- Мы с тобой уже обсуждали возможность использования индикатора оптической активности. Пусть Барон расстарается- поставит их на каждом углу двора уже завтра. Если я сегодня поймаю или застрелю, то надобности в этом не будет, хотя такое вполне может и на будущее сгодится.

- А это что такое? - спросил Барон и показал на маленький прибор, извлечённый Васильевым из сидения.

- Приемник сигнала. Я присоединю его к стандартному автомобильному прикуривателю. Тот нужно будет вставить в гнездо, а сверху установить лампочку. Она загорится, когда Садовник попробует активировать взрыватель.

- А что с машиной делать? Отправлять назад - пусть восстанавливают? - спросил Говорун.

- Не надо. Зря что ли я GPS трекер там оставил.

- А зачем ты это сделал? - осведомился уголовный авторитет.

- Пусть эта машина сегодня подъедет к драмтеатру. Встать лучше у служебного входа. Садовник по трекеру определит где она находится и попытается взорвать её. Когда у него ничего не получится - он решится на крайние меры. Тогда-то я его и буду брать. А пока давай взрыв устроим. Поражающих элементов там уже нет. В нижней части их и быть не может, она должна всего лишь активировать верхнюю, откуда гвозди и разлетятся. Выдели место, где взрывать будем.

- а что будет после взрыва?

- Только небольшая яма. В неё можно будет сосну посадить.

- А яблоню? - спросил Говорун.

- Тоже можно.

- У меня как раз одна яблоня с осени осталась. Барон – обеспечь.

- А рвать лучше там, где взрывной волной ничего не покорёжит, - проговорил Васильев.

- Любое место по эту сторону дома. За ним у меня сад с огородом. Взрывной волной молодые деревья поломает, а здесь пустота. Устрой фейерверк, а мы полюбуемся.

- Только отойди подальше. Со мной Барон останется. Нужна какая-то старая фуфайка и солярки литров пять.

- Сейчас принесу, - сказал Барон.

Он ушёл в сарай и вернулся уже через две минуты, держа в руках старый промасленный ватник и пластиковую десятилитровую канистру, до половины наполненную соляркой – то, что осталось от полной заправки дизельного генератора.

Сергей Тимофеевич отнес взрывные устройства в сторону, уложил на землю, укрыл ватником, обильно полил его соляркой и поджог. Пламя разгорелось не сразу, солярка не бензин - она полыхать не любит.

- Всё отходим, - распорядился Васильев.

Он и сам отошёл в сторону, и Барона отвёл подальше к остальным «болельщикам».

Взрыв ухнул не сразу, «зрителям» пришлось подождать. Зато, когда он грянул - у многих из них с макушек слетели головные уборы. Даже металлический забор, до которого оставалось метров около двадцати, колыхнулся, загремел заклёпками.

- Если кто из соседей спросит - что взорвалось, говорите, мол, газовый баллон, - сказал всем отставной майор военной разведки. - Они имеют такую вот дурную привычку. Хотели мы, дескать, металл резать, а тут обратный удар произошел. Вот баллон и взорвался.

- А что такое обратный удар? - спросил один из охранников.

- Это, когда пламя не в резак уходит, а в шланги. Тоже достаточно частое явление, особенно если руки, как и голова - не из того места растут. Вот я, например, резаком для металла пользоваться не обучен и никогда за такое дело не возьмусь. А некоторые не умеют, но желают попробовать. В результате баллоны взрываются.

- А что вечером? - спросил Говорун.

- А вечером - я с полковниками и с их женами в театр иду. Ты дома сидишь, телевизор смотришь.

- Я такую гадость никогда не смотрю, - заявил уголовный авторитет. - Предпочитаю не воспринимать чужие, навязанные мне мысли и понятия. У меня ещё своя голова неплохо работает.

- Тогда просто музыку слушаешь и чай пьёшь. А Барон на «Гелендвагене» к театру подъезжает и там дожидается. Взрываться в машине больше нечему. Только, Барон, попутных пассажиров, пожалуйста, не бери. Они на задние сиденья сразу посмотрят, а там беспорядок. Люди могут о тебе плохо подумать.

- Пусть думают, что хотят. Только ко мне народ по другому поводу не садится – из-за кашля.

На этом Сергей Тимофеевич осмотр не закончил. Он на всякий случай тщательно оглядел всю машину и ничего угрожающего в ней больше не обнаружил.

За день охрана дважды поднимала тревогу. Камеры показали, что сначала какие-то два пьяных мужика пожелали под забором опорожнить бутылку водки. Для протрезвления и понимания ситуации - охранники ткнули им в животы стволы пистолетов. Алкаши удалились сразу, хотя сначала, до проявления оружия, хорохорились. Потом, два часа спустя, трое молодых парней студенческого возраста, основательно накачавшихся пивом, решили «подмочить» репутацию забора, что в такой ситуации выглядело почти естественным. Им объяснять суть дела пришлось дольше. Двое даже сподобились по физиономии получить, чтобы обрести понятливость. Третий уразумел всё сразу и на кулак не напрашивался.

Сергей Тимофеевич наблюдал эти стены на мониторе вместе с Говоруном и Бароном.

- Такие случаи, я думаю, будут каждый день происходить, - сказал Барон. - Охране постоянно придётся бегать.

- Да, придётся, - ответил Сергей Тимофеевич. - Эти ребята - как первые, так и вторые, если бы их вовремя не остановили, имели бы возможность поставить видеокамеру на забор, чтобы внутрь двора заглядывать. Это же касается и всех прочих визитёров. Опять же, если их не отлавливать.

- Да, Барон. Тимофеевич совершенно прав! - поддержал Васильева уголовный авторитет. Придется твоим парням бегать по несколько раз в день, даже после того, как Садовник копыта откинет. Я охранникам деньги плачу вовсе не за выход на работу. Вот пусть охраняют! От того, что они на диване перед телевизором сидят или за столом в карты режутся - толку мало.

- Понял. Будут бегать, - Барон сразу согласился с правотой шефа.

Несмотря на прозвище, тот говорил мало, но любил, чтобы его слова воспринимались серьезно. При этом, Барон посмотрел на Сергея Тимофеевича не совсем добро, но сам отставной майор военной разведки на этот взгляд никак не отреагировал. Он просто выполнял свою работу так, как привык - с полной ответственностью и с максимальным приложением сил. Сделал то, что должен был. Это отрежет Садовнику все другие пути. Останется лишь один, тот самый, который предложит ему майор Васильев. Он и другим желающим объяснит, что сюда соваться не следует.

Да, других путей, как считал сам Сергей Тимофеевич, для Садовника уже не существовало. Ему, разве что, оставалось вызвать Васильева на дуэль. Всё то, что военный пенсионер задумал, на неё слегка походило. Только на своеобразную, отличную от классического понимания этого слова.

Отставной майор сам предложил Мадовнику эту схватку в коридорах драматического театра и очень хотел, чтобы она состоялась. При этом, Сергей Тимофеевич учитывал, что на стороне Садовника может выступить один из полковников – тот, с которым киллер имеет дело. Он связан с ним напрямую или через заказчика убийства Говоруна. Однако, захочет ли хоть один из полковников рисковать своим положением, откровенно выступая на стороне киллера, этот вопрос пока оставался открытым. Но, как думал Васильев, любой из полковников имел возможность уйти в сторону, пустить дело на самотек или всадить Садовнику пулю в затылок, чтобы отмести от себя подозрения.