Джон покачал головой, заметив, каким взглядом его хозяин провожает свою жену.

— А женщина, которую любит этот мужчина, всегда вызывает у него желание?

— Естественно! — ответил Гевин. — Но, как мне кажется, несколько… другого рода.

— А-а, понятно. Святая любовь, как к деве Марии. Я простой человек. Будь я на его месте, я бы взял ту, которая вызывает у меня более земные чувства. Думаю, любовь придет, если в постели женщина доставляет радость.

Гевин поставил локти на колени и опустил на руки голову, .

— Женщины созданы для того, чтобы искушать мужчин. Они — исчадия ада.

Джон улыбнулся.

— Полагаю, если бы мне довелось встретиться с дьяволом, я бы поблагодарил его за то, что его работа увенчалась успехом.

Для Гевина три последующих дня превратились в пытку. Джудит не смотрела в его сторону и не разговаривала с ним. Она прилагала все усилия, чтобы держаться от него подальше. И чем надменнее она была, тем сильнее становилась ярость Гевина.

— Стой! — приказал он ей однажды вечером, когда она собралась выйти из комнаты, как только он зашел.

— Слушаюсь, милорд, — ответила она и присела в реверансе. Ее голова была склонена, глаза опущены.

Сначала Гевину казалось, что ее глаза покраснели, как будто она плакала. Чушь, этого, естественно, не может быть. Разве у нее есть причины плакать? Это он подвергается наказанию, а не она. Ведь он показал, что хочет быть добрым с ней, а она все равно продолжает презирать его. Но ведь один раз ее отношение изменилось, изменится и теперь. Однако время шло, а Джудит оставалась холодной с ним. Он слышал, как она смеется, но стоило ему появиться, улыбка исчезала с ее лица. У него руки чесались от желания дать ей пощечину, заставить проявить хоть какие-то эмоции — ему было бы легче противостоять ее гневу, чем встречать такой взгляд. Но Гевин просто не мог сделать ей больно. Ему хотелось взять ее на руки и, более того, попросить прощения. Но за что? В течение дня он выматывал себя верховой ездой, но ночью все равно не мог спать. Он обнаружил, что постоянно придумывает различные предлоги, чтобы оказаться рядом с ней, чтобы проверить, позволит ли она ему дотронуться до себя.

Джудит же выплакала все глаза, ее переживания едва не привели к болезни. Как она могла так скоро забыть, что он подлец? И несмотря на страдания, которые доставило письмо, она изо всех сил сдерживалась, чтобы не броситься к нему в объятия. Джудит ненавидела Гевина, но ее тело сжигала страсть к нему, и эта мука не прекращалась ни на день, ни на час.

— Моя госпожа, — тихо проговорила Джоан. В последнее время слуги стали ходить вокруг своих хозяев на цыпочках. — Лорд Гевин просит вас прийти в большой зал.

— Ни за что! — без колебаний отрезала Джудит.

— Он сказал, что у него срочное дело, связанное с вашими родителями.

— Моей матерью? — забеспокоившись, спросила Джудит.

— Я не знаю. Он сказал, что должен немедленно поговорить с вами.

Как только Джудит увидела своего мужа, она сразу же поняла, что случилось несчастье. Его глаза потемнели, губы были плотно сжаты, превратившись в тонкую полоску. Свою ярость он обратил на жену.

— Почему ты не сказала мне, что до меня тебя прочили в жены другому?

Это заявление ошеломило ее.

— Я говорила тебе, что меня готовили к церкви.

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду не церковь. Как насчет того молодого человека, с которым ты смеялась и кокетничала во время турнира? Мне следовало бы догадаться.

Джудит почувствовала, как в ее жилах забурлила кровь.

— О чем тебе следовало бы догадаться? Что любой другой мужчина будет более подходящим мужем, чем ты?

Гевин, во всем облике которого ощущалась угроза, шагнул к ней, но она не отступила.

— Уолтер Демари предъявил требования на тебя и на твои земли. Чтобы придать больше веса своим словам, он убил твоего отца и взял в заложницы твою мать.

Гнев в одно мгновение покинул Джудит. Она сразу же почувствовала себя раздавленной и беспомощной и ухватилась за спинку стула, чтобы не упасть.

— Убил? Захватил? — с трудом прошептала она.

Гевин, немного успокоившись, накрыл ее руку своей.

— Я не хотел так огорошить тебя. Просто меня взбесило, что этот человек требует то, что принадлежит мне!

— Тебе? — Джудит удивленно посмотрела на него. — Мой отец убит, мама находится в плену, земли захвачены, — а ты смеешь говорить о том, что потерял?

Он отодвинулся от нее.

— Давай рассуждать разумно. Тебя обещали в жены Уолтеру Демари?

— Нет.

— Уверена? — В ответ она бросила на него уничтожающий взгляд. — Он заявляет, что вернет твою мать целой и невредимой, если ты придешь к нему.

Джудит резко повернулась.

— Тогда я пойду.

— Нет! — воскликнул Гевин и силой усадил ее в кресло. — Ты не можешь! Ты принадлежишь мне!

Джудит, которая лихорадочно соображала, как решить свалившуюся на нее проблему, подняла на Гевина глаза.

— Если я принадлежу тебе, если мои земли принадлежат тебе, то как этот человек собирается заполучить их? Даже в сражении он не может отвоевать твою собственность.

— Это не входит в планы Демари. — Взгляд Гевина буквально буравил Джудит. — Ему сказали, будто мы не спим вместе. Он требует развода, чтобы ты перед королем объявила о своей антипатии ко мне и любви к нему.

— И если я это сделаю, он отпустит мою мать и не причинит ей вреда?

— Так он утверждает.

— А что, если я ни о чем не буду заявлять? Что будет с мамой?

— Не знаю, — после непродолжительной паузы ответил Гевин. — Мне трудно предположить, что станет с ней.

Несколько секунд Джудит молчала.

— Значит, мне надо выбирать между мужем и матерью? Решить, стоит ли удовлетворять алчные требования человека, которого я почти не знаю?

— Нет, тебе не придется выбирать. — Джудит никогда не слышала. Чтобы голос Гевина звучал так странно. Он был холоден, как закаленная сталь. Она резко подняла голову. — Мы можем часто ссориться, но только в пределах нашего поместья, даже — наших комнат, и я могу уступать тебе. Ты можешь придумывать новые вабики, и я могу сердиться на тебя за это, но сейчас я не позволю тебе вмешиваться. Меня не волнует, собиралась ли ты выходить за него до меня — пусть даже ты с детства спала с ним в одной постели. Это — война, и я не буду спорить с тобой.

— Но моя мать…

— Я постараюсь вызволить ее, но не знаю, удастся ли мне.

— Тогда пусти меня к нему. Дай мне попробовать уговорить его.

Но Гевин был непреклонен, — Я не могу допустить этого. А теперь я должен идти поднимать моих людей. Мы выступаем завтра рано утром, — Он повернулся и вышел.