и слезу, конечно, изронить, да такую, что не дай бог на ногу упадет – отдавит.

Однако, поняв, что этот номер не пройдет, он довольно быстро и практически без физического воздействия, заговорил, старательно отвечая на мои вопросы.

Да, задание освободить Моравецкого он получил от своего куратора. В случае удачного завершения операции Михайлюта должен был получить солидную сумму в европейской конвертируемой валюте, после чего отбыть на территорию бывшей Речи Посполитой, где он собирался заняться коммерцией. Кстати, когда разговор касался денег, Михайлюта на какое-то время выходил из образа несчастного страдальца, и в голосе у него появлялись нотки сожаления. Он прекрасно понимал, что воспользоваться скопленным капиталом ему в ближайшие лет десять-пятнадцать вряд ли удастся. Да и сомнительно, что он когда-нибудь вообще выйдет из каталажки. Таковы издержки тайной войны.

Что касается личности поляка, то, по словам Михайлюты, похоже, что сей поляк, несмотря на его малую схожесть с рыцарем плаща и кинжала, действительно был непростым человечком. Естественно, перед своим спасителем пшек не исповедовался, но Михайлюта сделал вывод, что поляк на линии фронта занимался отнюдь не разведкой позиций ополченцев. Не панское это дело. В конце концов, это задача укропской разведки. Поляк же успел проговориться, что он искал в районе Саур-Могилы НЕЧТО, что выходит за пределы человеческого понимания. Получается, он мой коллега?! Занятно…

– Гражданин начальник, – Михайлюта с самого начала стал употреблять в отношении меня это обращение, из чего я сделал вывод, что он успел побывать «по ту сторону шлюза», или как минимум ему приходилось иметь дело с уголовниками. – У этого поляка в карманах я видел всякие штучки, которыми торгуют в магазинах для магов и колдунов. И под нос он бормотал слова точно не польские и не украинские. Только, если этот пан такой колдун, то почему он не превратился в птицу или мышь, или не отвел глаза своим охранникам? Нет, на мольфара или характерника[43] он не похож.

«Ну, это мы потом посмотрим, – подумал я, – чем тут занимался пан Моравецкий. Главное, что его занятия были направлены против ополченцев, защищающих свою землю».

– Ладно, на сегодня хватит. Поговорю с твоим поляком, проверю, наврал ты мне или нет. Это зачтется тебе в будущем.

Я вызвал конвойного, велел увести Михайлюту и минут через десять привести поляка. Мне понадобится некоторое время для того, чтобы обдумать сказанное предыдущим фигурантом и набросать план допроса.

Часть III. «Такого ополченья мир не видал с первоначальных дней…»

7 августа 2014 года. Первомайское у Снежного. Бывший комкор Революционной повстанческой армии Украины, а ныне лейтенант отдельной роты бригады «Восток», Каретников Семен Никитич

– Товарищ капитан, – сказал я и добавил, чуть подумав (у нас таких старорежимных привычек не было отродясь): – Разрешите обратиться?

– Обращайся, – усмехнулся тот. Похоже, что и он не привык к таким буржуйским кунштюкам.

– Говорят, что прошла весточка, будто враг захватил вершину Саур-Могилы.

– К сожалению, это так, товарищ комкор.

– Тогда, товарищ капитан, я прошу зачислить меня в состав вашей роты. И не «комкором», а кем угодно – хоть простым солдатом.

– Ну, рядового ты давно перерос, Семен Никитич. Как, впрочем, и мою скромную персону – не каждому довелось командовать корпусом. Во всяком случае, со мной такого не случалось. А вот лейтенантом я тебя сделать могу. Больше – прости, нужна санкция свыше, а где ее сейчас взять-то? В общем, так – зайдешь потом в каптерку, там тебе выдадут все, что надо. Точнее, все, что сможем.

– Товарищ капитан, у меня к вам другое предложение. Главное – не дать этим пасюкам закрепиться на холме. А то, как я успел узнать, они так взяли Славянск – захватили высоту, поставили на нее артиллерию и начали стрелять по всему, что до чего могли добить. Можно, конечно, контратаковать – только так мы только людей положим. А что, если вместо этого сделать их жизнь поганой, как протухшее яйцо? Люди у вас – у нас – такие есть. Тот же Миша Студзинский либо наш тувинец. Позову еще Михаила и Алексея – я с ними из плена вырвался. Они местные, где здесь чего хорошо знают, да и воевать умеют. И, конечно, Фольмера… Знаете, вы тут, наверное, думаете, что он – немец-перец-колбаса, служака, только и думающий, как правильно исполнить приказание. Только вот это не так. Он как хороший игрок в шахматы – батька у нас приветствовал эту забаву, сам научился играть, когда сидел в Бутырках. Да и нас учил, говорил: «Бестолочи, надо не только знать, как шашкой махать, но и головой думать!» Так вот, этот Фольмер – как хороший шахматист – он тебя подловит так, что ты и толком не поймешь, как окажется, что королевы у тебя уже нет, а королю – шах и мат. Скажу честно – командуй у беляков такие, как он, полками и дивизиями, нам с батькой пришлось бы совсем хреново.

– У Фольмера пока что другое задание, но, когда он вернется, я с ним поговорю. Вообще-то твоя ДРГ, – увидев на моем лице недоумение, добавил: – ДРГ – диверсионно-разведывательная группа. Так вот, людей подберешь в нее сам, желательно добровольцев. Оружие мы вам подходящее найдем.

Только ты особо губу-то не раскатывай – у самих с этим делом хреново. Сколько тебе нужно времени для того, чтобы подготовить их к бою?

– С недельку на подготовку неплохо бы… Да только, как я понял, времени этого как раз и нет. Днем переговорим, решим, как и что каждый будет делать. Потом оружие пристреляем, маршрут обдумаем. Сегодня вечером я бы и выступил. Пойдем больше на разведку, но и шумнем там, если что, чуток, чтоб жизнь этим свиньям медом не казалась. Пусть от каждого куста шарахаются.

– Сдюжите? – капитан внимательно посмотрел на меня.

– Должны. Все же с батькой, Нестором Ивановичем, мы немало в этих краях повоевали. Кое-какой опыт у нас есть. Да и у ребят наших, насколько я знаю, тоже. Вот только… Командира лучше бы все-таки другого найти. Вы только не думайте – я не трушу, просто в вашей армии я не служил, и многое для меня непонятно. А надо найти такого, который и оружие знает, и «азовцев» этих поганых, их тактику и привычки.

Халилов задумался, затем кивнул:

– Есть у меня такой человек. Воевал во Вторую Чеченскую в спецназе, – так у нас называется род войск, который и занимается такого рода вещами – потом вернулся на Украину. Вот только… Брат у него по ту