— И куда… эт-самое… путь держишь? — наконец выдал он результат немалых умственных усилий.

Во всяком случае, Влад успел даже заскучать слегка, пока водитель кобылы, старенькой и какой-то жухлой, принимал решение.

— В Лорею, — коротко ответил барон.

По местным меркам внешне на аристократа он не тянул. Скорее на зажиточного горожанина, если судить по качеству одежки. Так оно проще. Для маскировки. Да и вешают тут за попытку притвориться аристо. А верительных грамот у Влада, естественно, не имелось. Кроме того, стоило ему представиться аристо, и обязательной частью его гардероба обязан был быть длинный клинок. Им тут, на секундочку, нередко и на дуэлях машут. Конечно, дед начал обучение внука владению «аристократическим холодняком» заново. И знания очень неплохо ложились на мышечную память «Вовчика». Но вот проверять уровень своей подготовки в столь экстремальных условиях парень явно желанием не горел… Тем более, при наличии револьвера. В этом мире огнестрельное дульнозарядное оружие уже было известно, но использовалось скорее в качестве диковинки или в развлекательных целях. Впрочем, Гарт как-то упоминал, что один подгорный народ использует длинноствольные ружья и для вооружения своих военных отрядом. Однако жили они в довольно замкнутом сообществе. Миром вокруг не особо интересовались. Так что встретить кого-то из них шанс был минимальным.

— А монеты-то у тебя есть? — подернул уголком рта мужик.

Барон достал из кармана заранее отложенные несколько «медяшек» из заботливо оставленного Гартом запаса. Насколько он мог прикинуть местные реалии, трех кругляшков было вполне достаточно, чтобы его прямо к столичным воротам доставили. На руках. Всей деревней.

— Токма ведь я до Лореи-то не еду! — задумчиво протянул мужик, отводя взгляд от руки парня. — До Касмаски и… эт-самое… все!

— А оттуда до города? — поинтересовался парень негромко.

Пушки промолчали. Настала пора дипломатии и торговли.

— Если с восходом выйдешь, то к сумеркам в аккурат и будешь у ворот. К ночи стража-то вряд ли пропустит, коль неблагородный. Не будут они из-за одного путника ворота открывать. Но у стен, коль деньга есть, заночевать можно в трактире.

Буровин примерно прикинул маршрут. То есть, по-любому, где-то ему две ночи провести да придется.

— А что? — с подначкой поинтересовался он, прищурившись. — Глядишь, и в Касмаске где заночевать найдется⁈

Уж лучше так, чем пытаться посреди ночи идти незнакомой дорогой.

— Так коль монеты есть, так отчего бы и не найтись⁈ — с неожиданной готовностью закивал извозчик, слегка удивив такой покладистостью Влада.

Впрочем, после секундного размышления, парень решил, что тот обрадовался возможности подзаработать. Так почему бы и нет, если всем удобно?

— Монеты есть! — сообщил молодой человек, кивнув для верности. — А вот ночлега нет.

— Запрыгивай, чужак, — последнее слово возница произнёс с интонацией ближе к «чужестранец», чем к «враг», так что парень решил этот момент не комментировать. — Все будет!

Одним движением Владимир забросил уже куда более готовое к физическим нагрузкам молодое тело в жалобно скрипнувшую телегу. Места в ней оказалось немного. Почти вся она оказалась заставлена бочками, крынками с обтянутыми тканью горлышками и какими-то тюками.

— Устраивайся вот на этих мешка! — предложил мужик и взялся за вожжи.

Лошадка нехотя зашагала вперед.

* * *

—… Так я такую рыбину вытянул, от колена и до плеча!..

— Угу, — автоматически кивнул парень, абсолютно не фокусируясь на словах возницы.

А тому и не надо было. Он вполне доволен был молчаливым собеседником, который вместо того, чтобы перебивать рассказ, предпочитает наслаждаться проплывающими видами.

—… Так я дочке евойной только оприходовал, а тут и он с молотом кузнечным…

Смотреть было не на что. Из кузова «полуторки», когда они с Анечкой пробивались в Москву, виды были один в один. Лес кончился, раскинулись поля, просторы… Разве что нигде не было видно средств механизации. Ну так и уборка урожая уже должна была закончиться. Хотя… Чего бы парень в этом понимал, если честно.

— Мда, — негромко выдал барон, пропуская мимо ушей очередную историю о Гришке-пропойце — приятеле возницы.

Молодой человек попытался было поудобнее устроиться на мешках. Но что-то ему все время мешали расслабиться какие-то торчащие в хаотичном порядке «уголки». Что он там вообще такое везет-то?

А вот перебить мужичка Буровин даже и не пытался. Попробовал было. Да тот тут же затягивал какую-то заунывную тягучую мелодию своим дребезжащим голосиной. Голова от такого музицирования болеть начинала нещадно.

— И где ж у тебя кнопка выключения-то? — совсем уж себе под нос буркнул парень, нехорошо присматриваясь к затылку водителя кобылы. Он и сам вздрогнул. когда осознал, что указательный палец его при этом поглаживает ребристую поверхность спускового крючка револьвера.

Не хорошо это. Не к добру.

На всякий случай Влад убрал руку подальше от оружия. Ему наконец-то удалось устроиться с относительным комфортом.

«А не подремать ли мне?» — даже задумался он. Однако тут же решил, что пока не пора. Вот в Касмаске и выспится до утра.

Кто ж мог знать, что ночью его придут убивать?

Глава 28

Глава 28

— Что началось-то? Нормально же общались! — немного нервно выдохнул Буровин, выглядывая на улицу.

На лицо его упали отблески факелов. Тех самых, которыми обещали подпалить его со всех четырех концов. Абсолютно, кстати, с его точки зрения, «ни за шо».

И ведь, главное, не делал он местным селянам ничего плохого! Просто на ночлег попросился. Вежливо! Пообещав оплатить простой!

— Так ведь, добрый человек, — улыбался в усы благообразный староста Касмаски в ответ, приглаживая белую как лунь бородку, да хитро щурясь. — Мы гостям за всегда рады!

«… Коль они платят звонкой монетой!» — он умолчал. Хотя по его виду подобное читалось на раз. Но вот против такого подхода и сам Буровин ничего против не имел! А потому со стариком и порешили все вполне мирно: ему, Буровину, старая мастерская на участке скорняка, где хоть удобств и немного, а ноги вытянуть можно, а парень за это расплачивается десятком медянок.

Всем бы хорошо, да вот только не заметил парень, с каким интересом староста на монеты поглядывает. И насторожиться бы путнику, когда тот не стал сразу оплату брать. Но день «возлежания» на неудобных мешках вымотал его настолько, что он на половине пути едва ли не отказался от своей затеи. Однако, после некоторых сомнений, телегу он пока решил не покидать. Лучше потерпеть неудобства некоторые, чем самому потом искать дорогу в столицу.

— Вот поутру и сочтемся, — только махнул рукой низенький старичок, прищурившись. — Чего заранее монетами звенеть?

«Ну, может, здесь так полагается!» — решил про себя парень, убирая монетки обратно в мешочек-кошель. Кто ж знал, что эта сука старая решит забрать… возможно, не все, но явно больше того, на что они условились!

А гостеприимство жители Касмаски продемонстрировали во всей красе: и баню предоставили и банщиц предложили. Но молодой человек лишь быстренько ополоснулся теплой водой, разведя кипяток с колодезной студеной, а от вторых, сколько бы их не подкладывали, отказался. На него никто не обиделся. Зато пригласили на праздник, посвященный то ли какому-то божеству, то ли радости от удавшихся покосов и надоев. Парень так и не разобрался. Однако все пели и ели, а меж тем умудрялись потанцевать, да в паре моментов друг другу носы подправить. Однако гостя вся эта буча обошла стороной.

— А что это ты не ешь⁈ — раздался в какой-то момент голос над ухом Буровина.

«Нашли-таки!» — вздрогнул Буровин, специально отсевший подальше от основной массы радующихся жизни людей и надеявшийся, что в тени его будет не так хорошо заметно, поднимая глаза на ладную русоволосую девку лет шестнадцати. По местным реалиям, она вполне уже созрела, чтобы ублажать гостей Касмаски не только приятными беседами, но и самими устами алыми. Молодому человеку не хотелось ни того, ни другого. Уж если он чего и понял за две своих жизни, так это то, что основным поводом для конфликта в этой жизни служат либо деньги, либо секс. Так что аккуратнее надо быть на условно-враждебной территории. Да и какая-то часть сознания подсказывала, что шестнадцать для всех тех непотребств, что она нежно выдала в едва ли не покрасневшее баронское ухо, она явно маловата.

— Устал я с дороги! — ответил он надувшей губки Кисе. — Не хочу!

Девушка явно считала, что «настоящему мужчине всегда есть что сказать».