Видимо, она сидела над второй бутылкой красного, а до этого хватила еще пару джин-тоников, если верить предыдущему опыту. Клэр немного помолчала, собираясь с мыслями. Том уже знал, что последует дальше. Клэр всегда действовала по одной и той же схеме, когда чувствовала, что он от нее ускользает.

«Слушай, Ричард пригласил меня поехать с ним в Калифорнию. У него там деловые встречи, в Напа и Сан-Франциско. Я подумала, будет честно, если я тебе скажу, что заказала билет и что собираюсь уехать. Или, если уж совсем точно, Ричард заказал мне билет. И заплатил за него. Так что, когда ты вернешься, меня, скорее всего, уже не будет… не важно, где ты и когда, собственно, вернешься. Это твои дела, так что…»

Сообщение снова прервалось. Других сообщений не было. Онемев от шока и ревности, Том машинально сунул телефон в карман и сделал шаг вперед. Подошла его очередь. Усатый офицер с высветленными прядями в волосах быстро взглянул на его паспорт, и Стивена Юниака отпустили с миром. Стивен Юниак. Консультант. Семейный человек. Отец двух детей. Совсем не бывший муж женщины, которая собирается лететь в Калифорнию в объятиях другого мужчины. И не бездетный шпион, следящий за внебрачным сыном своей подруги. Не Томас Келл.

Он вышел на улицу. Жаркий и шумный Марсель обступил его со всех сторон. Вокруг было настоящее автомобильное столпотворение: машины въезжали и выезжали из доков. Том огляделся. Чьи-то невидимые глаза могли наблюдать за Стивеном Юниаком из окон соседнего здания или автомобиля. «Нет такой вещи, как паранойя, – сказал ему много лет назад наставник из МИ-6. – Есть факты». Тогда высказывание показалось Тому чрезвычайно умным, но теперь, имея собственный опыт, он понимал, что это бессмыслица. При контрнаблюдении никаких фактов быть не могло; только опыт и интуиция. Поставив себя на место ребят из DGSE, Том сделал вывод, что следить за ним будут в течение нескольких первых часов. Если они сочли нужным проникнуть в его каюту, то его передвижения на суше должны тем более казаться им достойными внимания.

Марсель. Ярко-голубое небо, далекие очертания Нотр-Дам-де-ла-Гард, залитые солнцем сланцевые и терракотовые крыши. Опустив голову, Том вдруг увидел Франсуа Мало. С самым равнодушным видом он садился в такси на другой стороне развязки. За рулем машины сидел мужчина лет пятидесяти, без сомнения западноафриканского происхождения. Над крышей такси, почти коснувшись ее крылом, пролетела чайка. Франсуа уселся на заднее сиденье, и машина тронулась с места. Тому было отлично видно номер; он запомнил его и быстро вбил телефон, который значился на борту, в свой мобильный. В тот же момент показалось свободное такси. Он поднял руку, подзывая его, но двое пожилых людей, мужчина и женщина, выскочили откуда-то у него из-под носа и попытались перехватить машину.

– Я был первый! – крикнул Том, и, к его удивлению, это подействовало. Они обернулись и сделали шаг назад. К ним подъехал просторный «рено-эспейс», где могло запросто уместиться и более чем три пассажира, и Том предложил им поехать всем вместе. Он сделал это исключительно для DGSE. Стивен Юниак должен производить впечатление милого любезного человека, которому нужно в город, а не английского шпиона, получившего указания во что бы то ни стало следовать за Франсуа Мало.

Выяснилось, что его новые знакомые – Гарри и Пенни Кертис – были американцами. Они оба родились в Сент-Луисе, оба работали авиадиспетчерами, и оба уже вышли на пенсию. Насмотревшись на хаос, царящий в воздушном пространстве, Гарри и Пенни торжественно поклялись никуда и никогда не летать на самолете.

– Мы пробыли пару недель в Тунисе, потом вернулись на SNCM, – сказал Гарри. У него был острый взгляд и крепкое, слегка грузное тело бывшего солдата. – Съездили туда, где снимались «Звездные войны». Посмотрели римские развалины. А вы, Стив, вы побудете какое-то время в Марселе?

Ответ был придуман ради таксиста, которого позднее могли расспросить люди из DGSE. Том давно потерял из виду такси Мало – оно скрылось, словно солнце за тучей.

– Наверное, я останусь на ночь. Надо найти гостиницу. Я познакомился с кое-кем на пароме, и меня обещали ознакомить с окрестностями и отвести попробовать лучший буйабес. У меня есть еще пара дней отпуска, поэтому я надеюсь, что мы тут проведем время вместе.

– Неплохо, – заметил Гарри. – Вы имеете в виду, познакомились с женщиной?

– С женщиной, – подтвердил Том, и Гарри понимающе улыбнулся.

Разумеется, он думал о Мадлен, чей нацарапанный на салфетке номер все еще лежал где-то в глубинах его сумки. Теперь, когда Мало бесследно испарился, она была его лучшей зацепкой. Интересно, позвонит ли она, подумал Том. Если Мадлен не проявится до вечера, он сам наберет номер с салфетки. Скорее всего, никто не ответит; в таком случае Том собирался направиться в аэропорт и попробовать найти его в Париже.

– У нас поезд в пять часов, – сообщил Гарри. – TGV Марсель – Париж[22]. Прибывает на Лайонский вокзал.

– Лионский, – поправила Пенни. Том улыбнулся, и она подмигнула ему в ответ. – А потом у нас будет целая неделя в Париже. Представляете? Лувр. Музей Орсе. Все эти магазины…

– И еда! – добавил Гарри.

Тому вдруг страшно захотелось поехать вместе с ними. Сесть в пятичасовой поезд, послушать их истории о Сент-Луисе, разделить радость от первого в жизни раза в Париже.

– Надеюсь, вы прекрасно проведете время, – сказал он.

Она быстро замела следы своей поездки в Тунис. Горничная из отеля «Гиллеспи» за две тысячи евро согласилась не ставить никого в известность насчет довольно длительного отсутствия мадам Левен в номере. Амелия заплатила ей половину в то утро, когда улетела в Тунис, и договорилась о том, что отдаст вторую половину по прибытии. Пока она собирала вещи, горничная как раз успела добраться в «Гиллеспи» с окраины Ниццы, где она жила.

Затем Амелия позвонила австрийке, разведенной жене, которая организовала курсы живописи. Бригитта Веттиг выслушала поток извинений Амелии за то, что она бросила курсы, посетив всего два занятия, и заверила ее, что ничего страшного не произошло. Она так и подумала, что мадам Левен заболела или что-то в этом роде. Бригитту волновало только, не захочет ли Амелия, чтобы ей вернули деньги.

– Конечно нет, Бригитта. И я очень надеюсь, что в один прекрасный день я все же вернусь. Мне очень, очень у вас понравилось.

Потом она забрала свои вещи из багажника арендованной машины на улице Ламартен, и уже через три часа после того, как ее самолет приземлился в Ницце, Амелия снова ехала в аэропорт. К восьми вечера она была в Лондоне, на пути к дому Жиля в Челси. Они договорились, что поужинают вместе; Амелия сказала мужу, что должна сообщить ему «кое-что важное».

Они отправились в свой любимый тайский ресторан в западном конце Кингс-Роуд. Жиль заказал зеленое карри, Амелия – жаренного в воке цыпленка с овощами и базиликом. Был вечер субботы, и час был довольно поздний; в ресторане было не больше дюжины посетителей, и все они сидели далеко от их столика. Кроме того, большинство уже ожидало счета.