выстрел, и я что есть дури стал колотить в эту чертову дверь:

— Саша, открой!

Сзади послышались скрип от тормозивших шин. Топот нескольких ног. Кто-то меня отдергивает от двери, но я пытаюсь вырваться:

— Там она!

Я кричал, но казалось, что меня никто не слышит. Холодный воздух проникал в мои легкие, и я не мог с ним совладать.

Дверь начали выбивать люди в униформе. Им хватило буквально минуты. Сзади я услышал голос отца:

— Слава Богу, ты живой! — я обернулся и увидел побледневшее лицо папы.

Один из силовиков ослабил хватку и я рванул внутрь. От картины как Саша лежала и истекала кровью, а силовик приставил ей автомат к голове, во мне стала закипать ярость.

— Не трогайте ее! — я накинулся на мужчину в униформе.

Мужчина убрал автомат, посмотрел на меня сквозь прорезь в своей бакалаве, затем за мою спину и отошел в сторону.

— Срочно, скорую! — кричал папа.

Я кинулся к ней. Снял с себя пиджак и стал зажимать им рану.

— Ей холодно, — прошептал я и перетащил ее к себе на колени. — Ты слышишь меня? Саша, не отключайся! — Ее глаза еще смотрели на меня, потом захлопнулись.

— Не трогай ее, ты можешь сделать только хуже, — ко мне подошел отец.

Один из силовиков подошел к нам, показал пистолет и спросил:

— Чей? И кто их так уложил?

— Она, — я прижал ее к себе, готовый защищать.

Все, кто был возле меня, обернулись и уставились на нее. Тот, кто задавал вопрос, округлил глаза.

За мной послышались быстрые шаги. В здание буквально влетел Николай.

— Где Саша, — он смотрел вокруг, затем остановил взгляд на мне, потом опустил ниже и округлил глаза. — Нет!

Он подбежал и присел рядом. Стал проверять пульс, дыхание.

— Она дышит, скорую ждать бессмысленно, — он встал и посмотрел на меня. — Чего сидишь, бегом в мою машину!

Я встал, взял Сашу на руки и рванул за Колей в машину. По дороге я увидел Валеру, всего побледневшего. Явился. Мне не до него. Как только я положил Сашу и запрыгнул сам в машину, Николай тут же педаль газа вдавил в пол. Мы рванули с места. Пока добирались до больницы, нам по дороге попались три скорые.

Приехав в больницу, пока я доставал Сашу из машины, Коля уже сбегал внутрь и бежал от туда с врачами и каталкой.

— В реанимацию, — скомандовал один из врачей.

Ее увезли, мы с Колей все это время не отставали от каталки. Остановится пришлось только перед стеклянной дверью, где крупными красными буквами сверху было написано «Реанимация».

Время шло. Врачи то входили, то выходили. Никто ничего не говорил. Спустя время примчалась Таня.

— Саша! — ее лицо было бледным. — Что с ней?

Из ее глаз хлынули слезы. Николай обнял свою жену.

— Огнестрельное, — кратко ответил тот.

— Нет, — она стала падать, но Коля подхватил ее.

— Милая, она сильная, надо верить в нее, — он обнял Таню крепко.

Как бы я хотел сейчас так обнимать ее и успокаивать, что все будет хорошо. Спустя время приехал мой отец и Ольга. Папа пожал руку Николаю:

— Есть новости?

— Нет, врачи ничего не говорят, — Николай сидел с Таней и обнимал ее.

— Ваша дочь — очень смелая девушка, спасла моих сыновей, сразу видно, чья она дочь, — Ольга подошла к Тане и присела рядом с ней, та только глубоко вздохнула.

Под утро я уже еле соображал. Ожидание утомляло. Из реанимации вышел врач:

— У меня нет для вас новостей, — сказал он, после того, как все к нему подпрыгнули. — Мы боремся за ее жизнь. Операция очень сложная, в кости застряла пуля. Сейчас меня сменить другой хирург, а вам советую всем отдохнуть и придти вечером.

После этого врач ушел. Таня зарыдала в навзрыд. Даже у Коли побежали скупые мужски слезы. О чем говорить, даже я зарыдал и упал на колени. Отец подошел ко мне:

— Поехали, сынок. Выспись, переоденься и я сам тебя привезу позже.

— Я никуда не поеду.

— Твой отец прав, мы тоже поедем, отдохнем, — посмотрел на меня устало Коля.

— Хорошо, — сдался я.

Мы вышли из больницы, приехали домой, нас встретил Леонид, посмотрел на нас виновато. Я ушел в свою комнату. Помылся, переоделся и попытался уснуть. Мне приснилась она, мы танцевали на крыше нашей школы.

Позже меня разбудил отец. За окном было темно, но я увидел его встревоженный взгляд и телефон в руках.

— Это Николай, — протянул он мне трубку.

— Алло, — я прижал чуть холодное стекло к своему уху.

— Ее больше нет, — услышал я всхлип, мое сердце пропустило удар. — Саша умерла.

— Нет, — я не верил этому. — Она не могла оставить меня.

— Мне очень жаль, — на заднем плане рыдала Таня, Николай продолжил. — Врачи не смогли ее спасти.

Коля сбросил вызов. Я еще с минуту сидел с телефоном в руках и не мог поверить в происходящее. Потом я резко подскочил и швырнул телефон об стену.

— Это не правда! — кричал я. — Она не могла!

— Оля! — кричал папа. — Неси успокоительное!

Я начал разбрасывать вещи вокруг, все ломать, крушить:

— Я не верю в это! — продолжал я кричать.

Ко мне в комнату вбежала Оля со шприцем в руке и с двумя охранниками.

— Нет! Это не правда! Она жива! — отступал я от них.

Охранники обежали меня и скрутили. Я брыкался и вырывался. Ко мне подбежал отец и стал помогать им держать меня. Я смог выдернуть руку и в этот момент попал отцу в глаз. Охранники зажали меня еще крепче. В этот момент Ольга воткнула мне укол. Спустя пять минут, моя голова стала кружиться. Я не чувствовал ни рук, ни ног. Охранники утащили меня на кровать.

Все вышли из комнаты, кроме Ольги. Она села рядом со мной и стала поглаживать по голове:

— Мне очень жаль, — она глубоко вздохнула. — На самом деле, это страшно — найти кого-то, кто приносит в твою жизнь счастье. Начинаешь дарить ей все свое внимание, потому что она заставляет тебя забыть обо всем плохом, что происходит в твоей жизни. Она — первая, с кем хочется говорить утром, и последняя, кому хочется писать перед сном, чтобы начинать и заканчивать день улыбкой. Это звучит просто чудесно, если так подумать, но страшно допустить и мысль о том, как легко и просто потерять такого человека. Как запросто она может уйти и, в свою очередь, забрать с собой это счастье.

Я уснул.

Спустя три дня, мы похоронили Сашу.

Когда пятилетнему ребенку больно, он поднимает шум на весь мир.