— Ты действительно искренна со мной, любимая? Надеюсь, что так, потому что я намерен поймать тебя на слове.

— Да, я сказала это совершенно искренне. Я хочу быть с тобой, вне зависимости от условий.

— Но эти условия установлены раз и навсегда, Девон.

Его лицо отражало такое неподдельное ликование, что по ее спине пробежала легкая дрожь.

— Очень трогательно, — раздалось позади злобное шипение миссис Эванс. — Вы, янки, всегда отличались бойким языком.

— Почему бы вам не отдать мне ружье? — произнес Джейк тихо. Они подошли к ступеням лестницы.

— А зачем? Пусть даже в вежливости вы не уступите любому благовоспитанному южанину, но вы не южанин. А теперь поставьте ларец вот сюда.

— Вы ведь даже не знаете, что в нем, — заметил Джейк.

— Какая разница? — ответила она. — Теперь он у меня, и это самое главное.

— Можем ли мы по крайней мере заглянуть в него? В конце концов, Девон, как прямой потомок Марлетты, имеет на это полное право.

— Гм… Я в этом не уверена. Марлетта в этих местах является персоной нон грата. Ее брачное свидетельство было уничтожено много лет тому назад.

— Значит, вы с самого начала знали о том, что брак был законным! — вставила Девон, ухватившись за ее последние слова.

— Ну разумеется, милочка. Мы не предполагали, что у нее были дети, пока Рини Лу не удалось расшифровать второй текст. Надо было видеть, как она из-за этого важничала! Не иначе, ей кто-нибудь помог, хотя я так и не выяснила, кто именно, — пробурчала Теодосия.

К этому моменту лунный серп уже поднялся высоко на ночном небе. Хотя его свет был довольно слабым, их глаза успели привыкнуть к темноте, и Девон могла ясно видеть все, что происходит вокруг.

— А мне можно посмотреть? — снова спросил Джейк, не сводя взгляда с лица миссис Эванс.

— Ну хорошо. Все равно в наших краях ваше слово ничего не будет значить.

Джейк наклонился и сунул руку в ларец. Едва вытащив сверток, он издал слабый возглас и швырнул его в сторону Теодосии.

— Здесь змея! — завопил он что было силы и, набросившись на миссис Эванс, в один миг повалил ее вместе с ружьем на землю.

Девон и Теодосия тоже закричали. Девон не боялась змей, зато ее беспокоило то, что Джейк может совершить из геройских побуждений какую-нибудь глупость, и, как выяснилось, ее опасения оказались не напрасными. Она вся сжалась от страха, ожидая услышать звук ружейного выстрела, однако вместо этого до нее донесся пронзительный вопль миссис Эванс, когда Джейк сначала обезоружил ее, а потом помог подняться на ноги. Девушка увидела в двух шагах от себя ружье, которое поблескивало при свете фонаря, висевшего у порога, и тут же кинулась к нему, чтобы забрать его от греха подальше.

— Я требую, чтобы вы сию же минуту меня отпустили, — заявила Теодосия, возмущенно фыркнув. К ее крайнему удивлению Джейк повиновался. — Что ж, молодой человек, с вашей стороны это было достаточно глупо. Вы же знаете, что я могла вас убить.

— Это правда, Джейк. Она могла убить тебя! Если ты пытался тем самым доказать мне свою отвагу, ты своего добился, хотя и рисковал при этом головой.

Джейк в ответ улыбнулся, блеснув белыми зубами:

— Я признателен тебе за твои чувства, Девон. На самом деле я пошел на это совсем по другой причине, хотя побочная выгода тоже немалого стоит. Взгляни-ка поближе на это ружье.

Девон держала винтовку двумя пальцами, с таким видом, словно та являлась рассадником заразы. Она перевела взгляд сначала на Джейка, потом снова на ружье и вдруг рассмеялась:

— Ты заставил меня пройти через ад, зная с самого начала, что это дурацкое ружье не выстрелит! Его ствол весь забит грязью!

Джейк кивнул.

— Не говоря уже о том, что с него свисала паутина, Вы, должно быть, взяли его со стены в гостиной, не так ли, миссис Эванс?

— Ну разумеется. Обычно я не таскаю с собой оружие, хотя оно пришлось бы мне очень кстати, учитывая, сколько проклятых янки до сих пор бродит по округе. Я думала, в темноте никто не заметит.

— У меня превосходное зрение, — отозвался Джейк.

— Не знаю, как вам, а мне не терпится взглянуть, что в этом свертке. — Девон посмотрела на собеседницу. — Разве вам самой не любопытно, миссис Эванс?

— О, ради всего святого, зовите меня просто Теодосия, — ответила та. — Да, мне тоже хочется знать, что там, хотя, по правде говоря, я была куда больше заинтересована в том, чтобы обвести вокруг пальца Рини Лу. Я знаю, что у меня произошел небольшой нервный срыв, когда моя дочь сбежала с этим безродным Бейли. Все вокруг думают, что я совсем лишилась рассудка и должна признаться, что иногда я действительно путаю времена и даты. Но именно я первой предупредила о том, что нам следует не спускать с вас глаз, мисс.

— Почему? — спросила Девон, подобрав сверток, упавший на землю во время схватки.

— Потому, что Грейс гадала мне на картах, и по ним выходит, что мне суждено положить конец делу, которое тянется вот уже много лет. Я сразу поняла, что это значит, тем более что вы были единственным новым членом, которого мы приняли в «Общество» с тысяча девятьсот шестьдесят шестого года. Я решила, что теперь разгадка стала лишь вопросом времени.

— Мы можем войти в дом, Теодосия? — осведомился Джейк.

— Ключ у меня. Я взяла его из ящика письменного стола моего мужа. Ему не нравится, когда я прихожу сюда по ночам одна, и полагаю, что он прав. Но сегодня я решила сделать исключение. У меня было предчувствие, что вы оба что-то задумали.

— Вы на редкость проницательны, — примирительным тоном заметила Девон.

Теодосия проводила их вверх по шатким ступенькам лестницы и отперла дверь. Ей потребовалось некоторое время, чтобы найти выключатель, но вскоре весь вестибюль был залит ярким светом, отражавшимся во множестве зеркал, которые своей сверкающей чистотой только подчеркивали убожество обстановки.

Девон положила сверток на украшенный затейливой резьбой столик рядом с лестницей и, быстро развернув несколько слоев плотной водостойкой ткани, вынула наконец оттуда долгожданную награду — небольшого размера книгу и матерчатый чехол.

— Это же дневник! Дневник Марлетты! — воскликнула она и принялась быстро перелистывать пожелтевшие листки веленевой бумаги. — Он начинается с их первой встречи с Александром и заканчивается… — тут она бросила беглый взгляд на последнюю страницу, — весной тысяча восемьсот шестьдесят четвертого года, когда она выхаживала заболевшую мать. Смотрите, здесь письмо!

— А что в чехольчике? — в нетерпении спросила Теодосия.

Девон, которая с каким-то странным выражением лица перечитывала письмо, сделала паузу, чтобы открыть чехол. В нем лежало завернутое в бархат ожерелье.

— Какая прелесть, не правда ли?.. Письмо подписано Александрой. Послушайте, что она пишет: «Это ожерелье принадлежало моей горячо любимой матери. Она носила его до самой смерти, пока моя бабка не сняла его с ее шеи, зная, что оно было подарено маме ее мужем-южанином, которого та презирала. Однако она не решилась окончательно избавиться от вещи, которая так много значила для дорогой покойной, и потому сохранила его для меня. Надеюсь, кто-нибудь из потомков Эванса от брака с Элизабет найдет его и поймет, что от меня им не получить никаких сокровищ. Едва узнав о том, что мой отец меня разыскивал, они постарались уничтожить всякую память о моей матери, чтобы полностью завладеть его состоянием, и этого я им никогда не прошу. Если же это письмо попадет к одному из моих потомков, на что я всей душой надеюсь, то пусть он знает, что его предки были людьми, которые искренне любили друг друга и не придавали значения деньгам или драгоценностям. Эти камни сделаны из стеклянной пасты. Моя мать была слишком практична и слишком преданна своему мужу, чтобы нуждаться в настоящих. В качестве одолжения прошу своего наследника, кем бы он ни был, отнести это письмо в местный банк и передать управляющему. Таким образом все вернется на круги своя».