его низком звании. " Был отдан строгий приказ, - писал Булкли, - держать "бдительное око". Байрону также приходилось регулярно нести вахту. После того как он " устал от дневной охоты в поисках пищи", отмечал он, было трудно "защищать эту палатку от ночного вторжения".

Однажды вечером, когда Байрон был на дежурстве, он услышал какое-то шевеление. Он по-прежнему опасался, что после наступления темноты по острову бродит чудовищное существо. В одном из случаев, отмечал он в своем отчете, один из моряков утверждал, что во время сна его "потревожило дуновение какого-то животного, и, открыв глаза, он с немалым удивлением увидел в отблесках костра большого зверя, стоявшего над ним". Моряк рассказывал о своем спасении с "ужасом на лице". Позднее возбужденному Байрону показалось, что он обнаружил на песчаном грунте странный след: это был " глубокий и ровный след большой круглой ноги, снабженной когтями".

Теперь Байрон обшаривал темноту. Ничего не было видно, но он услышал звук, настойчивый и дикий. Он доносился изнутри палатки. Байрон достал пистолет и вошел внутрь. Там, перед ним, сверкали глаза одного из его товарищей. Он забрался под палатку и пытался стащить еду. Байрон направил пистолет ему в грудь, затем веревкой привязал руки вора к столбу и пошел предупредить капитана.

В надежде предотвратить дальнейшие инциденты Дешевый поместил его под стражу. Вскоре после этого вооруженный комендор Томас Харви вышел на прогулку и заметил фигуру, ползущую через кусты у палатки снабжения. "Кто там ходит?" Это был морской пехотинец по имени Роуланд Крусет. Харви схватил его и обыскал. Оказалось, что он нес, как записал Булкли, " муки на день для девяноста душ, и один кусок говядины под пальто", а еще три куска говядины он спрятал в кустах.

Другой морской пехотинец, Томас Смит, который был напарником Крусета, в это время охранял палатку магазина и был арестован как соучастник.

Весть об арестах пронеслась по поселку, взбудоражив вялых жителей и приведя их в ярость. Дешевый сказал Булкли и нескольким другим офицерам: " Я действительно считаю, что за ограбление торговой палатки, которая в наших нынешних условиях заставляет голодать все население, заключенные заслуживают смерти". Никто с этим не согласился. " Это было не только мнение капитана, но и всех присутствующих", - отметил Булкли.

Однако в конечном итоге Чип решил, что обвиняемые должны " руководствоваться правилами военно-морского флота и стоять или падать по ним". И на основании этих правил он решил, что они предстанут перед военным трибуналом: если на острове Уэгер было совершено преступление, то будет и суд.

Даже в условиях бескрайней пустыни, вдали от Англии и посторонних глаз Адмиралтейства, Чип и многие из оставшихся в живых людей придерживались британских военно-морских правил. Они поспешно организовали публичный суд с несколькими офицерами, назначенными в качестве судей. Согласно военно-морскому уставу, они должны были быть беспристрастными, хотя в данном случае никто не мог остаться незатронутым предполагаемыми преступлениями. Судьи, одетые в рваную одежду, были приведены к присяге, а подсудимые - к выходу. Ветер обдувал их тела, а обвинения зачитывались вслух. Вызывались свидетели, которые клялись говорить "правду, всю правду и ничего, кроме правды". Единственной защитой обвиняемых было, по-видимому, то, что они готовы были пойти на все, даже на жестокость и хитрость, лишь бы не умереть с голоду. Ни одно из заседаний не продлилось долго: все трое подсудимых были признаны виновными.

При пересмотре Военного устава было решено, что "преступление не затрагивает жизни", а значит, не заслуживает смертной казни. Вместо этого каждый виновный был приговорен к получению шестисот ударов плетью - настолько экстремального количества, что его необходимо было вводить частями по двести ударов в течение трех дней. В противном случае это было бы смертельно. Один матрос, которого однажды собирались подвергнуть жестокой порке, заметил: " Я уверен, что не смогу пройти через эту пытку; я бы предпочел, чтобы меня приговорили к расстрелу или повешению на ярме".

Однако многие из них считали, что шестисот ударов плетью недостаточно. Они хотели высшей меры наказания - смерти. Тогда выступил Булкли, предложивший, по его словам, " способ, следующий за смертью", который "наведет ужас на всех в будущем". По его мнению, после порки виновных следует сослать на скалистый островок у побережья, где есть хотя бы немного мидий, улиток и пресной воды, и оставить там до тех пор, пока у компании не появятся средства для возвращения в Англию.

Капитан Чип ухватился за эту идею. Конечно, после такого сурового наказания никто больше не посмеет нарушить его приказ и поставить собственные нужды выше интересов компании.

Чип дал команду "всем быть свидетелями наказания", и каставоры собрались под градом, когда одного из заключенных, Крусета, вывели наружу часовые. Эти люди прошли с осужденным моряком полмира, неся вахту, борясь с ураганами, пережив кораблекрушение. Теперь они смотрели на то, как запястья их товарища привязывают к дереву. Враждующую компанию на мгновение объединила общая ненависть.

С Крусета сорвали рубашку, обнажив спину; сначала на него обрушились ледяные камни. Затем один из мужчин схватил плеть и со всей силы стал колотить Крусета. Плеть рассекла кожу. Один из свидетелей порки отмечал, что после двух десятков ударов " рваная спина выглядит нечеловечески, она напоминает жареное мясо, сгоревшее почти до черноты на палящем огне, но плети все равно падают".

Человек, которому поручалась порка, бил Крусета до тех пор, пока не выбивался из сил. Тогда на смену ему приходил другой. " Когда беднягу наказывают, его мучительные крики пронзают душу", - вспоминал другой свидетель порки.

Крусет получил пятьдесят ударов плетью, затем еще пятьдесят, и еще. После того как он получил в общей сложности двести ударов за день, его развязали и помогли уйти. На следующий день избиение возобновилось. Так же били и других провинившихся. Некоторые морские пехотинцы настолько ужаснулись при виде мучающихся товарищей, что, по крайней мере, в одном случае отказались от третьей порки. После этого пленников вывезли на транспортной лодке и поместили на островок, где они оставались в полубессознательном состоянии, истекая кровью.

Дешевых считал, что ему удалось подавить дальнейшее неповиновение среди личного состава. " Я попытался... привести их к разуму и чувству долга", - утверждал он в своем отчете. Но вскоре было обнаружено, что из палатки магазина исчезли четыре бутылки бренди и четыре мешка муки; лишения оказались более серьезной угрозой, чем любые наказания, которые мог применить Чип.

В поисках пропавших продуктов в некоторые из убежищ ворвалась толпа кастамайзеров. Порывшись в палатках нескольких морских пехотинцев и