Виндзоры осмотрели автомобильные заводы Крайслера в Детройте, выпили чаю с Генри Фордом – что привело к тому, что Форд, изоляционист, был готов поставлять оружие союзникам – и встретился с Джеймсом Д. Муни в «Дженерал Моторс».

Тем временем ФБР собирало досье на эту пару. В конце сентября бюро опросило преподобного Дома Одо, монаха-бенедиктинца, предполагаемого агента гестапо, действовавшего под видом священника. До вступления в орден отец Одо был герцогом Карлом Александром Вюртембергским, двоюродным братом герцога Виндзорского, и «рассказал, что очень хорошо знает королеву Марию и ее брата, графа Атлона, нынешнего генерал-губернатора Канады».

Вюртемберг приехал в Америку в 1940 году из Португалии. Спасаясь от нацистского режима в 1934 году, он поселился в Швейцарии, где при финансовой поддержке своей тети королевы Марии основал организацию под названием «Католическая помощь беженцам» для переселения евреев[381].

Агент ФБР «случайно поинтересовался, видел ли отец Одо герцога и герцогиню Виндзорских во время их недавнего визита в Вашингтон», на что ему ответили, что нет, но ранее он неоднократно встречался с герцогиней Виндзорской и «фон Риббентроп, находясь в Англии, посылал Уоллис Симпсон 17 гвоздик каждый день. Число 17 предположительно представляло собой количество раз, когда они спали вместе»[382].

Собирались дополнительные доказательства симпатий этой пары. В отчете военно-морской разведки с недавней конференции в Вашингтоне майор Хейн Бойден, военно-морской и военно-воздушный атташе Корпуса морской пехоты, прикомандированный к Джорджу Мессерсмиту на Кубе, сообщил Адольфу Берле и Дж. Эдгару Гуверу, что немецкая миссия заявила о герцоге:

«Это не враг Германии. (Он) считался единственным англичанином, с которым Гитлер мог вести переговоры о любых мирных условиях, логическим руководителем судьбы Англии после войны. Гитлер хорошо знает, что Эдуард в настоящее время не может действовать таким образом, который, по-видимому, был бы направлен против его страны, и он не настаивает на этом (сообщил надежный информатор, находящийся в близких отношениях с нацистским агентом). Но когда настанет подходящий момент, он будет единственным человеком, способным управлять судьбой Англии»[383].

В результате статьи в «Либерти» британские власти признали, что Виндзорам нужен пресс-секретарь, чтобы избежать споров. Правительство обратилось к старому другу пары Колину Дэвидсону, но он согласился бы только в случае повышения с майора до генерал-лейтенанта. В конце концов был назначен Рене Макколл, глава отдела прессы и радио Британской информационной службы, исключительно на американскую часть визита. Ему выдали инструкции, что «герцог должен говорить как можно меньше, лучше не проводить пресс-конференций, не давать интервью, не делать заявлений»[384].

Макколл настаивал на том, чтобы герцога спросили, по-прежнему ли он выступает за мир путем переговоров. Ему ответили, что это было только во время Фальшивой войны, «до того, как Гитлер потерял голову». Макколл чувствовал себя успокоенным до следующего утра, когда к нему подошел герцог. «Я думал над вопросом о мире путем переговоров, – сказал Виндзор. – Я разговаривал с герцогиней. Я думаю, мы сыграем эту карту»[385].

В конце концов, визит был тщательно спланирован с заранее подготовленными речами и несколькими интервью. Когда у нее брали интервью, Уоллис заявила: «Боюсь, люди приписывают мне гораздо больший интерес к одежде, чем есть на самом деле. – Добавив: – Я гораздо больше забочусь о бедных маленьких детях Нассау. Они, а не одежда, которую я собираюсь купить, волнуют меня. Я хочу купить им всем рождественские подарки»[386]. Ее заявлениям несколько противоречили многочисленные посылки, полученные по пути от дизайнеров Майнбохера и Бергдорфа Гудмана.

Хотя некоторое освещение в прессе было благоприятным, главной темой СМИ остался объем багажа Виндзоров, который, по оценкам, составлял до 73 единиц и который часто приходилось оставлять в коридорах отелей. А также вопросы о том, как они финансировали свои расходы, учитывая валютные ограничения. 18 ноября сэр Рональд Кэмпбелл направил «Личную и секретную» телеграмму в Министерство иностранных дел. Это была просьба министра финансов Генри Моргентау «сообщить ему, откуда герцог и герцогиня Виндзорские получили доллары, которые они потратили во время своего визита в эту страну», потому что «в прессе была определенная критика в отношении сумм, потраченных на одежду и т. д. в Нью-Йорке»[387].

Три недели спустя Галифакс в «Совершенно секретной» телеграмме в Министерство иностранных дел сообщил: «Насколько я могу установить, единственными банковскими счетами пары в Соединенных Штатах являются два счета в банке «Чейз» на имя герцогини. Один счет покрывает ценные бумаги на сумму 9000 долларов, в то время как на другом счете 14 июня этого года кредитный баланс составлял 29 931 доллар по сравнению с балансом в 1197 долларов на ту же дату прошлого года»[388]. Вопрос, который все задавали, заключался в том, откуда поступали эти деньги.

По словам Чарльза Хайама, «сопутствующие документы отсутствуют в файлах лорда Эйвона в Государственном архиве в Лондоне, но из этого меморандума ясно, что вновь возникли серьезные подозрения в неправильном использовании Виндзорами валюты вопреки всем ограничениям, действовавшим в то время. Документы, хранящиеся в Национальном архиве в Вашингтоне, округ Колумбия, указывают на то, что пара получила еще больше валюты на черном рынке через Веннер-Грена»[389].

Отчет британской пресс-службы был откровенным: «Создавалось общее впечатление богатой и беззаботной пары, путешествующей со всем довоенным снаряжением королевской семьи и не думающей ни о страданиях собственного народа, ни о том факте, что мир находится в состоянии войны»[390].

24 ноября, в свете освещения в средствах массовой информации, депутат от лейбористской партии Александр Слоан задал парламентский вопрос, обратив внимание на «демонстрацию драгоценностей и нарядов в период, когда население этой страны строго ограничено», и предложил «отозвать пару, поскольку их визит, очевидно, наносит определенный вред»[391].

Черчилль послал герцогу телеграмму, в которой выразил сожаление по поводу личных нападок[392]. Герцог был недоволен официальным ответом. «Неубедительный ответ мистера Холла не заставил Слоана замолчать, и, если я с такого расстояния не преувеличил важность этого инцидента, я задаюсь вопросом, следует ли оставить все так?»[393]

7 декабря японцы атаковали Пёрл-Харбор, и Америка наконец вступила в