шире раздвинул ей ноги. И сам оказался между ними.

Глаза Габриеля смотрели в ее глаза, когда он подался вперед. И с легкостью опытного любовника, сливавшегося с ней воедино бессчетное число раз, скользнул внутрь.

Джулия застонала.

– Я хочу, чтобы ты сделала все сама.

Голос Габриеля звучал резко, отрывисто. Он будто был не в силах справиться с бурей чувств, застыв над ней.

Джулия послушно подняла бедра навстречу ему, крепко держась за его ягодицы и притягивая к себе.

Габриель наблюдал за ней. Затем слился с ней в глубоком поцелуе.

– Ты так меня заводишь.

– Отлично, – сумела выговорить она, еще раз подняв бедра ему навстречу.

Габриель задвигался сам, сперва медленно, следя за реакцией Джулии. Потом стал ускоряться, входить глубже.

Руки Джулии скользнули ему на плечи, она крепко прижалась к нему, пока он двигался в ней.

Она хотела ему сказать, что еще чуть-чуть, что она уже на грани. Но не успела ничего шепнуть и рухнула в пропасть, вцепившись в плечи Габриеля, содрогаясь всем телом, широко распахнув глаза.

Габриель смотрел на нее восхищенно, все ускоряясь, чтобы сравняться с ней. Она уже обмякла в его руках и почти рискнула улыбнуться, когда удовлетворение настигло и его.

Челюсть у него отвисла, бедра дернулись. Еще несколько толчков – и он тоже затих.

– Милая? – спросил он, выдохнув ей в губы.

– Хорошо.

Джулия прижалась к любимому под одеялом, а звезды подмигивали им с небесного балдахина.

Глава 34

Тэмми и Скотт унесли Клэр в гостиную, пока Ричард и Рейчел воевали с посудой.

Ричард взял хрустальный бокал и стал его вытирать.

– Помню, как мы это с твоей мамой делали. Она говорила, что хрусталь нельзя класть в посудомойку, и мы его мыли вручную.

– Она была права.

Рейчел продолжала мыть и полоскать хрусталь, аккуратно ставя его на сушилку.

– Я тобой горжусь, – сказал Ричард тихо.

– Чем именно?

– Тем, что у тебя хватило смелости выбрать новую дорогу. Я знаю, что тебе нравилась работа в мэрии, но всегда представлял себе, что ты занимаешься чем-то более творческим. Твоя новая должность звучит многообещающе.

– Да, я ее жду с нетерпением.

Рейчел закончила мыть бокалы и спустила воду из раковины. Потом наполнила ее свежей мыльной водой и стала ставить туда стопки кастрюль и сковородок.

– Мама бы тобой гордилась.

Рейчел тщательно отскребала кастрюлю изнутри.

– Поговори со мной, милая.

Ричард прислонился к кухонному столу, внимательно глядя на дочь.

Рейчел помолчала:

– Мама приходит к тебе и Габриелю, а ко мне нет.

Ричард поднял седые брови:

– В смысле?

– Ты видишь маму во сне. Габриель мне говорил, что к нему она являлась и с ним говорила. А ко мне она не являлась.

Ричард задумчиво сложил полотенце.

– Верно, мне твоя мать снится. Не каждую ночь, но часто. Эти сны меня утешают. Но, быть может, она не является мне в действительности. Может быть, мое подсознание принимает желаемое за действительное.

Рейчел подняла голову:

– Ты сам в это не веришь.

Ричард помедлил:

– Да, не верю. Наверное, так бывает, но пару раз у меня с ней были такие разговоры, в подлинность которых я верю. За Габриеля говорить не могу. Может быть, у мамы с ним были какие-то незаконченные дела.

– А со мной? – Рейчел уронила кастрюлю в воду, забрызгав одежду мыльной водой. – Я ее дочь, мы были очень близки. Почему у нее со мной нет незаконченных дел?

Ричард отложил полотенце.

– На этот вопрос я не знаю ответа. А что бы ты хотела ей сказать, если бы сейчас она была на моем месте?

Рейчел устремила взгляд вдаль, в сторону окна, на террасу за домом.

– Сказала бы, что я ее люблю. И жалею, что у нас не было больше времени.

– И я хотел бы того же. Никогда не думал, что потеряю вашу мать так рано. Я думал, мы будем вместе стариться. Путешествовать по миру. Докучать собственным детям.

Он нежно тронул волосы Рейчел.

Рейчел осмотрела кастрюлю и прополоскала ее. Потом поставила на сушилку. Ричард взял ее, чтобы вытереть.

– Наверное, я знал вашу маму лучше, чем кто бы то ни было. Она вас любила безудержно. Я знаю, что она гордилась вами, и знаю, что до сих пор вас любит. И присутствует она здесь в доме или нет, но я ощущаю ее любовь и ее заботу. И убежден, что она с нами всегда.

Рейчел поставила сковородку в раковину и стала ее отскребать.

– Это потому, что ты веришь в Бога и в жизнь после смерти.

Ричард вздрогнул:

– А ты нет?

– Иногда верю. А иногда сомневаюсь.

– Я тоже борюсь с сомнениями, они у меня бывают. Особенно ночью. Но я чувствую присутствие вашей матери. И вот тут у меня никаких, совсем никаких сомнений в том, что я чувствую. Это ощущение никак не связано с теми верованиями, о которых ты сейчас говорила.

Рейчел посмотрела на отца. Он глядел на нее заботливо, серьезно – и честно. И она достаточно хорошо его знала, чтобы понимать: он не лжет.

Ричард поставил кастрюлю в шкаф и оперся на стол.

– Я знаю, что я – не мама. Я знаю, что я всего лишь – всего лишь – твой папа. Но я есть. Я здесь, я слушаю.

– Папа… – Рейчел стряхнула с рук мыльную пену и вытерла их передником. Потом обняла отца. – Я рада, что ты есть. Ты не думай, что ты для меня значишь меньше. Просто мне мамы не хватает.

– Мне тоже. – Ричард обнял ее в ответ. – Я знаю, что ты тревожишься насчет Ребекки. Мы с ней друзья, и я надеюсь, что эта дружба не кончится. Но я не собираюсь искать новых отношений или жениться снова. Мое сердце принадлежит твоей матери. И я очень постараюсь жить так, чтобы не посрамить ее памяти. И останусь предан тебе, твоим братьям и вашим семьям.

Рейчел шмыгнула носом, уткнувшись отцу в плечо.

– Жизнь иногда меняется мгновенно. – Голос Ричарда дрогнул. – Но мы обязаны надеяться и смотреть в будущее. А не тратить время на конфликты с теми, кого любим. Так что не сердись на мать, что тебе не является. И не ссорься со Скоттом.

– А мне нравится с ним ссориться.

Голос Рейчел прозвучал приглушенно.

– Ну можешь хотя бы попробовать делать это чуть реже?

– Это я могу. И я тебя люблю.

– Я тебя тоже.

Отец с дочерью обнялись в кухне, а рядом в окне затрепетал огонек свечи.