Величества для выкупа пленённых Ваших подданных и с предложением заключить мирный договор, а посему они встретят меня подобающе и дозволят пребывать столько, сколько мне будет угодно, и когда я пожелаю, меня с миром и почётом проводят. Вследствие чего немедленно они того аль-каида отослали обратно, его же неподалёку от города ограбили и убили лербийцы, и вот так его предали, как сам задумывал предать других. А спустя день или два все благородные люди города, сотня самых главных и знатнейших, повезли меня на охоту на диких кабанов, относясь ко мне с превеликим уважением, и так время от времени я пребывал с ними, а они высказывали всё более и более восхищения Вашим Величеством, и не только на словах, но и на деле, тут же немедленно, в соответствии со своими прежними обещаниями, отпустив всех подданных Вашего Величества24.

При столь радушном приёме неудивительно, что Харрисон испытывал такое воодушевление в отношении своих новых друзей, андалусийских морисков Сале. Он отстаивает их интересы перед английским королём, сравнивая их затруднительное положение (массовое изгнание из Испании) с той ситуацией, в которой оказались библейские иудеи или же троянцы после падения Трои.

Хотя теперь среди них нет никого, кто бы исповедовал христианскую религию, и хотя образ Господа искажён магометанством и им грозит смерть за исповедание христианства, однако же многие признаются мне: большая их часть растеряна, ибо находится между идолопоклоннической римской религией, в которой они были рождены, и магометанством, под которым они ныне стенают, так как не знают, во что теперь верить, но они испытывают весьма сильную привязанность и тяготение к нашей нации и религии, и даже у самих мавров, у многих из них, и это без сомнения так по промыслу Божьему, который правит сердцами всех людей25.

Особо сильное впечатление на Харрисона произвёл аль-Аййаши, суфийский «святой» Сале:

И дважды я приходил к нему, оба раза, пока я был с ним, шёл проливной дождь, что заметили некоторые из мавров и посчитали это добрым знамением того, что я принёс им удачу, росу небес, столь сильно желанную в этой жаркой и сухой стране; в самый первый раз он провёл меня в свою келью или место для молений, куда ранее ещё не ступал ни один христианин, ибо обыкновенно эти святые не терпят присутствия никого из христиан ближе своих дверей, считая, что они оскверняют своим присутствием их святыни26.

Согласно Харрисону, новые власти Сале желают полноценного сотрудничества с Англией, чтобы добиться освобождения пленников:

Они отпустили всех подданных Вашего Величества, купленных и проданных в рабство при правлении муллы Сидана, и выплатили немалые суммы денег их хозяевам, и, более того, согласно этому договору, они отпустили некоторых мальчиков, которые были принуждаемы к обращению в мавров, большинство из которых прошли обрезание, и ещё некоторых, оказавшихся немощными; и по их собственным подсчётам они также обещали отослать их, однако тайно, из страха перед теми маврами, кто уже начал протестовать и из-за этого воспринимать их более негативно, говоря, что они, все эти андалусийцы, являются христианами в душе, а не истинными маврами. И в силу этих условий, которые должны соблюдаться ими, так же как и алжирцами, что, как я слышал, никогда ещё не бывало ни в одном месте под турецким владычеством, чтобы они соглашались на такие условия и освобождали христиан, некогда уже обрезанных и обращённых в турок, но обычно сжигали их (такой их закон), если те отрекались; некоторые же из главнейших их людей отводили меня в сторону и говорили мне простыми словами, что они не отваживаются делать всё так, как должны, но будут делать всё постепенно, росо а росо[35]27.

Харрисон – это британский Синдбад – совершил семь путешествий в Сале и, к сожалению, оказался глубоко в долгах, стремясь воплотить свою мечту – обратить морисков в протестантизм и заключить между ними и Англией тесный союз. Он не только был разочарован, но, в конце концов, даже стал судиться с английскими властями из-за невыплаченного жалования. Так и не добившись успеха, он предпринял своё седьмое и последнее путешествие. Очевидно, его укусила муха одержимости.

Во время своего последнего длительного пребывания в Сале Харрисон глубоко окунулся в местные политические дела – он, можно сказать, вовремя подоспел к конфликту между орначерос и морисками 1629 года:

В Сале, куда мы прибыли в 29-м, я обнаружил всеобщее смятение. Крепость и Равал, или город, были в состоянии гражданской розни друг против друга. Крепость находилась во владении орначерос и была отстроена ими вскоре после их изгнания из Испании, а город был в руках у андалусийцев (обыкновенно называемых морисками), стекавшихся туда со всех концов как Турции, так и Барбарии, где они оказались рассеянными, подобно евреям, после своего изгнания. Городских андалусаров было больше числом, и они требовали равной доли и участия наравне с Крепостью, как в управлении и таможне, так и в других доходах и привилегиях, утверждая, что те, кто в Крепости, отослали их сюда, чтобы они населяли это место; а поскольку они достигли пропорционального участия с ними во всех общественных обязанностях, они желали, чтобы 50 самых важных обитателей Крепости переселились к ним в город, а 50 жителей города перешли в Крепость, и также чтобы у них был в городе свой собственный аль-каид, или наместник, на что обитатели Крепости, будучи первопоселенцами и потому наставниками, не согласились, но задумали подчинить себе весь город, имея для того артиллерию, из коей они долго палили по городу, однако не причинив большого вреда, потому как дома его были сделаны из глины, земли и извести. Выстрел просто пролетал сквозь них, не нанеся урона. И жители города, имея только одну малую пушку, также причинявшую лишь незначительный урон, стреляли по лодкам, шедшим в Крепость и обратно в старый город (Старый Сале) по дальней стороне реки, так что Крепости пришлось пользоваться обходными путями для подвоза провизии и торговли, куда они ранее отослали всех своих коней, а кроме того выплатили жалование некоторым своим конникам, часто переходившим реку вброд и нападавшим на город, угоняя их скот и забирая другой провиант. И в этом состоянии мятежей и гражданских войн, какие происходили не так давно и сейчас опять возобновились, я их обнаружил.

Объявлению о моём прибытии вкупе с письмами от Вашего Величества, как кажется, и Крепость, и город были весьма рады и выражали это так: Крепость