– Она многое говорит о тебе. – Помимо сторон А и Б и, разумеется, глаз, одна из самых привлекательных частей женского тела для него – это руки. И они на самом деле красноречивы: глядя на них, можно понять, какова женщина изнутри, спокойная она или взбалмошная, царит ли мир в ее душе или свирепствует буря. Разумеется, смотреть надо на все в целом. Но ему не раз случалось общаться с женщинами, которые с виду казались воплощением элегантности, а потом он замечал их руки – вовсе не неухоженные, но грубые – и все желание пропадало.

– И что же она говорит? Ну-ка расскажи, цыган, – подтрунивает она, испытывая легкую растерянность. Хорошо, что Иоланда в гримерной сделала ей маникюр и нанесла на ногти жемчужно-белый лак.

– Что ты чувствительная, – Маттиа переворачивает руку ладонью к себе, – умная.

– А еще? – Она делает глоток вина. Не она одна – они оба охвачены этой непрекращающейся дрожью.

– Щедрая. Элегантная. Чувственная. – Он проводит кончиками пальцев по ее мягкой, бархатистой коже. Она вся словно зачарована. Если подумать, это волшебство немного пугает.

Бьянка проводит рукой по завитым волосам, смеется. Вот оно, волшебство, в этом чистом свете, который она источает. Все мысли из его головы улетучиваются – в последнее время их слишком много, – как и слова. Наконец Карлос приносит сибаса с солью, запеченного с картофелем и овощами гриль.

Маттиа кладет ей рыбы и картофеля, понемножку, боясь услышать это мерзкое «ой, это много, хватит!» – как говорят некоторые женщины. Но она позволяет ему наполнить свою тарелку и после него накалывает на вилку добрый кусочек. Бьянка не из тех, кто только делает вид, что ест – она испытывает искреннее удовольствие от вкусной еды. Это видно по ее улыбке и гармоничным формам. «Она маленькая, но хорошо сложена», – думает он. И с вином долго не думает – делает глоток, как только он подливает.

Они едят и пьют, время от времени отвлекаясь от тарелок и пристально глядя друг на друга. Глаза в глаза, каждый раз чуточку дольше.

– Ты здесь надолго? – спрашивает она внезапно. Маттиа на секунду задумывается, подсчитывая в уме.

– Еще неделя. Двадцать девятого улетаю в Милан – в начале июля мне нужно закрыть важную сделку.

– Недели тебе вполне хватит для развлечений… На Ибице нужно брать от жизни все!

Она и сама не знает, зачем это говорит. Делает еще глоток вина, глядя на него одновременно разочарованно и провокационно.

– Я вовсе не за этим сюда приехал, дорогуша! – хотя сейчас ему хочется взять только ее.

Бьянка опускает взгляд, чувствуя себя немного глупо за свои слова. Может, у него дома и девушка есть. Так что она тут же исправляется:

– Отпуск и отдых, ничего больше…

– Тоже нет, – качает Маттиа головой.

Бьянка молчит, не зная, как это понимать. Он играет с ней?

– Я здесь по делам, – объясняет Маттиа.

– Снимаешь рекламу на Ибице?

– Не совсем, – улыбается он. – Долгая история. В двух словах – мне нужно продать семейную недвижимость.

– А. – Вот уж об этом она думала в последнюю очередь.

– Моя бабушка в семидесятых владела небольшой гостиницей на острове, – продолжает он. – Ну, не совсем гостиницей. Так, маленький пансионат на семь комнат. Она сама там всем заправляла.

Бьянка вздрагивает: на мгновение ее посещает мысль, что, быть может, ее мать и Амалия тоже бывали в этом пансионате. Это лишь фантазия, абсурдная и невероятная, но от этого Маттиа становится ей еще ближе.

– Потом, в восьмидесятых, она вернулась в Милан, и с тех пор помещение закрыто, практически заброшено. Иногда, вплоть до девяностых, мы с родителями ездили туда в отпуск или отправляли туда друзей. Вот были воспоминания… Тогда мои еще были вместе! – Голос у Маттиа чуть срывается, он поднимает взгляд вверх. – Поэтому пять месяцев назад, когда бабушка умерла, эта собственность досталась мне. Она хотела, чтобы я был ее наследником.

– Какая прекрасная история, – у Бьянки нет слов. – То есть… соболезную по поводу твоей бабушки, – торопливо прибавляет она.

– Не волнуйся. Она прожила насыщенную жизнь! И умерла уже в глубокой старости. – Маттиа смеется, чтобы снять напряжение. – Хотел бы я дожить до восьмидесяти семи, как она!

– Ты уже решил, что будешь делать с пансионатом?

– Честно говоря, пока не знаю, – разводит руками он. – Лучше всего было бы продать его как есть, вместе с правом собственности. Он полуразрушен, на ремонт потребуются деньги, сейчас для меня это было бы обременительно…

– Ясно.

– Знаешь что? Можем съездить вместе, и я тебе его покажу, – предлагает Маттиа тоном, не предполагающим никаких скрытых намерений. – Тут недалеко.

– Конечно! С удовольствием. – Она и сама не знает почему; может, все дело в связи с островом, которая в каком-то смысле их объединяет, но она чувствует, что ему можно доверять.

– Закажем десерт, чтобы завершить наш чудесный вечер?

– Конечно, но на этот раз ты выбирай.

– Это здесь? – Бьянка высовывается из открытого окна BMW X1. Она моментально узнает дорогу, ведущую к Кала Моли, изумленно мотает головой и улыбается. Вот и еще одна общая черта: любимое место.

– Значит, мы не случайно встретились, это судьба! – говорит она, с внезапной нежностью касаясь его волос.

– Ага! – подмигивает Маттиа, улыбаясь в ответ и думая о том, как она прекрасна. – Подожди секундочку, я открою ворота, чтобы мы могли въехать на машине.

Он останавливает автомобиль в начале грунтовой дороги, выходит, подходит к изношенной деревянной калитке и пинком открывает ее. В этот момент Бьянка думает, что некоторые места – как магнит, какой-то необъяснимой силой притягивают тебя и не хотят отпускать. Ведь это была первая бухта, где она побывала, едва нога ее ступила на этот остров. То самое место, где они познакомились. И вот они снова здесь, в поисках чего-то пока безымянного.

Маттиа возвращается, садится за руль и резким движением заводит двигатель. Они проезжают несколько метров, подскакивая на камнях.

Внезапно в полумраке соснового бора перед ними вырастает белое двухэтажное здание. Вид у него обветшалый и заброшенный.

– Приехали. – Маттиа заглушает двигатель, оставляя включенные фары. – Как видишь, состояние у него весьма плачевное. Но внутри намного лучше, чем снаружи. Вот увидишь.

Выражение лица у него ободряющее, губы – как две мягкие волны.

– Только, естественно, нет электричества. Тебя ведь это не пугает?

– Не волнуйся, – глаза ее загораются решимостью, она улыбается, – вот уже несколько лет я совсем не боюсь темноты.

– Ну что ж, Храброе Сердце, тогда идем!

Интересно, зачем он ее сюда привез? Почему ему так важно показать ей это место? Что оно значит для него? Они знакомы всего несколько часов, но ей кажется, что гораздо дольше; поэтому она чувствует, что хочет пойти с ним.