Среди простого трудового народа национальности никогда не придавали какого-то особого значения. Рознь и вражду между нациями и вероисповеданиями выдумывали служители религиозных культов, а позже — политиканы и ретивые идеологи.

В начале февраля 1954 года меня пригласили в ЦК КП(б)У, затем в обком партии. Речь шла о том, чтобы мне перейти на партийную работу вторым секретарем Киевского горкома ЦК КП(б)У. Первым секретарем ЦК КП(б)У был в то время А. И. Кириченко, вторым Н. В. Подгорный[32]. Первым секретарем обкома партии был Гришко Г. Е., а первым секретарем горкома был М. С. Синица. При разговоре в ЦК и обкоме я не давал согласия о переходе на партийную работу, мне страшно не хотелось уходить с завода, с инженерно-хозяйственной работы. Все мои доводы были парированы тем, что я, имея партийный и хозяйственный опыт работы, будучи уже членом бюро горкома КП(б)У, принесу больше пользы на партийной работе. В заключение беседы мне сказали, что мой переход на партийную работу уже согласован с ЦК ВКП(б) и министерством.

10 февраля 1954 года на городской партийной конференции я был избран вторым секретарем Киевского горкома КП(б)У. Конференция проходила в зале Верховного Совета Украины. Меня поздравляли с избранием, но я был в каком-то состоянии угнетения. Все было сделано против моей воли, желания и стремления. Но на сей раз сделать уже было ничего нельзя — закон партийной дисциплины, — надо было приступать к работе. Объем работы огромен, но до некоторой степени мне уже знакомый. Надо было опекать всю промышленность, строительство, транспорт, ад министративные органы, на мне были все организационные вопросы.

20 февраля был издан приказ о моем освобождении от обязанностей директора завода. Подписал его министр авиационной промышленности П. В. Дементьев. Авиационная промышленность снова выделилась в самостоятельную отрасль — этого надо было и ожидать, ведь здесь своя техническая специфика и традиция, а в общем объеме работы оборонной промышленности все это можно было растерять!

Передал я завод новому директору Степанченко В. А., с большой горечью простился с коллективом завода. В горкоме все же своя и своеобразная специфика работы. На первых порах было нелегко привыкать, много разговоров, советов, совещаний, заседаний, а дела не видно.

По роду своей работы мне много приходилось бегать на заводах, стройках, железнодорожном и водном транспорте. И не скрою, многое для меня было новым и интересным, и все новое и интересное я с большой жадностью изучал, познавал. Установились хорошие деловые, принципиальные контакты с райкомами партии города Киева, с обкомом и ЦК КП(б)У. С моим хозяйственно-инженерным и партийным опытом считались. Кое-что нового внес я в работу и стиль ее. Взаимоотношения с заведующими отделами горкома партии установились хорошие, говорили, что подтянулась и стала строже дисциплина, проверка исполнения. Говорили также, что в моей работе имеются элементы «директорских замашек» — может быть, это и так, но я видел, что это общему делу не вредит, а играть в ложную демократию — значит вредить истинному делу. Постепенно привыкаю к своему новому положению.

Осенью 1954 года на Пленуме ЦК КП(б)У Иващенко Ольга Ильинична была избрана секретарем ЦК. Через несколько дней меня пригласили в ЦК КП(б)У и сообщили, что меня на пленуме обкома партии будут избирать вторым секретарем обкома. Итак, я второй секретарь обкома — тут я тоже должен буду заниматься всей промышленностью, строительством, транспортом, административными органами и конечно же всей организационной и кадровой работой, но уже в масштабах области. Расположена промышленность и строительство в основном в Киеве и в городах области: Фастове, Белой Церкви, Богуславе, Иванкове, Борисполе. Промышленность необычайно разнообразная: самолетостроение, станкостроение, редуктивное производство, химическое машиностроение, судостроение, вагоностроение, заводы радиоаппаратуры и точных приборов, производство ракет, комбинат искусственного волокна, два шелковых комбината, крупный химический завод по производству специальных продуктов, завод по производству запасных частей к двигателям внутреннего сгорания и сельхозмашинам, три авторемонтных завода, завод по производству сельхозмашин и ряд других предприятий. Кроме того, большие строительные комбинаты гражданского, промышленного и специального строительства, два крупных мостостроительных отряда и метростроевская организация. Усиленно начали отстраивать разрушенный Крещатик, закладываем новые жилые массивы. Через Днепр заканчиваем строительство первого в Союзе цельносваренного автомобильного моста. Назвали его мостом имени Патона. По этому мосту пустили и трамвай в район Дарница. Началось строительство крупной ТЭЦ в Дарнице, которая будет обеспечивать теплом значительную часть Киева. Ведется строительство нового водовода с забором воды из Десны. Объем работы в промышленности, строительстве и транспорте с каждым годом все больше и больше возрастает, и дела идут сравнительно неплохо.

Если работа промышленности, строительства, транспорта столичной области находится на таком уровне, что многие вопросы ставятся в пример по республике, хотя и было много недостатков и недоделок, то в части сельского хозяйства Киевская область много лет подряд подвергалась жесточайшей критике за крайне низкие показатели сельскохозяйственного производства. Урожаи зерновых составляли 13–14 центнеров с гектара, продуктивность животноводства на низком уровне, удой на корову составлял 650–700 литров молока в год. Культура земледелия оставляет желать лучшего. Дисциплина среди сельских секретарей райкомов партии, председателей райисполкомов, хозяйственников и специалистов сельского хозяйства низка, много вранья, искусного обмана, обещаниям нет конца. Первый секретарь обкома КП(б)У Г. Е. Гришко, хороший человек, честный коммунист, агроном по специальности, по своему характеру не может строго потребовать, хотя и много шумит, но к его шуму и слабой требовательности привыкли. На всех совещаниях, заседаниях, пленумах ЦК КП(б)У Киевская область за сельское хозяйство жестоко критикуется, и в первую очередь достается Гришко. Он теряется, а помощи разумной, товарищеской ни от кого не получает, одни окрики и угрозы.

Я искренне уважал Г. Е. Гришко как человека, честного коммуниста, и мне его было очень жалко. Многие члены бюро обкома к Гришко относились двурушнически — в глаза поют дифирамбы, а за глаза, в частности на совещании у Кириченко, поносят его и говорят о негодном его стиле руководства областной партийной организацией. Гришко об этом заседании в ЦК стало известно. Он еще больше растерялся, стал пить, совсем слег и болел около двух лет. Я его часто навещал, информировал о делах в области, советовался по ряду вопросов, так как выполнял сейчас работу за первого секретаря обкома.