Но застыла на месте. Я не двигалась и, кажется, даже не дышала. В глазах потемнело, но я все равно была не в силах отвести их от того, что лежало прямо передо мной. На мгновение мне даже показалось, что я потеряла рассудок. Это было абсолютно невозможно. Ведь я была здесь всего пару минут назад и никак не могла не заметить… этого… на кухонном столе.

Сверток с клубникой упал на пол, и ягоды рассыпались по полу. Я даже чуть не выронила «гуманного убийцу», но вовремя успела подхватить его. Отвернувшись от жуткого зрелища, я бросилась к телефону, споткнулась, с трудом удержала равновесие, схватила трубку, выбежала из кухни, пересекла холл и рванула на себя дверь туалета. Оказавшись внутри, я заперлась на смехотворно хлипкую задвижку и села на пол, прислонившись спиной к двери и упершись ногами в противоположную стену. Потом, с трудом подавляя приступы тошноты, я набрала номер полиции.

Полиция приехала через двадцать минут, и все это время я была не в силах сдвинуться с места. Мне было холодно, но это была не главная причина того, что меня била дрожь. Приступы тошноты следовали один за другим. К счастью, пока мне удавалось сдерживаться. Я позвонила на мобильный Дункана, но тот был выключен. Сообщение я оставлять не стала, потому что не представляла, что можно сообщить в такой ситуации.

Больше всего на свете мне хотелось позвонить папе. Рассказать ему о том, что произошло, и услышать успокаивающие слова. Четыре раза я начинала набирать телефон родителей и каждый раз не решалась нажать последнюю цифру. Чем мог помочь мой бедный папа? Он был за сотни километров от меня.

Наконец я услышала, как к дому начали подъезжать машины, и заставила себя подняться, чтобы открыть дверь. Энди Данн лишь мельком взглянул на меня и отправил в гостиную в сопровождении женщины-констебля. Откуда-то появилось одеяло, и я сидела, завернувшись в него, продолжая дрожать и пытаясь отвечать на вопросы, которые мне задавали. Из кухни до меня донесся изумленный возглас Данна и ругательства сержанта, который его сопровождал. Даны с ними не было. Потом я услышала, как инспектор разговаривает с кем-то по рации:

– Да, имело место незаконное вторжение. Кто-то проник в дом. На кухонном столе оставили какой-то орган. Похоже на сердце… да, похоже на человеческое… да…

Поднявшись на ноги, я направилась в кухню, не обращая внимания на констебля и детектива, которые пытались меня остановить. Сердце пока никто не трогал. Поблескивая, оно лежало на прежнем месте, в луже крови. Сильный, тошнотворный запах заполнил кухню. Я сразу почувствовала металлический привкус во рту и старалась дышать не очень глубоко.

– Не думаю, что это человеческое сердце, – сказала я.

Данн перестал разговаривать по рации, пробормотал что-то насчет того, что свяжется позже, и отключился.

– Не думаете? – переспросил он.

Мне показалось, что инспектор бледнее обычного, но это могло быть всего лишь следствием того, что его вытащили из постели посреди ночи. Запинаясь, я начала объяснять:

– Сначала я тоже так подумала, но потом, когда прошел первый шок…

На самом деле я пока ничего не могла утверждать наверняка. Необходимо было все проверить.

В кухню зашел еще один полицейский.

– Никаких следов взлома, Энди. Все замки и окна целы.

Данн кивнул ему и повернулся ко мне.

– Тогда чье же оно? – спросил он. – Какого-то животного?

Я судорожно сглотнула:

– Можно, я его взвешу?

Данн заколебался. Бросив быстрый взгляд на сержанта, он нерешительно сказал:

– Я не уверен, что…

– Вам все равно понадобится врач, чтобы определить, кому оно принадлежит, – перебила я его. – Так почему этим врачом не могу быть я?

Инспектор промолчал. Я подошла к стулу, на котором оставила свой рабочий чемоданчик, порылась в нем и достала упаковку с хирургическими перчатками. Потом взяла кухонные весы и перенесла их на стол.

– Сердца млекопитающих очень похожи по своей структуре, – начала комментировать я, стараясь говорить как можно профессиональнее и понимая всю тщетность своих стараний. – От них отходят пять основных трубок, которые называются магистральными сосудами: верхняя и нижняя полые вены, два легочных ствола и аорта.

Я перевернула сердце. Кровь, уже начавшая свертываться, снова полилась и забрызгала стол. Женщина-констебль, которая следом за мной пришла в кухню, вскрикнула. Сжав зубы, я сделала глубокий вдох и продолжила:

– Само сердце состоит из двух камер, правого и левого желудочка, причем левый значительно больше правого. Стенки обоих желудочков очень плотные и мускулистые. Имеются также правое и левое предсердия. Вот они.

– Вам совсем не обязательно… – начал Данн, но я не собиралась замолкать. Необходимо было доказать всем им, и себе в первую очередь, что меня нельзя напугать – по крайней мере, дольше чем на несколько минут – вещами, которые мне, в силу моей профессии, очень хорошо знакомы, которые я видела и трогала бессчетное количество раз. Взяв сердце в руки, я положила его на весы.

– Человеческое сердце обычно весит двести пятьдесят-триста пятьдесят граммов, – объяснила я. На дисплее появились цифры – 345 граммов.

– В пределах нормы, – сказал Данн.

– Да, – согласилась я. – И, конечно, существует ничтожная вероятность того, что это сердце крупного взрослого мужчины. Он должен быть под два метра ростом и мощного телосложения. Но если бы мне пришлось биться об заклад, я бы поставила на то, что это сердце большой свиньи.

Облегчение, которое все присутствующие испытали после моих слов, было настолько сильным, что казалось материальным. Мы с констеблем и детективом вернулись в гостиную, и они снова начали расспрашивать меня. Приехали еще несколько полицейских. Они посыпали все вокруг порошком, чтобы снять отпечатки пальцев, походили вокруг дома с собаками и забрали сердце и клубнику. Даны по-прежнему не было.

Энди Данн зашел в гостиную и сел рядом со мной на диван. Когда он заговорил, его голос звучал почти ласково:

– Вам нужно хорошенько отдохнуть. Я оставлю здесь двух констеблей. Они будут дежурить до утра, так что можете спать спокойно.

– Спасибо, – пробормотала я.

– Дункан возвращается в субботу?

Я кивнула.

– Возможно, вам стоит договориться с кем-то из знакомых, чтобы они побыли с вами завтра. Я почти уверен, что это просто чья-то грубая шутка, но мне не нравится, что этот шутник смог так легко проникнуть в дом, даже не взломав замков. Мы проверим, у кого могут быть ключи. И я бы посоветовал вам сменить замки.

Я снова кивнула.

Данн протянул руку, слегка заколебался, как будто не знал, что делать дальше, но в конце концов легонько похлопал меня по плечу и встал.

– Постарайтесь хорошенько отдохнуть, мисс Гамильтон, – повторил он.