Может, я сплю? Мне просто снится очередной кошмар?

Не-е-т. Ни черта не кошмар. Жуткая явь.

Сердце почти остановилось. Гулко, медленно, через раз сжималось в груди, с трудом перекачивая моментально заледеневшую кровь. Все вокруг померкло и единственное световое пятно в поле зрения — обладатель янтарных глаз.

— Пожалуй, воздержусь. Вряд ли в этой дыре найдется что-то достойное.

От глубокого голоса — мурашки по коже, от явного выпада в мой адрес — ледяные когти по сердцу.

Я уже начала забывать, каково это, когда тебя ненавидят. Барханов напомнил. Я кожей почувствовала, как по мне полоснуло его эмоциями. Ярость. Злость. Почему он злится? Разве я виновата, что наши пути снова пересеклись?

— Охрененный карьерный рост, девочка, — с ухмылкой протянул он, а глаза остались холодные, цепкие, без тени улыбки. Не торопясь, прошелся по мне небрежным взглядом, сверху вниз и обратно, — М-да. Похоже что-то пошло не так.

Жесткие слова — как пощечина.

Хотелось бежать без оглядки, но я кое-как отвернулась от Артура улыбнулась остальным и осипшим голосом с трудом произнесла дежурную фразу:

— Ваш заказ будет готов в ближайшее время, — едва чувствуя под собой землю, неровным шагом побрела от проклятого столика. Руки ходили ходуном, губы дрожали, зубы стучали будто от холода.

— Барханов, ты чего девчонку испугал? — возмутился за спиной рыжеволосый гигант, — он бедная аж затряслась.

— И что?

И ничего! Меня будто в котел с кипятком сбросили! Одним своим появлением, одним равнодушным взглядом и парой фраз Артур разбил тот кокон, в котором я нашла спасение от жестокой реальности.

Зачем он здесь? Очередная насмешка судьбы? Мало с меня ТОГО прошлого?

В дверях я налетела на Леночку, которая успела натянуть очередные колготки и теперь рвалась в бой.

— Ника, ты чего? На тебе лица нет, — удивилась она, — тебя кто-то обидел?

— Нет, — я сунула ей в руки блокнот и со всех ног бросилась на склад.

В зал я сегодня больше не выйду ни за что на свете!

* * *

Все оставшееся время до конца рабочей смены я чего-то ждала. Замирала от каждого шороха, оглядывалась на дверь, трусливо пряталась в самом дальнем углу подсобки, прикрываясь какими-то несуществующими делами.

Он ведь не придет, не ворвётся сюда? Не станет кидаться колючими фразами и снова делать мне больно? Не будет вспарывать наживую едва затянувшиеся раны?

Но вместе со страхом в груди давило от трепета, желания увидеть, услышать его голос, сколько бы я себя не ругала — отделаться от томительного волнения не удавалось.

Я слабая. Мне казалось, что все отболело, все осталось в прошлом, но нет.

Один взгляд, одна минута натянутого общения и внутри снова разлетелось в щепки. С размаху, со всей дури, в прошлое, туда, где сначала было сладко, а потом выворачивало от безысходности, от отвращения к самой себе. Туда, где за глупую ошибку пришлось расплачиваться самым дорогим

Лучше бы наши пути больше не пересекались. От меня мало чего осталось после предыдущего раза, на второй заход вряд ли хватит.

Хотя, о чем это я? Какой второй заход?

Кому я на хрен вообще сдалась?

Тут же будто каменной плитой придавливает осознание, что я ему больше не нужна. Он даже не пришел ко мне, когда я лежала в больнице, и сейчас наша встреча не вызвала у него ничего кроме злости и раздражения

А на что я рассчитывала? На то, что соскучился? Простил? Забыл? Сменил гнев на милость? Все-таки как была непроходимой идиоткой, наивно верящей в сказки со счастливым концом, так ей и осталась.

— Вероника, ты чего здесь сидишь, скучаешь? — удивилась Ленка, когда заскочила в подсобку и едва не налетела на меня, — домой иди. Смена закончилась.

Я так глубоко провалилась в свои невеселые мысли, так сильно в них увязла, что перестала следить за временем. Смена закончилась двадцать минут назад, а я все сижу. Даже не переоделась.

— Все хорошо? — она подошла ближе, тревожно всматриваясь в мою помятую физиономию, — ты сегодня странная.

Я сегодня несчастная.

— Не обращай внимания. Просто внезапно всплыли старые проблемы.

— Ты если что обращайся. Помогу, чем смогу.

— Спасибо, Лен.

Мне уже ничего не поможет. И никто.

Я кое-как переоделась. Кофту наизнанку, юбку задом наперед. Молодец. Переоделась еще раз. Вышла из подсобки. Вернулась, потому что забыла сумочку. Снова вышла, не понимая, что вообще вокруг происходит.

В голове каша, вокруг туман, я будто в бреду. На выходе киваю охраннику, прощаюсь с коллегами и выхожу в прохладную весеннюю ночь. Вокруг темнота. Тусклые фонари не могут справиться с ночной мглой, а окна в соседних домах кажутся далекими, как равнодушные звезды. На парковке возле бара всего несколько спящих машин, на улице не души. Пустынно, одиноко, и как-то не по себе.

Делаю первые шаги, и по спине тут же проходится волна ледяных мурашек. Оборачиваюсь, до рези в глазах всматриваясь в темноту. Никого. Хотя возле кустов, там, где тьма особенно густая, чудится какое-то движение. Я пытаюсь незаметно нащупать в сумочке баллончик, но запоздало вспоминаю, что оставила его дома, в другой сумке.

Проклятье.

Давясь сомнениями, оборачиваюсь к двери, из которой только что вышла. Может, вернуться пока не поздно? Вызвать такси? Плевать, что до дома всего пара сотен шагов.

В этот момент на плечо ложится чья-то грубая рука.

— Привет, красивая.

Со всем не с той стороны откуда я ожидала, появился мужик. Высокий, тощий, как палка. Я не могу хорошо его рассмотреть, но тусклого света хватает, чтобы заметить небритую физиономию и кривые зубы. Пахнет от него, как от завсегдатая пивнушки — горьким перегаром и куревом.

— Извините, — аккуратно снимаю его руку со своего плеча и предельно вежливо и миролюбиво произношу: — мне надо идти.

— Куда собралась? — хрипло каркает он, — разговорчик есть неоконченный.

Черт, почему я не вызвала такси.

— Извините, — сама не знаю за, что снова извиняюсь. Пытаюсь отойти от странного субъекта, но он хватает меня за руку.

Да чтоб тебя…

Пока я соображаю, что делать: орать и пинаться, или попытаться мирно сгладить неприятную ситуацию; раздается хлопок машинной двери и шаги.

— Какие-то проблемы?

Я аж присела. Не знаю, что меня напугало больше. Этот кривозубый урод, тянущий ко мне свои лапы или внезапное появление Барханова.

— Мужик, иди отсюда, — осклабился отморозок, все еще сжимая мою руку, — костюмчик на тебе уж больно хорош, смотри как бы не испачкался.