Они обсуждали бизнес, изредка говорили о девочках. Семен Петрович молчал о сыне, а Марья не решалась спросить. И все же, помня об обещании, она пригласила Вяземских в гости.

— О, мы с удовольствием навестим вас завтра! — пообещал Семен Петрович. — Всем своим небольшим семейством. Не знаю, сможет ли Владимир… Но я спрошу. К какому времени лучше подъехать?

Марья подавила разочарованный стон. И тут же отругала себя за глупость. С чего она решила, что Владимир непременно приедет? Неужели вообразила, будто он помнит про какую-то соседку, пусть и похожую на его бывшую жену. Она, Марья, лишь копия, несравнимая с оригиналом. Это было глупо и недальновидно с ее стороны.

Тем же вечером, договорившись о встрече, Марья отправилась в салон красоты. Давно надо было взяться за себя. Обновить прическу, сделать чистку лица и питательную маску. Теперь она — лицо фирмы и должна выглядеть соответственно. Долой косынки и простенькие домашние платья. Благодаря вмешательству Владимира отпала нужда опасаться Порогова. Теперь у них с дочерью совсем другая жизнь. Константин договорился об интервью, первом в жизни Марьи, и она ужасно перед этим нервничала. Но все же не оно стало настоящей причиной преображений.

— Я хочу перекрасить волосы, — заявила она мастеру.

Тот с сожалением пропустил между пальцами золотисто-рыжую прядь.

— А еще мне хочется избавиться от этих ужасных веснушек, — продолжила Марья и наморщила нос.

Решение казалось ей правильным. Не хотела она, не могла видеть свое отражение в зеркале и не вспоминать о том, что Владимира тянуло к ней лишь из-за схожести с Ларисой. Полностью сменить имидж — то, что нужно.

Так ведь?..

Несмотря на расстройство, мастера выполнили заказ клиентки. Теперь Марья стала жгучей брюнеткой с красивой стрижкой каре. Лицо ее стало чуть бледнее. Веснушки не пропали совсем, но стали не так заметны. К тому же за последние дни из-за постоянной спешки Марья часто пропускала обеды. Она сильно похудела. Нет, ее фигурка песочные часы не потеряла округлости, и все же стала выглядеть несколько иначе.

— Мама, что ты с собой сделала?! — охнула Павла, впервые увидев мать в новом образе. — Ты сама на себя непохожа…

Марья безрадостно улыбнулась. Для нее было важнее, что она перестала быть похожей на Ларису. Теперь, даже случайно встретив Марью на улице, Владимир не примет ее за бывшую жену. Скорее всего, просто пройдет мимо. Но это лучше, чем примет ее за кого-то другого.

— Тебе не нравится? — Марья выглядела расстроенной.

— Нет, нет, что ты! — поспешно возразила Павла. — Тебе очень идет. Просто непривычно…

Павла еще раз осмотрела мать с головы до ног и улыбнулась. Немного неискренне. Рыжие волосы нравились девочке. И она привыкла к Марье именно в таком образе, тихой скромницы. Теперь же она больше напоминала женщину с обложки журнала. Совершенно чужую, незнакомую.

— Спасибо, мой воробышек.

Марья притянула Павлу к себе и крепко обняла. Девочка тут же расслабилась. Плевать, какая у матери прическа и какой цвет волос. Главное, что они любят друг друга. Марья по-прежнему ее мама, родная и знакомая. Незаменимая. Ее руки все такие же нежные и ласковые. И голос… Голос остался прежним.

— Глаша, правда, приедет завтра? — в сотый раз переспросила Павла, вскинув голову и заглядывая матери в глаза. — Ровно в шесть вечера?

С тех пор, как девочка узнала о приезде подруги, ни о чем другом она уже не могла и думать. Даже изменения во внешности матери не волновали ее так сильно, как предстоящая встреча. Они с Глашей не виделись всего несколько недель, а как будто прошла целая вечность. Удивительно, как быстро и сильно они привязались друг к другу. Вот бы им ходить в одну школу. А лучше жить вместе, как раньше, когда Павла и Марья занимали домик управляющего в усадьбе Вяземских.

Ах, эти детские мечты…

— Обязательно приедет, — отозвалась Марья. — Семен Петрович свое слово держит. Всегда. А теперь легкий ужин и крепкий сон. Как насчет салата из мокрицы и моркови?

Павла пожала плечами. На самом деле ей было не до еды, уж слишком сильно она соскучилась по Глаше. Марья и сама не представляла, как сможет уснуть. Этой ночью мысли о Владимире, наверняка, будут терзать сильнее обычного.

Глава 40

На следующий день возле подъезда остановился черный тонированный внедорожник. Марья, наблюдавшая из окна, приложила руку к бешено бьющемуся сердцу. За рулем сидел Семен Петрович. Рядом с ним — Глаша. Стоило девочке выйти, и Павла отчаянно замахала ей руками и закричала:

— Приве-е-ет!

Крендель, которого не пустили на подоконник, поддержал маленькую хозяйку безудержным веселым лаем.

— Осторожнее, пожалуйста, — попросила Марья, придерживая дочь. — Вывалишься. Глаша никуда не денется, видишь, они уже поднимаются к нам.

Марья подавила горестный вздох. Владимир не приехал вместе с отцом и дочерью. Может быть, не смог? Или попросту не захотел.

«Достаточно! — отругала себя Марья. — Нечего было мечтать, тогда теперь не было бы так мучительно больно. А ты что думала? Что приедет Владимир и признается в любви? Что за глупость!»

Натянув на лицо радушную улыбку, она открыла дверь. Нет, Марья была очень и очень рада и Семену Петровичу, и Глафире. Но все же…

Девочки едва выдержали ужин, за которым постоянно переглядывались, точно маленькие заговорщицы. Даже от сладкого отказались, убежали в детскую, вот как им не терпелось поделиться секретами.

Марья и Семен Петрович обсуждали дела. Намечали планы на будущее. Далеко идущее, кстати, будущее. Семен Петрович отметил преображение Марьи. Похвалил прическу, хотя и заметил, что любит все натуральное, естественное. А еще он не мог не обратить внимания на подозрительную молчаливость Марьи. То, как она украдкой вздыхает и опускает взгляд. Ее определенно что-то терзало.

— Дела сердечные? — спросил Семен Петрович, мягко улыбаясь.

— Что, простите?.. — Марья приложила ладони к внезапно вспыхнувшим щекам. — О чем это вы?

— О тебе, душенька. Несмотря на солидный возраст, я отлично помню, как выглядят влюбленные женщины. Влюбленные и глубоко несчастные. Твой «принц» не отвечает взаимностью?

Отпираться было глупо. Семен Петрович так тонко чувствовал настроение Марьи, что