* * *

Ривьера Майа – Отель «Меззанин»

Белоснежный песчаный пляж…

Кристально чистая вода…

Пленительное солнце…

Восхитительные коктейли…

…и Эрик Циммерман.

Ненасытный!

Именно это слово точно описывает аппетит, который я испытываю к нему. К своему очаровательному, красивому, сексуальному и похотливому супругу. До сих пор в это не верю. Я вышла замуж за Эрика! За Айсмена!

И сейчас мы с ним в Тулуме, в Мексике, наслаждаемся медовым месяцем, и мне хочется, чтобы он никогда не заканчивался.

Я загораю топлес, устроившись в удобном гамаке. Чувствую, как солнечные лучи ласкают тело, а мой Айсмен разговаривает по телефону всего в нескольких метрах от меня. По нахмуренным бровям я понимаю, что речь идет о его компании, и улыбаюсь. Загорелый Эрик просто сногсшибателен в своих небесно-голубых плавках. Смотрю на него… обсматриваю… и чем дольше делаю это, тем сильнее он меня возбуждает.

Возможно, это эффект Циммермана?

Я с интересом наблюдаю, как сидящие у бара отеля девушки пялятся на него. Еще бы! Смотреть на моего здоровяка – одно удовольствие. Эта картина меня забавляет, я улыбаюсь и сдерживаю желание закричать: «Э-э-э, волчицы, он мой!»

Но в этом нет никакой необходимости. Эрик весь, абсолютно весь мой, и мне не нужно кричать об этом на весь мир.

Через три дня после чудесной свадьбы в Мюнхене мой новоиспеченный супруг сделал мне сюрприз в виде изумительной романтической поездки на медовый месяц. Теперь я здесь, на экзотическом пляже Тулума на Мексиканских Карибах, наслаждаюсь потрясающими видами и горю желанием поскорее вернуться в наш уютный номер.

Хочется пить. Поднимаюсь из гамака, снимаю наушники от iPod, надеваю верх от своего желтого купальника и направляюсь к бару на пляже.

Как восхитительна погода!

Услышав голос Алехандро Санса, улыбаюсь и напеваю по дороге к бару:

Вот видишь, где два, там и три,

Жизнь идет своим чередом без остановки…

Что ж тут поделаешь…[1]

Да, где два, там и три. И пусть об этом говорят.

Нежный бриз развевает мои волосы, и я продолжаю напевать, приближаясь к бару.

Зачем ты лечила меня, когда я был ранен,

Если ты снова разбиваешь мне сердце, покидая меня?

Кто будет дарить мне свои чувства?

Кто будет просить меня: «Всегда будь со мной»?

Кто прижмется ко мне этой ночью, если станет холодно?

Кто излечит мое разбитое сердце?

Заказываю бармену гигантскую кока-колу с двойной порцией льда, и, как только делаю первый глоток, чьи-то руки обвивают мою талию и кто-то говорит мне на ухо:

– Я уже здесь, малышка.

Этот голос…

Эта близость…

Это его «малышка»…

Ммм… он сводит меня с ума, и я расплываюсь в улыбке, замечая, как девушки у бара краснеют, находясь рядом с Эриком. Еще бы! И тогда, сияя от счастья, упираюсь затылком ему в грудь, и он чмокает меня в лоб.

– Хочешь кока-колы?

Он кивает, усаживается на стул, который стоит рядом со мной, берет из моих рук стакан и, сделав огромный глоток, тихо произносит:

– Спасибо. Я умирал от жажды.

И, пробежавшись своими голубыми глазами по моей груди, он с усмешкой спрашивает:

– Зачем ты надела верх купальника? Лишаешь меня чудесных видов.

– Как-то неудобно светить грудью в баре.

Эрик улыбается. Я чувствую его возбуждение. Внезапно музыка меняется, и звучит романтическая ранчера[2].

Да здравствуют ранчеры!

Какие песни! Сколько в них чувств! Никогда бы не подумала, что они настолько мне понравятся. Эрик же – втайне самый большой романтик из всех, кого я когда-либо встречала, – услышав эту песню, угрожающе смотрит на меня, приближается, собственнически обхватывает меня за талию и спрашивает:

– Потанцуем, смугляночка?

Да чтоб меня…

Я сейчас съем его!

Обожаю, когда он ведет себя непринужденно и его мысли заняты лишь нами.

Звучит песня, которую Декстер посвятил нам на свадьбе. Каждый раз, слыша ее, мы танцуем, забывая обо всем.

Я сумасшедшая…

Я по уши влюблена…

Встаю со стула, и там, прямо у бара, не обращая внимания на пялящихся на нас туристов, мы, словно два голубка, танцуем под завистливые взгляды девушек и чудесный голос Луиса Мигеля.

Если нам позволят, мы будем любить друг друга всю жизнь.

Если нам позволят, мы будем жить в новом мире.

Я верю, что мы сможем увидеть рождение рассвета нового дня.

Думаю, что мы все еще можем быть счастливыми[3].

О боже… Боже мой, какой момент!

Именно этого я и хочу – чтобы нам с Эриком позволили быть счастливыми. Точнее, чтобы мы сами позволили себе таковыми быть. Ведь единственное, что нам ясно, – это то, что мы как огонь и вода. И хотя безумно любим друг друга, мы словно две бомбы, готовые взорваться в любой момент.

После свадьбы мы еще ни разу не ссорились. Мир и любовь. Мы на седьмом небе и не делаем ничего – лишь целуемся, осыпаем друг друга сладкими словами и полностью отдаемся друг другу.

Да здравствует медовый месяц!

Звучит песня, и мы, двое влюбленных, танцуем под нее. Я счастлива с Эриком. Мы оба наслаждаемся этим моментом. Танцуем, забыв обо всем на свете, и смотрим друг на друга с неподдельным обожанием.

Взгляд его голубых глаз словно проникает в меня, говоря, как сильно он меня любит. А когда песня заканчивается, мой муж, мой любовник, моя безумная любовь целует меня и, усаживая на стул, шепчет в нескольких сантиметрах от моих губ:

– Я буду любить тебя всю жизнь, как в песне.