Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Парню на тачке гонять, девочке кукольный домик и куклы. Еще есть конструктор, роботы, железная дорога, — брат обложил их подарками со всех сторон, показывая яркие коробки. — Ну че, рады? Теперь веселей вам будет, пока папа налаживает служебные отношения.
— Они еще не смогут с этим играть. Что ни дай, все только тянут в рот, — я сомневаюсь, что мелкие прямо сейчас оценят.
— Ты там знаешь, сейчас я покажу, — брат потянулся взять Еву на руки.
И опять началось! Ваня психанул и поднял крик, за ним и сестра заверещала так, что уши заложило. Мы с братом отходим, малявки орут еще громче. Приближаемся — тоже орут. Открываем коробки, отдаем все игрушки, и это не помогает. Хм-м.
Совещаемся в шоке под детские вопли.
— Что теперь делать?
— Откуда я знаю? — пытаюсь вспомнить, что делала Лиза.
Ну да, она же их на руки брала, а нам с братом они не даются. Тупик, блин.
— Знаю! Сейчас успокоим, — брат отрывает руки от ушей, пытаясь перекричать оглушительный вой. — Я же не дурак, привез еще угощения. Пусть с самого начала запоминают, что дядя добрый, а отцу дай только пожаловаться.
Никита заносит пакет и достает оттуда киндеры. Сразу жменю выкладывает детям на застеленный покрывалом пол. Еще из пакета появляются конфеты, печенье, зефир, шоколадные батончики, соки.
— Я видел, что их кормила Лиза смесью только из бутылки, — припоминаю я.
— Потому они такие сердитые. Не дают нормальных детских вкусняшек. Но ничего, сейчас слопают сладкого и подобреют. Нам же с тобой в детстве помогало.
Вообще-то, я не помню нас в полгода. Сомнения берут.
Открываем для них киндеры, достаем шоколад и всовываем в маленькие ручки. Ваня сжимает в ладошке свою долю, кричать перестает. Ева потянула шоколад к лицу и потерла о щеки и нос. Девочка улыбается. Раскрыли для них и другие упаковки, коробки с конфетами подготовили, поставили соки, пусть запивают.
— Еще не попробовали, а уже какие счастливые.
Брат доволен. Я пока наблюдаю, пользуюсь моментом затишья. Кажется, мы с детьми поладили. Правда, они сильно выпачкались в шоколаде и пальцы облизывают.
Наверное, я пропустил момент открывания входной двери. Лизе дал второй ключ, но ждал ее позже. Услышал только быстрый топот по коридору. Затем увидел ее, ворвавшуюся к нам помощницу с горящими глазами, распущенными волнами волос и румяную с улицы, и затем… оглох.
— А-а-а! Вы что творите, Подольские?!
Лиза опять превратилась из милашки в опасную фурию. Бросилась к детям отнимать шоколад.
— Крошки еще маленькие. Детский врач расписал, когда что нужно вводить. Даже овощи — и то постепенно. А вы сразу завалили вредной едой!
— Ну какой вредной? Чипсы и газировку я не брал, думал принести в другой раз, — недоумевает брат.
— Боже-е-е! Они же все в шоколаде! Много съели? Ой, мамочки! Что делать? Надо врачу звонить, — все возгласы Лизы сопровождаются тем, что она забирает от детей сладкое, ругая нас. Столько переживаний я еще не видел у своей помощницы, того и гляди от расстройства заплачет.
Давно мы с братом ни перед кем не отчитывались, но тут ситуация вышла из-под контроля. Нападаю первым, защищаясь:
— Никита, я же говорил тебе: нельзя!
— Что? Олег, ты сам для них открыл больше киндеров!
— Не я вредное принес для детей.
— Но ты уже собирался бежать за добавкой.
— Вы не могли просто посмотреть за ними? Поиграть во что-то безопасное? — Лиза с фырканьем возмущается и уносит от нас детей в ванную.
С ее появлением я почувствовал себя полнейшим идиотом. Но таким идиотом, который облегченно выдохнул, увидев знакомую девушку. Пусть и злую при этом, готовую из-за детей нас с братом прибить.
Почему-то подумалось о маме. Как бы она поступила, что могла чувствовать? Наверное, так же. Я никогда не мог узнать об этом, моей матери не стало в день моего рождения. Осложнение после родов, так нам потом объяснили.
Я видел, как отцу нелегко было нас поднимать, он старался, но мы же с Никитой не облегчали задачу. Дядя, младший брат папы, всегда помогал, он как бы вроде второго отца. Нет, я не хотел в своей жизни ничего подобного — заводить семью, чтобы потом появились дети, и терять любимую женщину. Выбрал для себя безопасный вариант, где нет семьи, нет детей — значит, не будет и трагедий. Много раз я спорил с отцом по этому поводу.
Отца не стало, а я вот как будто превратился в него… Только я с двойней и старшим братом. Не верю, что справлюсь. Мой отец был намного серьезнее и терпеливее, мне до него далеко.
С чистыми и переодетыми двойняшками Лиза возвращается. Все еще обижается, губы поджимает, она выглядит забавно, когда злится. В последние дни меня часто тянет подглядывать, какая она с детьми. Такая мягкая, нежная, умиротворенная. Вот фиг его знает, но меня и это в ней тоже заводит.
— Лиза, срочно научи Олега обращаться с детьми, тогда сможешь на перерыв как-нибудь отлучиться, — предлагает Никита, подозрительно подмигивая моей помощнице.
— Надеюсь, что Олег Романович скоро поладит с малышами. Только без закармливания всяким вредным, — в конце глянула, как ужалила. В обращении со мной всё такая же дерзкая вредина.
— Ну и отлично. На Олега оставим детвору, а сами махнем гулять.
Так вот он к чему!
— Никита, а тебе, случайно, не пора?
— Нет, мне и тут хорошо, — не реагирует брат на прямой намек, чтобы катился отсюда. — Мы еще чай с Лизой не пили, я же не только детям конфеты принес. Ты бы нам приготовил, как гостеприимный хозяин, — и моей помощнице лыбится.
— Будет тебе и чай, и пряники, — рычу я, выталкивая брата поближе к выходу. — К моей помощнице приставать запрещено! Уезжай в клуб, потом созвонимся.
— Но это же тебе нельзя, а у меня с ней нет служебных отношений, — брат решил напоследок добить.
— Какая
