убиев вторглись в римскую провинцию Паннония – современная Венгрия, к югу от Дуная, к юго-западу от Карпатских гор. Они потерпели поражение, однако на этом проблемы в данном регионе не закончились. В 168 году маркоманы и виктуалы, давние клиенты Рима в этих землях, потребовали разрешения войти на территорию империи. Как было указано в прошлой главе, случай не был беспрецедентным, племена иногда обращались к императору с подобными просьбами и порой даже получали желаемое разрешение. Однако на сей раз Марк Аврелий ответил отказом. Возможно, для того, чтобы адекватно контролировать ситуацию, в тот период ему не хватало военной мощи. Однако он был решительно намерен изменить это обстоятельство.

В 170 году император собрал свои войска в Паннонии. Некоторые источники намекают, что он планировал аннексировать территории, занимаемые маркоманами и квадами. Но последующая кампания оказалась крайне неудачной. Маркоманы обошли римскую армию с флангов, и, поскольку со многих опорных пунктов войска были выведены, неистовые варвары сумели добраться до самой Италии. Одерцо был разграблен, Аквилея – осаждена. Таких бед римская Италия не знала с III века до н. э., и захватчиков прогнали только к концу 171 года. Тем временем начались волнения по всему течению Дуная. Языги – одно из кочевых племен сарматов – и германские квады досаждали империи на Среднедунайской низменности к западу от Карпат, а два племени вандалов – астинги и лакринги – подобрались вплотную к северным границам Трансильванской Дакии (см. карту 4). Костобоки с северо-востока Дакии нападали на Фракию, Македонию и Грецию, предположительно двинувшись на юг вдоль восточных, а не западных склонов Карпат. В то же время серьезные набеги начались на северной границе вдоль Рейна. Всем этим угрозам приходилось противостоять, и это вынуждало императора отложить возмездие, а потому лишь в 172 году Марк Аврелий смог вернуться к непосредственным зачинщикам. Два года напряженных военных действий на среднем течении Дуная, во время которых и произошло чудо с дождем, заставили маркоманов, квадов и языгов покориться. Волнения в Богемии, Словакии и на Среднедунайской низменности были подавлены, но до конца десятилетия император был поглощен принятием комплексных военных и дипломатических контрмер, направленных на то, чтобы, как всегда, превратить победу в долгосрочный мир[106].