но нет, совсем другой человек бесшумно вел Виноградова сегодня за собой. Злой, беспощадный, привыкший к крови и лихим деньгам. Владимир Александрович еще помнил, как на площади перед бакинским вокзалом в восемьдесят восьмом Раабтилен не смог ударить дубинкой полусумасшедшую, пьяную старуху, пытавшуюся прорваться к беженцам с тяжелым столовым тесаком. Как через три года еще отказывался в осетинском Беслане от закрутки с анашой, и, кажется, тогда он еще брезговал обшаривать трупы и добывать на обысках…

Теперь с этим у Александра Оттовича все было нормально. А судя по тому, что слышал о нем и его бойцах Виноградов здесь, — даже слишком. Левые экстремисты часто перерождаются в крайне правых, и наоборот. Из рафинированного интеллигента при подходящих обстоятельствах запросто выходит бандит и насильник, а убийцы и воры на старости лет меценатствуют и служат примерами высокой морали и изысканных манер. Диалектика…

Замыкавший их маленькую колонну Савченко был тоже, судя по всему, мужиком неслабым.

…Шли недолго.

— Прошу! Это — оно самое. — Раабтилен посторонился, пропуская гостя вперед. — Жаль, звезд нет. И луны.

Виноградов оказался на маленькой терраске. Прямо под ногами открывалась панорама ночной Вардинской котловины, и он сразу же понял, почему это место прозвали «планетарием»…

Гряды гор образовали гигантский амфитеатр, чернотой еле заметно отличающийся от фиолетовой темени затянутого тучами неба. Дно котловины, подобно зеркально выгнутой модели небесного свода, мерцало россыпями мелких огоньков. Почти в центре раскинулось спиралевидное созвездие — город Вардинск, крупный транспортный узел, центр железнодорожного сообщения этого региона. Столица Вардинской автономии в составе России… Собственно, из-за того, что воровство и грабежи из сотен грузовых вагонов, неделями простаивавших на забитых путях, достигли прямо-таки фантастических масштабов, Виноградов и оказался прикомандированным к местному Линейному отделу внутренних дел. В общей сложности три десятка сотрудников транспортной милиции из северо-западных областей Российской Федерации вот уже почти месяц мерзли в засадах, задерживали, «кололи», строчили грозные информации и представления — с некоторым, хотя и не кардинальным успехом затыкая своими задами огрехи родной экономики и правопорядка. На местных товарищей надежды почти не было, в спину не стреляют — и то ладно. Хотя, возражал обычно Виноградов, их понять можно — под боком дом, дети, каждый вокруг — родственник… поди тут, арестуй кого-нибудь!

Между Вардинском и Халкарским перевалом вдоль невидимой дороги, по которой днем проехала их «Нива», тускло отсвечивали два продолговатых пятна — казачья станица и вардинское село. Такие же пятна — чуть побольше, чуть поменьше — угадывались по всей котловине вокруг города, заползая даже на горные склоны. На северо-западе мощно выделялись геометрические очертания аэропортов — военного и гражданского, городка недавно выведенных из Германии мотострелков. К большому перевалу тянулась золотистая черточка пассажирского поезда.

— Ну как?

— Абзац. Полный. За одним этим стоило сюда ехать, — искренне сказал Виноградов.

— Не отдадим супостату? — В голосе Раабтилена почти не было шутки. — Как считаешь?

— Им решать. — Капитан кивнул в сторону подошедшего Савченко и повторил, чтобы тот мог услышать: — Им решать. Мы здесь гости.

— Ладно тебе. — Майор устроился на длинном плоском камне, достал сигарету. — При Алексее можно откровенно.

Савченко молча сел рядом, тоже закурил. Почти два года уж как бросивший это дело Виноградов пристроился на заботливо приготовленном ящике из-под овощей:

— Записку мою получил?

— Да, привез прапор… Я его знаю — каждую неделю на бетеэре на охоту катается. Только, Володя, ни хрена я не понял — при чем тут выборы, Президент?

— Слушай внимательно. Вчера днем подвели итоги, их результаты сегодня… — Виноградов посмотрел на часы. Было около двух. — Сегодня будут опубликованы. Вардинцы выбрали Альберта Хазиева, хотя русскоязычные районы вообще не голосовали — бойкот.

— Еще бы! На кой нам этот папуас на шею… — зло сплюнул сотник.

— Не надо… У этого «папуаса», между прочим, два высших образования и шесть лет зоны при Брежневе.

— Так ты что..?

— Нет, не беспокойся. Просто эти ваши казачьи понты — хватит, дозакидывались шапками. Теперь расхлебываем!

Виноградов с не меньшим, чем Савченко, удивлением смотрел на майора. Затем продолжил:

— В сегодняшних газетах вместе с результатами голосования будут опубликованы и Указы президента. Первый — о провозглашении Исламской Вардинской Республики, суверенной разумеется.

— Ого!

— Вот тебе и ого! — Раабтилен грязно выругался. — Халкарию просрали, теперь вот эти…

Владимир Александрович очень хорошо понимал собеседников. Несколько месяцев назад горцы-халкары неожиданно для всех создали крохотную независимую республику по ту сторону перевала. Попытки российских политиков конституционным путем привести сепаратистов в чувство не увенчались успехом — аулы ощетинились пулеметами и УРСами, обитателей казачьих сел превратили в заложников. Выиграв войну нервов — применить силу центр так и не решился, — местные экстремисты потихоньку выжили русских, проели большую часть запасов и стали по вековой разбойничьей привычке посматривать в сторону соседней Вардинской автономной республики, входящей в состав Федерации. Начались налеты «гвардейцев» на горные пастбища, станицы, даже на парк отстоя грузовых поездов неподалеку от города.

Тогда-то, с согласия Москвы, местные власти вооружили свои добровольческие отряды «зеленоповязочников» и казачьи сотни, а на условной еще год назад границе встали, обороняя южные рубежи Российской Федерации от «экспортеров революции» и бандитов, питерские, курские, псковские, екатеринбургские милицейские кордоны. Одной из таких застав командовал Александр Оттович Раабтилен.

— Это еще не все. Второй Указ — поконкретнее. Там много разного, но главное… «Зеленоповязочников» формируют в национальную армию. Казачьи сотни распускаются, оружие подлежит сдаче в течение трех суток.

— А вот такого им! — Савченко вскочил, ударив левой рукой по локтевому сгибу правой, и тут же застонал от боли.

— Воинские части должны присягнуть на верность республике, кто откажется — своим ходом в семьдесят два часа на хрен, — не меняя тона, продолжил Виноградов. — Оружие и имущество национализируют.

— Та-ак… А вы? Мы? Приданные силы?

— Затем и приехал. По спискам Сироты здесь нас, транспортников, двадцать семь. Да на кордонах и по селам человек сто пятнадцать из территориальных органов.

— Что за Сирота? — хмуро буркнул сотник, укачивая раненую руку.

— Полковник Федосьин. Представитель Российского МВД в республике, — пояснил товарищу Раабтилен.

Кличку свою толстый лысый пьяница из замполитов заработал по причине личного убожества, врожденной робкости перед любым начальством и патологической жадности.

— Так вот. Принято решение — вывозить нас срочно по домам. Сейчас мужики разъехались по «точкам», собирают без шума личный состав — в десять ноль-ноль, в десять сорок и в одиннадцать пятьдесят зарезервированы места на военных бортах. Но — не всем…

Виноградов полез за пазуху и вынул плотный, казенного картона пакет. Воспользовавшись паузой, Савченко полуутвердительно спросил:

— Значит, бросаете нас? Сбегаете… Так?

— Подожди ты! Продолжай, Саныч.

— Продолжаю. Сироте вручен