Ана вздохнула.

— Но надо что-то сделать с этими зимбурийцами! — Дамион настойчиво хотел вернуть разговор к тому, что его беспокоило. — Я знаю, что они еще в Маурайнии. Их царь хочет получить тот клочок пергамента, что лежит вон у тебя на столе.

— Я знаю, — ответила она. — В прошлом месяце Халазар направил к королю Стефону посольство с предложением мирного договора в обмен на одну вещь — свиток пергамента, содержащий священные для зимбурийцев древние письмена. В предложении говорилось, что документ этот находится в распоряжении Королевской Академии, хотя последняя не имеет на него прав. Стефон послал людей за свитком, но они только доложили, что он, очевидно, украден. — Она слегка улыбнулась. — Посольство немедленно отбыло из Маурайнии — остались лишь несколько зимбурийцев, попросивших политического убежища и разрешения остаться в стране.

Дамион чуть не перестал дышать. Потрясение от совместного видения, история его родителей — все это отступило на задний план. Если все это правда, подтверждаются его худшие подозрения. Он снова посмотрел на свиток, старый и покоробленный, такой с виду безобидный.

— Его надо уничтожить, Ана. Что если они его найдут? Может быть, он сам по себе и бесполезен, но их царь готов ради него на войну…

— Это самый сильный твой страх? — перебила Ана. — Зимбурийцы — это еще наименьшее зло из всего, что нам противостоит, Дамион. Они всего лишь орудия темной силы, Модриана-Валдура, орудия его воли. А у него есть и другое оружие, подревнее и посильнее, чтобы пустить в ход против нас. — Серая Метелка вдруг выгнула спину и зашипела — наверное, среагировала на резкий тон хозяйки. — Именно этих великих сил и начал следует нам бояться, а не людей-зимбурийцев. — Лицо ее было мрачным. — Халазар — всего лишь заблуждающийся человек; быть может, истинному воплощению Врага еще только предстоит явиться. Халазар не опасен. Руками этого царя и подобных ему тиранов Валдур хочет извратить и разрушить мир. Один и тот же сюжет, та же старая сказка уже много веков: лицо нашего врага есть всего лишь маска Валдура.

— У вас, немереев, довольно опасные враги, выходит?

— Вряд ли я хотела бы видеть их своими друзьями, — небрежно ответила она и отошла к самодельному алтарю, глядя вниз, на свиток. — Нужнее всего мне сейчас корабль, чтобы отвез меня на крайний север. Я должна найти Тринисию и Камень. Так что, как видишь, я не могу сжечь свиток. Мне нужна карта и священные письмена. Делать копию — не решение, потому что и она может попасть не в те руки.

— Ана, тебе ни за что не найти капитана, который пойдет в арктический океан. Слишком много было невернувшихся экспедиций.

Она кивнула:

— Да, это серьезная проблема. Но я должна как-то туда попасть.

— Ты боишься, что зимбурийцы первыми захватят Камень Звезд? — спросил он и понял, что выразил собственную тревогу. — Халазар его найдет и увезет к себе, а потом попытается завоевать мир?

— Да, зимбурийцы будут его искать, но они хотя бы не знают, где он. Свитка они так и не видели. Другие наши враги — великие силы — тоже его желают, и они точно знают, где его искать. Я должна ехать в Тринисию. Приходит время Трины Лиа.

— Ты имеешь в виду Лорелин? Не думаешь же ты всерьез, что эта девушка и есть… и есть…

— Лорелин, — ответила Ана, — всего лишь имя, данное ей монахами Яны. У нее вполне может быть и другое. Истинное имя Трины Лиа — Элмирия. — Пленчатые глаза затуманились. — Это имя дала ей мать.

— А кто была ее мать? Богиня или смертная?

— Я бы сказала, что в некотором смысле — и та, и другая.

— Опять загадки! — простонал Дамион. Ана посмотрела задумчиво.

— Когда-нибудь, хочется надеяться, я смогу дать тебе прямой ответ. Правда в том, что я сама еще всего не знаю. А пока что я должна попросить тебя сдержать твое обещание и никому ничего не говорить об этом — вообще никому. Если об этом узнают зимбурийцы — узнают, что Лорелин — наша предсказанная предводительница, наша принцесса — сам знаешь, что они сделают.

Он смотрел на нее с растущим ужасом — ее слова постепенно доходили до сознания. Трине Лиа предназначено биться с князем тьмы, воплощением Валдура — и считается, что царь Халазар и есть это воплощение. Если Лорелин сочтут принцессой из пророчества…

— Да. — Ана, глядя на его лицо, кивнула. — Они ее убьют, Дамион.

В этот вечер Эйлию и ее одноклассниц отпустили на весеннюю ярмарку в Раймаре в сопровождении двух послушниц. Лорелин с ними не пошла. Она весь день держалась поодаль и витала в облаках, не отвечая сразу, когда к ней обращались. Будто ее мысли вообще не были настроены на восприятие реального мира, а бродили где-то в ином царстве, куда никому другому дороги не было. Когда Лорелин объявила, что не пойдет, Эйлия слегка забеспокоились, хотя не понимала до конца, почему. Но она подавила это чувство и присоединилась к группе, сопровождаемой двумя послушницами.

Когда девушки спускались к городу по крутой тропе, праздник уже был в разгаре. На улицах танцевал народ, звуки веселой музыки взлетали вверх по склону холма. Вертелись на ветру, посверкивая, звезды из золотой и серебряной бумаги, вдоль широких улиц висели на деревьях цветные фонарики. Сама ярмарка расположилась на главной площади города. Эйлия никогда до сих пор не видела открытого рынка: на Большом острове из-за вечно мерзкой погоды торговля и обмен велись в больших сараях, воняющих плесенью и рыбой. И такого разнообразия товаров она тоже никогда в жизни не видела. Леденцы и цукаты всех видов, украшения, вышивки, резьба по дереву, скульптуры из огромных кусков масла, причудливые заморские плоды и пряности из Маракора. И повсюду — яйца, символ Творения. Настоящие яйца, окрашенные или завернутые в золотую бумагу, яйца из сахара, из стекла, из фарфора. В праздник Тармалий было принято делать подарки в виде яиц. Детишки, которые находили по утрам подарок у себя на подушке, искренне верили, что он снесен Элмиром, птицей неба.

Под присмотром сестры Чистоты и сестры Надежды девушки шли от прилавка к прилавку, покупая дешевые безделушки и сладости, крашеные яйца, обходя уличных жонглеров и певцов, веселящийся народ в маскарадных костюмах. Свернув за одну лавку, Эйлия лицом к лицу столкнулась с принцессой давних дней. Рукава кремового платья доходили почти до лодыжек, на развевающихся темных волосах сияла корона из позолоты и стекляшек. Рядом шагал человек на ходулях в сопровождении толпы вопящих от восторга ребятишек. Чудеснее всего был рыцарь в очень правдоподобных доспехах — он ехал на крупном вороном коне в полном турнирном вооружении. Забрало у него было опущено, на шлеме — стальная корона, которую поддерживал дракон с расправленными крыльями. На щите и плаще — изображения вздыбленного красного Дракона, и такое же — на черном чепраке коня. «Принц Морлин, конечно, — подумала с восторгом девушка, провожая всадника глазами. — Как жаль, что Лорелин не пошла. Как бы она была рада!»

Обернувшись снова к прилавкам, она вдруг заметила кузена Джеймона и чуть было не окликнула его, как разглядела, что он не один. С ним была светловолосая девушка в крестьянском уборе, и Эйлия не могла не обратить внимание, как близко они друг к другу стоят — почти соприкасаясь плечами. У нее на глазах Джеймон взял девушку под руку без какого-либо протеста с ее стороны, и эти двое пошли дальше, потом остановились посмотреть на группу молодежи, танцующей вокруг маленького деревца — его еще голые ветки усыпаны были украшениями к празднику Танауры. Тела танцоров щедро украшали гирлянды, веточки фруктовых деревьев, срезанных и расцветших в сосудах с водой. Они смеялись и пели молодыми крепкими голосами под живую мелодию, которую наигрывал паренек на деревянной флейте.