Цаплин очистил одну картофелину, другую, но есть не торопился, складывал на тарелку, ожидая, когда за столом соберутся все. Катерина подоспела, поставила на стол крынку с молоком, влюбленно глянула на своего Ивана, подсела к нему. Вслед за ней появился Теплов. Он снял и перебросил через спинку стула старый пуховый платок, такой же, как у Валентина.

– Маскировка, кстати сказать, ни к черту, – сказал он. – Одна баба из бани вышла, за ней вторая… Если за нами из космоса наблюдают, то в два счета раскусят.

– Во-первых, из космоса за нами не наблюдают, – искоса посмотрел на него Цаплин. – Во-вторых, ты не баба…

Он сделал паузу, как будто нарочно подчеркнув, что бабой из тех, кто парился в бане, можно было считать Валентина. Тонкий такой намек на то, что незваный гость ему неприятен.

Завтрак был незатейливым. Вкусный хлеб из печи, пресная картошка, сыр, зеленый лук, молоко.

– На обед борщ сварю, – пообещала Катерина. – За мясом только съезжу.

– Мясо денег стоит, – в мрачном раздумье сказал Цаплин.

Валентин внутренне сжался, ожидая очередной укол в свой адрес. И так, дескать, с провиантом проблема, а тут еще лишний рот появился. Но нет, командир даже не глянул на него.

– Ничего, есть деньги, – кивнула Катерина.

– Это твои деньги, – опустив голову, тихо сказал Казымов. – А мы у тебя как нахлебники.

– Ну, какие же вы нахлебники, если я рада вам всем! – сложив на груди ладони, заверила его женщина. – А деньги закончатся, куры еще есть…

– Еще есть. Сколько ты их уже зарубила? – вздохнул Цаплин.

– Ничего, еще зарублю. Чтобы за мясом не ездить. Тогда суп сварю с лапшой…

Катерина ушла, и Медник немедленно этим воспользовался.

– С деньгами надо что-то решать, – деловито сказал он, глядя на закрывшуюся за ней дверь.

– Как? – исподлобья глянул на него Цаплин. – Тихоплесова своего предложишь разорить? Это мы уже слышали…

– И что?

– Не факт, что он поставлял оружие «чехам».

– Валек говорит, что у него человек есть, типа порученец. Якобы Тихоплесов компромат на него держит. А он точно в сделке с участием «чехов» участвовал. Да, Валек?

Валентину не нравилось, когда его так называли, но поправлять Юру он не стал. И кивком головы подтвердил его слова.

– Мы этого человечка и возьмем за жабры, – продолжал Медник. – Он объяснит нам, кто стоял за этой сделкой. Может, там целый рой таких богатеньких буратин, как Тихоплесов…

– Мечтать не вредно.

– Не вредно, если мечта осуществима. Мы же хотели свой остров, свою яхту… И один шаг к этой мечте мы уже сделали. Мы уже здесь, все вместе. Осталось только Вадима дождаться. А он где-то на подходе, я уверен…

– Вадима дождемся, – кивнул Цаплин. – А остров – это слишком смутно.

– Ничего, добавим красок, отредактируем. И Тихоплесова за жабры возьмем…

– Чтобы до него добраться, деньги нужны.

– Вот и я о том же! – вскинулся Медник. – Вон, Валек у нас как прибарахлился. Джинсы, свитер, не Версаче, конечно, но в принципе ничего… Мы магазин с ним взяли, можно повторить.

– За магазин я тебе ничего не скажу, – покачал головой капитан. – Это была вынужденная мера, я все понимаю. Но мы не грабители, мы не можем наживаться за счет кого-то…

– Вот-вот, – кивнул Казымов. – За счет обычных людей не можем. А магазины сейчас все частные, да и не только магазины. Банки тоже частные. Все частное. Алюдей грабить нельзя, даже если они богатые…

– А если они оружие «чехам» толкали? – спросил Медник.

– Таких и убить мало, – не моргнув глазом, ответил Иван. – И на деньги поставить не грех. Но где мы таких найдем, чтобы на ту же Москву заработать? Не найдем… Но мы можем взять Сбербанк. Это государственная структура. Насколько я знаю, контрольный пакет у государства. А государство с нами еще не расплатилось…

– И не расплатится, – ожесточенно кивнул Цаплин. – Денег у него столько нет, чтобы расплатиться… Потому что не в деньгах дело. Нашу честь растоптали, я этого никогда не прощу… Сбербанк, говоришь? Это идея. В городе филиал Сбербанка есть. Надо бы съездить, на месте разобраться, как его взять.

– Я бы в банк соваться не стал, – покачал головой Медник. – Там охрана, сигнализация, бронированное хранилище. Ну, может, и не бронированное, но все равно, пока вскроешь…

– Что ты предлагаешь?

– Инкассаторов надо брать.

– Нужно, чтобы без крови. Государство перед нами виновато, простые люди ни при чем…

– Можно и без крови… Закрытый перелом шейных позвонков пойдет?

Цаплин ответил не сразу. Какое-то время он сидел, угрюмо глядя в пустую тарелку.

– Думаю, без убийств нам не обойтись. Будем грабить и убивать. Плохо это или нет? Плохо, очень плохо. Но государство не предоставило нам выбора… Но дело не в том. Дело в том, что я не доверяю этому человеку!

Валентин внутренне сжался под его жестоким, приговаривающим взглядом.

– Может, он и не засланный казачок, но он знает о наших планах. Он знает, чем мы собираемся заняться. И он может донести на нас. Хотя бы для того, чтобы скостить срок за побег…

– Я?! Я не донесу… – промямлил Валентин.

– Донесешь, – отрезал Цаплин. – Обязательно донесешь.

Он медленно поднялся из-за стола, направился к выходу, но по пути вдруг резко остановился и схватил Валентина за шею. Тот и опомниться не успел, как оказался на полу, а в затылок уперся холодный ствол автомата. Он слышал, как клацнул затвор. Что-что, а убивать Цаплин умел. Валентин в ужасе зажмурился.

– Ваня, за Катериной давай, чтобы она в дом не зашла. Юра, ты за тряпкой, кровь вытирать. Леша, ты яму в погребе выроешь, там еще есть место…

Слушая это, Валентин уже точно знал, что жить ему осталось считаные мгновения.

Он вспомнил вдруг, что внушал ему Медник. Надо верить, что смерть – это лишь начало новой жизни. Счастливой жизни взамен того жалкого существования, которое он влачил сейчас. Мама уже, должно быть, смирилась с тем, что не увидит его больше. Дарьяна счастлива с другим. У него нет ни перед кем обязательств. Ничто не держит его на этом свете. Сейчас он умрет и перенесется в загробную жизнь, где легко и свободно. Есть, есть свет в конце тоннеля, который начинается сразу за смертью. Есть, обязательно есть…

– Может, он что-нибудь на прощание нам скажет? – услышал он голос Казымова.

– Что он может сказать? – отозвался Цаплин.

Его голос звучал громовыми раскатами, эхом отдавался в сознании.

– Ну, что на ментов работает… Если на ментов работает, его лучше не убивать.

– Почему?