Вернувшись в конюшню, Дариус подошел к Шарлотте.

– Повернитесь, – приказал он.

– Когда вы расстегивали мне платье, вы не требовали от меня, чтобы я поворачивалась.

– Тогда мы с вами стояли гораздо ближе друг к другу, не так ли? Или вы хотите снова все повторить? – Дариус язвительно усмехнулся.

Шарлотта нехотя повернулась, и Дариус сосредоточенно стал застегивать платье. Хотя пуговки, крючки, шпильки и ленточки были малы по размеру и имели порой мудреную конструкцию, однако дело понемногу продвигалось и он даже позволил себе с облегчением вздохнуть.

«А все проклятые эмоции, будь они неладны».

– Кстати, если уж вы заговорили о риске: что было бы, если бы они сюда вошли?

– Это они как раз и собирались сделать, – сказал Дариус. – Вы не подумали, почему я встал в дверях, на виду? Они увидели меня и были вынуждены искать другое укромное местечко для спаривания. – Наконец он закончил возиться с застёжкой и выпрямился.

– Для спаривания? Неужели вам трудно сказать «для занятий любовью»? Вовсе не обязательно употреблять такое холодное и рациональное слово – речь ведь не идет о свиньях.

– Ничего не поделаешь. – Дариус пожал плечами. – Я привык называть вещи своими именами и не люблю эвфемизмов. Возможно, это один из моих многочисленных недостатков, я мог бы употребить для этого процесса одно емкое и очень старое английское слово…

– Вы его уже однажды употребили, – поморщившись, напомнила Шарлотта. – На прошлой неделе, когда я нечаянно задела коленом ваши интимные части тела.

– Предполагается, что настоящая леди не должна знать такие слова, – холодно заметил Карсингтон. – Я всегда думал, что незамужние барышни вообще не имеют понятия о том, что у мужчин имеются интимные части тела.

– Вы, кажется, забыли, что у меня есть кузены и младшие братья, – спокойно сказала Шарлотта. – Они считают забавным говорить шокирующие слова и делать шокирующие веши, и их не может остановить даже неизбежно следующая за этим порка. А вот вам мало что известно о настоящих леди, не так ли?

– Да, и это меня вполне устраивает. – Дариус нахмурился и отошел от Шарлотты. – Ну вот, теперь ваше платье приведено в приличный вид. Надеюсь, вы усвоили уроки и больше никогда не станете кидаться на меня.

– Можете быть спокойны. В следующий раз, если вдруг захочу острых ощущений, я лучше застрелюсь. Это будет намного увлекательнее. – Шарлотта вскинула подбородок й с гордым видом прошла мимо него.

Дариус вдруг так разозлился на нее, что ему захотелось поставить ей подножку, чтобы она растянулась на полу у него на глазах, но это было бы совсем по-детски – все равно что говорить неприличные, шокирующие слова. Интересно, была ли она шокирована, впервые их услышав, или она тоже сочла их забавными, как ее младшие братья и кузены?

Дариус молча смотрел, как Шарлотта выходит из конюшни – с высоко поднятой головой, дразняще покачивая бедрами.

Она хочет, чтобы он думал, будто все это ничего для нее не значит, что это просто игра и ничего больше.

Он и сам охотно поверил бы в это, если бы не тот поцелуй… Едва ли простое сексуальное влечение могло объяснить то, что случилось между ними на этот раз. Загадка, еще одна загадка. Они уже успели ему надоесть, но в один прекрасный день он обязательно разгадает их все. Когда-нибудь, но не сейчас, потому что для этого нужна холодная голова.

Решив на время забыть о загадке, Дариус занялся более будничными делами: он оседлал коня и направился в Олтринхем. К тому времени, когда конюх вернулся со свидания, Дариус успел уже ускакать далеко, и ему было не до выяснений, где кто и с кем был.

Пятница, двадцать восьмое июня

На следующее утро, проснувшись у себя дома, Шарлотта подумала, что ей скорее всего лучше держаться подальше от Бичвуда, где она могла снова встретить мальчика, лицо которого все время стояло у нее перед глазами. Днем и ночью. Если она начнет искать встречи с ним, это до добра не доведет. Маловероятно, что это ее сын, но даже если он и вправду окажется ее сыном, что она может сделать? Сказать ему правду? Забрать его к себе? Все это невозможно до тех пор, пока она не скажет правду своему отцу.

Разумеется, он в конце концов простит ее, но она сама себя никогда не простит – за рану, которую ему нанесла, за то, что разрушила все надежды, которые он на нее возлагал. Однако еще хуже придется Лиззи, которой отец безгранично доверял. Ее признание разрушит его веру в нее, а вместе с этим разрушится и их семейное счастье.

И все же Шарлотта сомневалась, что сможет обходить мальчика стороной.

Она также не была уверена, что удержится от того, чтобы искать встреч с Карсингтоном. Сейчас она чувствовала себя слишком одинокой и чересчур взволнованной, слишком уязвимой для того, чтобы положиться на себя. Дариус дал ей возможность поверить в счастье, но, к несчастью, ее доверие к нему зашло слишком далеко. Она возбудила его любопытство, ион начал задавать вопросы, на которые ей лучше никогда не отвечать, и теперь неприятности подстерегали ее на каждом шагу.

Но и дома, где ей тоже не удалось бы избежать неприятностей, все были поглощены приготовлениями к предстоящему домашнему вечеру.

Сперва ей придется снова и снова выслушивать имена джентльменов, которые к ним приедут, выяснять, где они будут спать, где будут сидеть за столом…

Для того чтобы быстрее покончить со всей этой канителью, Шарлотта готова была решить вопрос о том, кто станет ее избранником, с помощью жребия – взять шляпу и вытянуть из нее наугад записку с именем джентльмена, но уже в следующий момент она пыталась убедить себя, что нужно как-то устроить дело так, чтобы все продолжалось как раньше и ей снова удавалось перенаправлять своих поклонников к кузинам и подругам.

В конце концов, она поехала в Бичвуд только затем, чтобы не видеть сияющее от предвкушения грядущей удачи лицо отца, и вскоре уже стояла в картинной галерее, которая помещалась в правом крыле второго этажа Бичвуд-Хауса. Теперь она руководила работой слуг, которые вновь вывешивали картины, убранные на время генеральной уборки. Галереей не пользовались четверть века, и замок на ее двери появился задолго до смерти леди Маргарет, но Шарлотта не знала почему.

Хотя дом в Бичвуде был довольно ветхим и нуждался в ремонте, обустройстве и оснащении некоторыми современными удобствами, здание было красивым, а галерея представляла собой одну из самых привлекательных комнат: она была ни слишком большой по размеру, ни слишком тесной и узкой. Проникая через стекла окон, мягкий свет нежно ласкал старинные портреты и смягчал очертания окружающих предметов.

Многочисленные полотна от этого только выигрывали, поскольку были написаны в неестественно официальной манере, отличавшей живопись прошлых веков. Тем не менее Шарлотта обнаружила несколько портретов, на которых персонажи выглядели почти живыми; вероятно, эти холсты относились ко временам ее бабушек и дедушек. К своему большому удивлению, она узнала, что поразительно красивая юная леди, одетая в богато украшенный шелковый наряд с длинным лифом и пышными юбками, не кто иная, как леди Маргарет до замужества.