– Прости, – прошипел он, исчезая.

Оказавшись в замке, он рухнул в постель, уставившись в потолок. Он выпил ее кровь, всего лишь крошечную каплю, но ее вкус проник в каждый уголок тела, наполнив его блаженством. Себастьян знал, что изменился навеки.

Он предпочел не думать, что может теперь потерять.

Кэдрин была права – это было больше чем кровь. Но почему она так думала? Что еще он у нее похитил?

Все вышло ненарочно. Но сколько раз можно себя подобным образом оправдывать? Намерение или отсутствие такового редко когда оправдывало нанесенное оскорбление. Это ему было отлично известно.

Он пил кровь прямо из живого тела. Истинный вампир. Как говорил Мердок:

– Есть опасные побочные эффекты, если пить прямо из тела. Тобой может овладеть зло.

– Я рискую потерять душу? – спросил Себастьян не без ехидства.

Теперь ему ни за что не стать стойким, даже если б он захотел вступить в их ряды.

Время шло, а он все размышлял. Вспоминал каждое слово, каждый взгляд, отчаянно пытаясь понять, что же произошло.

Наконец он забылся мертвым сном и во сне увидел незнакомую страну.

Сквозь пелену нескончаемого дождя пробивалось солнце. Чистый нежный свет, как бывает лишь в северных странах. И там была Кэдрин. Щуря глаза, она смотрела на дождь. И он видел окружающее ее глазами, понимая, что все происходит много лет назад.

Кэдрин и другие валькирии пытались заснуть, лежа на голой земле на склоне холма. По склону бежали потоки воды и жидкой грязи, едва не задевая их и без того мокрые тела. На валькириях были доспехи, нагрудные пластины из золота в сплошных вмятинах.

Броня Кэдрин впивалась ей в ребра, если она переворачивалась на бок. Под металлические пластины заползали муравьи, нещадно кусая, а песчинки натирали кожу, словно наждак. Кэдрин пыталась забыть о неудобствах – ее отряд не спал уже семь дней, и сейчас солнце было их стражем, отгоняя вампиров. С ними они сражались каждую ночь.

Когда она в очередной раз повернулась на бок жидкая грязь стекла под нее, лишив возможности лишний раз пошевелиться и Кэдрин.

– Клянусь богами, – воскликнула она на незнакомом языке, ударив себя в грудь, – если нам суждено остаться в живых, ни за что не буду спать одетой!

Откуда ему было знать этот язык, смесь древнескандинавского и староанглийского? Но он все понимал.

– Побереги клятвы, – усмехнувшись, сказала лежащая рядом молодая женщина, чертами напоминавшая Кэдрин. – Мы все знаем, этой битвы нам не пережить.

Вокруг них захихикали. Кэдрин тоже рассмеялась – молодая женщина говорила правду.

Что еще делать перед лицом неминуемой смерти, если не смеяться?

Картинка сменилась. Теперь он был в гуще той самой битвы, которую они ждали. Себастьяну довелось побывать во многих сражениях, но такого побоища он еще не видел. Ночь освещали вспышки молний; звенел металл. Оглушающие раскаты грома, крики. Вампиры вокруг Кэдрин сбивали с ног и обезглавливали валькирий, совсем юных девочек.

Кэдрин пришлось биться сразу с тремя, и она не могла помочь, даже когда вампир рядом с ней схватил хрупкое тельце и переломил его пополам о колено. Она слышала, как разбивались кости, но не могла ему помешать.

Уголком глаза она видела, как вампир припал к шее девушки, мотнул головой, как хищный зверь, разрывая горло. В тот миг, когда меч Кэдрин пронзил одного из противников, скорчившийся на земле вампир поднял голову и улыбнулся Кэдрин, сжимая в зубах кусок окровавленного мяса. Кровь ручьем стекала с его губ…

Себастьян в ужасе вскочил. Обвел спальню глазами, удивляясь, что он не на поле битвы. Он как будто видел все наяву. В ушах стоял громовой стук сердца Кэдрин; и он испытал взрыв ее ярости не менее отчетливо, чем обжигающий жар крови вампира, фонтаном хлынувшей из перерубленной шеи. Кровь залила ей лицо, затуманив зрение.

Как он мог видеть все это с такой потрясающей достоверностью? Он вспомнил, как она кричала: «Ты украл больше чем мою кровь!» Должно быть, вот что значили ее слова. Сны рассказали о том, что было на самом деле. Себастьян не знал, как такое возможно, но он пережил то, что было в ее воспоминаниях.

Ее жестокость, «история» с вампирами, о которой упоминала Риора… Что-то прояснилось. Ведь он видел ее глазами. Себастьян взъерошил волосы. Доспехи, оружие той битвы уводили к седой древности.

«А если я скажу тебе, что на самом деле очень стара. «Ей должно быть, далеко за тысячу лет». И Себастьян ужаснулся при мысли, что вся ее жизнь была чередой битв подобных той, что он видел во сне. Разве могла она дать ему шанс, если верила, что он способен превратиться в одно из тех чудовищ?

Миновала ли угроза теперь, когда он познал вкус ее крови?

Вампира не было два дня, потом он стал являться к ней каждую ночь.

Всю последнюю неделю он телепортировался к Кэдрин. Помогал ей выполнить очередную задачу или просто всю ночь сидел в кресле возле ее постели в гостиничном номере. Он исчезал, если она выходила на свет солнца или летела на самолете, проводя день бог знает где и как.

Кэдрин издевалась над ним, игнорировала его, злилась, но ничто не могло помешать ему приходить снова и снова.

И она ничего не могла с этим поделать.

Однако ей пришлось признать, что его присутствие успокаивает, и она уже не боялась, что может погибнуть в любую минуту. Каждую ночь ее охранял могучий воин сумрачный страж. Он никому не позволит и близко подойти.

Когда они впервые вместе ввязались в драку с множеством противников, Кэдрин выхватила меч и встала спиной к стене, обеспечивая себе надежный тыл. Во втором конфликте она неосознанно прислонилась спинои к Себастьяну – и он поспешил отметить сей факт, сражаясь с ней плечом к плечу.

Нахальная пиявка!

Когда бы ни очутился вампир возле Кэдрин, она изучала его, пытаясь понять, изменилось ли его отношение к ней после того, как он попробовал ее кровь. Ей было известно, что происходит, когда вампир пьет прямо из живого тела. С кровью Себастьян мог получить и ее воспоминания. Вдруг он захочет напасть на других, чтобы получить еще?

С той ночи, когда Кэдрин узнала, что его насильно сделали вампиром, у нее зародилась крошечная симпатия к нему. Однако после того, как вампир отведал ее крови, симпатия улетучилась без следа. Можно ли сказать, что это вышло случайно? Да, но дело сделано. Произошло то, что произошло. Не было ли тут отчасти и ее вины? Да, ведь она позволила вампиру целовать ее шею, за что теперь не уставала себя корить.

Все это означает, что ей не следует находиться в его обществе. Одно его присутствие заставляет ее терять голову. Он внушает ей беспокойство, трепет и иногда даже… вожделение.