Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Питтман не обращал на все это никакого внимания. Нестерпимо болела рука, забинтованная носовым платком, намокшим от крови. Рана была серьезнее, чем он предполагал. Опять закружилась голова. На этот раз наверняка от потери крови. Следовало обратиться в больницу. Но там потребуют документы и дадут заполнить соответствующие бумаги. К тому же в приемном покое его могут узнать, не исключено, что полиция успела предупредить персонал в больницах о возможном появлении человека с кровоточащей раной на руке. Нет. За медицинской помощью лучше обратиться в другое место.
А что потом? Куда направиться? Он так надеялся получить от отца Дэндриджа ответы на все интересующие его вопросы, а теперь Питтман опять у исходной черты.
"Почему они его убили? — молотом стучало в голове. — Почему не дождались, когда я выйду из церкви?
Да потому, что им нужны были мы оба. Они наверняка следили за отцом Дэндриджем, опасаясь, как бы тот не пустил в ход информацию, полученную от Миллгейта на исповедях. А увидев меня, решили, что мы работаем на пару.
Но какими особо важными сведениями мог располагать отец Дэндридж?
Видимо, даже то, что Миллгейт учился в школе Гроллье, имело какое-то значение, иначе зачем было убивать всех, с кем я вступаю в контакт и веду разговоры о Миллгейте, пытаясь выяснить, что мучило его незадолго до смерти.
Незадолго до смерти".
Питтман вдруг понял, куда должен направиться.
— Детектив Логан, — произнес он в интерком.
Электронное приспособление загудело и дверь открылась. От Питтмана, когда он вошел, не ускользнуло, что стены в вестибюле дома в Верхнем Вест-Сайде покрыты изящными деревянными панелями. Лифт поднял его на пятый этаж. Вначале он опасался, что в телефонной книге не окажется нужного адреса, затем, что хозяйки не будет дома или же его просто не впустят. Но успокоился, когда на стук вышла хозяйка, придерживая рукой полу уютного домашнего халата. Девушка смотрела на него заспанными глазами. Появление Питтмана скорее позабавило, чем рассердило ее.
Джилл Уоррен, силуэт которой четко обрисовывался в свете солнечных лучей, льющихся из окна, пробормотала:
— Разве вам не известно, что сейчас для меня глубокая ночь?
Как раз на это Питтман и рассчитывал. Что в этот яркий воскресный день Джилл будет отдыхать после ночного дежурства.
— Извините, — сказал он, — у меня не было выбора.
Джилл сладко зевнула, прикрыв рот ладонью, напомнив Питтману машущего лапкой котенка. Хотя ее длинные светлые волосы были стянуты узлом, а лицо слегка опухло от сна, Питтману она показалась очень красивой.
— У вас появились ко мне еще вопросы?
— Мало сказать вопросы.
— Не понимаю.
— Мне необходима ваша помощь. — Питтман вытащил из кармана руку.
— Боже мой! — Теперь Джилл проснулась окончательно. — Входите. Быстро. — Она потащила его в квартиру и закрыла дверь. — Кухня — там. А я-то думаю, почему вы такой бледный. Решила, что после бессонной ночи. Сюда. Кладите руку в умывальник.
Питтман покачнулся. Джилл быстро принесла стул, усадила его, помогла снять плащ.
Тяжелый кольт в правом кармане ударился о стул. Джилл нахмурилась.
— Послушайте. Я понимаю, что это неприлично, — начал Питтман. — Если я помешал... Если у вас кто-то есть...
— Никого.
Еще в больнице Питтман заметил, что Джилл не носит обручального кольца. Тем не менее это вовсе не означало, что она не делит с кем-то свое жилье. Ее друг мог отправиться на прогулку, чтобы не шуметь и дать ей возможность выспаться.
— Я живу одна, — сказала Джилл. — Платок присох к ране. Я отмочу его холодной водой и сниму. Как вы ухитрились?.. Прекрасно. Уже отстает. Вам больно?
— Нет.
— Еще бы. Именно поэтому ваше лицо стало серым. Похоже на порез.
— Разбитое стекло.
— Рана глубокая. Вам следовало обратиться в больницу, вместо того, чтобы приходить сюда.
— Ваш дом оказался ближе.
— Необходимо наложить швы.
— Нет.
Джилл подняла на него глаза и опять занялась раной.
— Что нет? Больница или швы?
Питтман ничего не ответил.
Джилл отмыла запекшуюся кровь и пустила несильную струйку воды на порез.
— Так и держите руку. Я принесу бинты и антисептик.
Когда Джилл ушла, Питтману показалось, что она может убежать из квартиры и сообщить о нем, и испытал огромное облегчение, когда услышал, как Джилл в соседней комнате выдвигает ящики.
Вода разжижала льющуюся из раны кровь, и она розоватой струйкой стекала в раковину. Питтман огляделся и, словно откуда-то издалека, увидел небольшую, светлую, прекрасно обустроенную кухню. Рукавичка в виде кошачьей головы, по его мнению, улыбалась гораздо больше, чем следует.
— Вы такой бледный, — озабоченно произнесла Джилл. — Не понимаю, чему вы улыбаетесь. Вы бредите?
— Немного пошатывает.
— Не свалитесь со стула, ради Бога. — Джилл обхватила его сзади, поддерживая, и наклонилась к раковине.
Он ощутил прикосновение ее груди, но не испытал никаких эмоций, кроме благодарности за заботу.
Джилл тщательно промыла рану, промокнула полотенцем, наложила на порез янтарный антисептик, прикрыла марлевой подушечкой и перевязала бинтом. Через повязку стала проступать кровь. Джилл начала бинтовать быстрее, накладывая бинт слой за слоем.
— Будем надеяться, что кровотечение остановится. В противном случае вы отправитесь в больницу — нравится вам это или нет.
Питтман посмотрел на толстенную повязку на руке. Часть ее порозовела, но пятно не расплывалось.
— Еще один слой, на счастье. — Джилл еще раз обернула его руку бинтом. — Теперь перекочуем в гостиную и вы приляжете.
— Я нормально себя чувствую, — проговорил Питтман. — Прекрасно доберусь сам.
— Какие могут быть сомнения. — Джилл помогла ему подняться и с трудом удержала, когда он едва не упал.
Солнце, льющееся из окон, куда-то исчезло. В следующий момент Питтман обнаружил себя лежащим на диване.
— Не дергайтесь.
— Я так виноват перед вами.
— Положите-ка ноги на эту подушку. Они должны быть выше головы.
— Я не стал бы вас беспокоить, но другого выхода не было...
— Прекратите болтать. У вас не хватает дыхания. Лежите тихо. Я принесу вам воды.
Питтман смежил веки и когда очнулся, то обнаружил, что Джилл, приподняв его голову, поит его из чашки.
— Если не полегчает, выпьете сок. Есть хотите? Например, поджаренный хлеб?