Теперь мы подходим к главному вопросу, без решения которого было бы бессмысленно вообще говорить о «потомках воинов Александра». Насколько велик был греко–македонский, так сказать, генетический вклад в этническую среду этих районов?

Огромная держава, возникшая в результате завоеваний Александра, простиралась от западного побережья Балканского полуострова до Индии. На севере она приближалась к Дунаю и граничила с Черным морем, на юге доходила до Индийского океана, Аравии и Северной Африки. Многие исследователи ссылаются на данные Диодора Сицилийского, упоминающего программу, намеченную в царских инструкциях. Александр предполагал «объединение многих народов в один, перемещение людей из Азии в Европу и обратно, чтобы соединены были два великих континента браками и союзами и чтобы жили они в согласии, дружбе и родстве».

Одним из важнейших (и последних) мероприятий царя в его восточной политике было заключение брачных союзов с представителями местных народов, чтобы «смешением крови соединить победителей и побежденных». Чем это можно объяснить? Влюбленностью Александра в человечество? Желанием побратать Восток с Западом? Источники не дают оснований делать подобные выводы. Просто македонский царь не верил в прочность своих завоеваний, боялся бунтов и искал средства, чтобы укрепить империю. Его восточная политика была лишь средством достижения мирового господства. Но нас интересуют ее плоды. Армия Александра, пришедшая в Азию, составляла несколько десятков тысяч человек и была этнически разнородной. Пехота эллинов в битвах практически не участвовала, а использовалась в качестве гарнизонов, разбросанных по всей территории Средней Азии. Очень важно и то, что Александр постоянно получал пополнения из Македонии, Греции, Фракии, которые также исчислялись тысячами.

Итак, вместо «переноса счастья из Азии в Грецию», к чему призывал Александр, завоевания македонянами и греками привели к усилению эмиграции греческого населения на Восток. Это подтверждено документально. По мнению ряда ученых, часть эллинов растворилась среди жителей некоторых районов и дала жизнь качественно новым этническим группам. Возможно ли такое?

Кое‑кто из ученых считает, что да. Условия полной изоляции (лишь 3—4 месяца в году эти удаленные селения были доступны для остального мира) могли оказаться весьма благоприятными для сохранения физических черт, приобретенных тысячелетия назад. Но поиск только начинается.

К имени Александра Македонского неизменно добавляли — «Великий». Так называли его современники и те, кто родился позже. Потому что этот полководец в сражениях разгромил могущественных противников, настолько превзойдя их в стратегии и тактике, что военные историки ставили его выше Цезаря, Густава Адольфа, принца Евгения Савойского, Фридриха II Прусского и Наполеона. Потому что он всегда сражался в первых рядах и имел на своем теле столько шрамов, что на реке Гифасис смог крикнуть ветеранам: «Перед вами стоит тот, кто никогда не подвергал вас опасности, не посмотрев сначала ей в лицо. Не оставляйте меня!..» Потому что он был способен реформировать армию и вести дискуссии о Гомере, создать единую денежную систему огромной империи и ставить драмы Еврипида, основывать города и вести переписку с Аристотелем.

После победы над финикийским Тиром Александр устремился в Египет. Эта страна с ее пирамидами, храмами, сфинксами считалась у народов Средиземноморья колыбелью самой уважаемой и самой древней культуры. В военном отношении этот поход оказался прогулкой. Народ радостно приветствовал Александра как избавителя от персов. Ликование возросло еще больше, когда Александр, находясь в храме Птаха, был объявлен жрецами фараоном.

Александр мечтал основать в устье Нила город, как опорный пункт на границе между Египтом и средиземноморскими соседями, а также для развития торговли и наук. В начале 331 г. до н. э. он проплыл по Нилу на роскошной ладье и нашел место для строительства.

Так возникла Александрия, крупнейший и наиболее совершенный из городов, которые были основаны царем в последующие годы и носили его имя.

В пустынном ливийском краю, к западу от долины Нила, лежит, словно в море, небольшой зеленый остров, укрытый сенью высоких пальм, напоенный источниками и дождевыми водами. Александр, прослышав про оазис Сива с древним храмом, решил посетить его. С небольшим отборным отрядом он сначала двигался вдоль побережья моря на запад от Александрии до Паретонии, а потом на юг по пустыне до оазиса. Жрецы, одетые в белые одежды, спустились для приветствия из воздвигнутого на холме храма. Что же побудило Александра отважиться на опасное путешествие через пустыню (300 км)? Как сказал об этом хронист Арриан, царь хотел больше узнать о самом себе. Действительно ли всеми своими одержанными до сих пор победами он был обязан богам, будучи их любимцем? Станут ли боги помогать ему и в дальнейшем, когда он начнет осуществлять свою идею мирового господства?

Александр был принят египетскими жрецами, и ему единственному было разрешено, не переодевшись, войти в святилище. Верховный жрец встретил его словами: «Благословен будь сын Амона!» Затем Александр задал жрецу свои вопросы. Когда спустя продолжительное время он вышел, его окружили друзья и захотели узнать, о чем он спрашивал и какие получил ответы. Он сказал: «Я узнал то, что хотел узнать, и ответы мне пришлись по сердцу».

Лишь один вопрос (и ответ на него) нам точно известен. Когда на пути в Азию Александр хотел выйти под парусами из дельты Инда в море, он сказал: «Теперь я принесу жертву тем богам, которые подтвердили в Сиве мое происхождение от Амона».

Воодушевленный этим, полководец повел войска в Месопотамию, где окончательно разбив персидского царя Дария, взял Вавилон. Затем его армия перешла Гиндукуш и вторглась в Индию. Победа следовала за победой. Но солдаты устали, сам Александр был тяжело ранен. В 325 г. до н. э. он возвратился в Вавилон, где стал строить планы покорения Северной Африки до Гибралтара. Но в 323 г. до н. э. в возрасте 33 лет он скончался…

После его смерти империя утонула в крови и слезах. Сподвижники Александра — диадохи боролись не только за трон, но и за право владения телом Александра: два года оно пролежало там, где он умер, — в спальных покоях дворца, набальзамированное жрецами, выписанными из Египта. Было очевидно, что тот из диадохов, в чьей стране будет воздвигнута усыпальница Александра, станет обладателем символа, означавшего особый статус главного наследника.

Птолемей первый понял это. Последняя же воля царя гласила: он должен быть погребен в оазисе Сива, где жрецы некогда приветствовали его как сына Зевса–Амона.

В соответствии с последней волей усопшего греческий инженер Филипп сконструировал колесницу на рессорах, с колокольчиками и с четырьмя дышлами; в нее были запряжены 64 мула. На колеснице был установлен мраморный саркофаг, на золотой крышке которого лежали оружие Александра и щит из Трои. Опираясь на колонны из слоновой кости, над ним возвышался балдахин, украшенный драгоценными камнями, подобный небесному своду. Впереди траурной процессии двигались отряды строителей и землекопов, которые выравнивали старые и строили новые дороги, укрепляли мосты, потому что шествие сопровождали тысячи всадников, индийские слоны, фаланги пеших воинов, колесницы и обозные повозки.