— Направо, — скомандовал оперативник и, когда ребята повиновались, уже более миролюбиво продолжил: — Серго, ты жди здесь, а мы с Вано пойдём выполнять установленную процедуру. Её каждому из вас проходить порознь.

Оставшись один, Серёжа осмотрелся. Рядом с окном, метрах в полутора от подоконника, стоял казённый стол с задвинутым в него стулом. С другой стороны стола находились две привинченные к полу стальные табуретки. Большая часть пространства вдоль стены справа от окна занимала пошарпанная, длинная деревянная скамья с массивными подлокотниками. На ней мальчишка и устроился дожидаться свой очереди.

Прошло минут двадцать. Он уже успел пересчитать всех мух, с жужжанием осаждавших окно, и занялся изучением сетки трещин на противоположной стене. Вдруг из коридора послышались шаги, и на пороге показался незнакомый мужчина.

— Серго Микоян?

— Да.

— Пойдём.

Серёжа с видимым облегчением вскочил со скамьи и потянулся к выходу. Чекист пропустил его вперед.

— Следуй прямо по коридору. Нам до самого конца.

Метров через двадцать коридор закончился дверью с табличкой: «Приём арестованных».

* * *

Зажатый между двумя бугаями, Феликс всё равно видел в окно остающиеся позади берёзы и сосны. Он машинально отмечал знакомые повороты дороги и исхоженные десятки раз лесные опушки. Автомобили свернули с Успенского шоссе на Рублёвку. Произведя сложный арест, чекисты расслабились и начали развязно смаковать прелести новой машинистки оперативного отдела, налегая в описаниях на «две разваленные пухлые булки» в той части её туловища, что располагалась ниже спины. Потом они обсуждали недавний, первый в военное время, товарищеский матч по футболу между «Динамо» и ЦДКА, где поочерёдно блистали Константин Бесков и Алексей Гринин. Феликс их не слышал. Он был сдавлен этими злыми людьми и скован от ужаса. Слова — «ты арестован» — всё ещё не доходили до его сознания.

Теперь они ехали по Доргомиловке. Кирпич безотчётно улавливал привычные дома, мелькавшие на пути в неизвестность. Вот они миновали «Метрополь» и потянулись на подъём к зданию НКГБ, незыблемым утёсом нависшим над площадью Дзержинского. Когда машина обогнула этот дом и замерла у ворот со стороны Большой Лубянской, Феликс пришёл в себя — прямо над ним на солнце блестели четыре окна, приходившиеся на кабинет Петра Ивановича. Внутри у мальчишки всё оборвалось от вспыхнувшей надежды.

«Папочка рядом! И… может быть, его привезли на встречу с ним?!» — Феликс не понял, что привезли его в ТЮРЬМУ.

* * *

Ленька Барабанов пообедал и развалился на диване с книжкой про Ната Пинкертона. Резко зазвонил телефон. Он услышал, как кто-то пробежал в родительский кабинет, где на письменном столе стоял аппарат. Несколько секунд спустя дверь в комнату приоткрылась, и показалась голова сестры Тамары.

— Лёнь, тебя Ирка к телефону, — сказала она, ухмыляясь.

Парня будто сдуло с места. Грузно протопав по коридору, он подбежал к аппарату.

— Алё?!

В трубке хрипело, и Лёня едва расслышал:

— Привет Барабанов! У меня лишний билет на «Багдадского вора» горит. Мы с Галкой Лозовской собирались идти, а она сказала, что не может…

— Ир, ты?!

— Ну, да!

— Мы же два раза его видели?!

— Ну и что. Сегодня последний день в «Ударнике» крутят.

— А во сколько?

— Да уже через десять минут начало. Я жду тебя справа от входа в кассы… — Послышались короткие гудки.

Ленька стремглав помчался к себе и начал спешно одеваться. Показалось странным: «Когда Ирка успела простудиться? Голос-то вроде её, но глухой какой-то. Ладно, встретимся — всё разузнаю».

В дневной час около кинотеатра было совсем мало народа. Иры Бусаловой почему-то рядом не оказалось. В аппендиксе между «Ударником» и домом стояла «форд» с водителем за рулем. Барабан покрутился возле него, озираясь по сторонам в поисках своей любви. Кто-то подошёл сзади и жёстко взял его под локоть:

— Гражданин Барабанов, ведите себя тихо и садитесь в машину.

Лёнька было рыпнулся, но в это же мгновение его вторую руку намертво захватил другой молодой и сильный человек, выросший как из-под земли.

— Не трепыхайся, кому сказали?! Госбезопасность! Ты арестован, — прошипел, как проорал, чекист.

В Лёнькином сознании ещё успели пронестись мысли о телефонном звонке, о голосе, похожем на Ирин, о какой-то страшной провокации, а стальные руки уже пригнули его голову и втолкнули в автомобиль.

* * *

В Зубалово пришло время обеда. В хозблок отправили официантку позвать детей к столу. Через пять минут она вернулась, никого там не обнаружив. Поискали в доме, покричали с крыльца — братьев, как след простыл. Их велосипеды стояли в гараже, а дежурные у ворот божились, что мальчишки не выходили за территорию дачи.

— Может, они как-то незаметно просочились наружу через дом охраны? — предположил один из чекистов. — Там при пересменке иной раз минуту-другую нет дежурного на вахте.

Все согласились, что так могло случиться — иное женщинам просто не приходило в голову, тем более что они в том доме не бывали и не знали, что пост у входа никогда не остаётся без часового. Уже через полчаса на ногах была вся охрана, старательно имитировавшая поиск. Самого молодого чекиста, Крюкова, командировали к реке посмотреть, не ушли ли ребята купаться без предупреждения, что казалось маловероятным — до воды было больше километра, и мальчишки обычно ездили туда на велосипедах. Когда охранник наконец появился и сказал, что братьев на пляже нет, Ашхен Лазаревна изменилась в лице. Увидев это, Даранов развил ещё более кипучую деятельность — срочно разослал гонцов в лес за участком, связался с постовым на повороте к Барвихе и навёл справки в местном травмопункте. Почему-то эти мероприятия не дали результатов — мальчишек не видели, и о них никто не слышал. Тревога матери и бабушек перешла в панику, а чекист всё продолжал названивать в больницы, морги и милицейские отделения, но и там ничего не знали о судьбе детей члена Политбюро.

* * *

Лёня Реденс заскочил в квартиру Галины Бурдонской в надежде увидеть Василия Сталина, однако дома того не оказалось.

— Хорошо, что зашёл, — сказала тётка. — У нас проблема: куда-то потерялся второй ключ от лифта[12]. Без него страшно неудобно — Васе пока тяжело после ранения ходить по лестнице пешком, и мне с детьми без лифта тоже несладко. Я у коменданта попросила ещё один ключ, и он к завтрашнему обещался сделать. Пока я соберусь, побудь здесь недолго, и поможешь коляску вниз спустить.

— Галь, подожди, я скоро приду.

Лёнька кубарем слетел вниз по лестнице и через секунду уже просил у коменданта дома дать ему дубликат ключа.