Остальные в это время увлеченно рубили специально сделанные чучела и фехтовали между собой, вызывая дикую зависть у своих товарищей с ружьями. Но еще больше и те и другие завидовали тем, кому достались кони, и теперь они занимались выездкой, рубили лозу. Поднимали на полном скаку с земли шапки и вообще развлекались, как могли. А вот с пиками у горцев явно не ладилось. Не их это оружие.

– Здесь четыре сотни бойцов, – пояснил Корнилий. – Остальные не сгодились, и я их не стал брать, пусть в пешцы идут. Опыта у большинства маловато, но это и неплохо – проще правильно выучить, а не ломать и переучивать. Зато драться любят, как медведь бороться!

– И кто на выходе получится, драгуны?

– Мои воины должны уметь все, – пожал плечами мой телохранитель. – Мало ли как бой сложится. Нужно будет стрелять, возьмутся за ружья, рубить – за сабли, врага выслеживать, значит, будут следы читать.

– Угу. На все руки от скуки вроде лисовчиков?

– Примерно так, – скупо улыбнулся литвин, сам когда-то начинавший в хоругви пана Лисовского. – Или наших литовских пятигорцев.

– Кстати, надо поспрашивать. Тут на Кавказе тоже есть место с таким названием. Может, и у тебя своя «пятигорская» хоругвь появится?

– Почему бы и нет!

– Коней хватает?

– С избытком. Доспехи для панцирной сотни тоже нашлись. А еще саадаки с луком и стрелами, пистоли, ружья турецкие в чехлах, сабли, ятаганы, клычи или вот, – показал он на оружие одного из воинов.

– Хм, интересно клинок выглядит…

– Да, государь. Сама полоса долгая и слабо изогнутая, а на конце у нее граненое острие. Видишь ли, оказалось, черкесы копейный бой не почитают, а норовят теми клинками врага колоть, пропарывая тычком кольчуги. Но я распорядился и тому их учить. Сам знаешь, польская гусария славна своими пиками, да и у калмыков всякий всадник – копейщик. Но пока навыка у них еще нет, оттого и бьют мимо.

– А что с остальными?

– И остальным дело найдем. Горцы – прирожденные воины, ну, разбойники тоже. Не без того. Одним словом, легкая конница и быстроногая пехота заодно. Будут и в поле умелы, и в чащобах лесных, и в горах. И для дозоров, и для разведки, и для засад годны. Языка скрасть али еще чего. Уж в чем в чем, а людей ловить да скот воровать они мастера.

– Егеря? – на немецкий манер переспросил я. – Добро. Главное, смотри за дисциплиной.

– Конечно.

– Скомандуй построение. Хочу поближе на них посмотреть.

Михальский легонько ударил плеточкой по крупу своего вороного и с места взял в галоп. Подлетев к одному из отрядов, отдал приказ, и тут же над площадкой загремели трубы и барабаны, подавая сигнал «сбор». Новобранцы, еще мало навычные к порядку, разом позабыв обо всех делах, поспешили занять свои места в общем строю. Это заняло порядком времени, но в итоге удалось. Коневоды увели боевых скакунов в сторону, а хоругви замерли, блестя доспехами и оружием.

– Государь, полк построен.

Без спешки проехав вдоль линии бойцов, остался доволен. Михальский, как обычно, бьет без промаха. Добиться большего за столь малый срок не смог бы и сам Суворов!

– Хвалю, Корнилий, молодец. Раз уж ты так ловок, слушай мой приказ. Собери конный отряд, бери драгун, дворян, стрельцов числом не меньше тысячи сабель. Думаю, за две недели управишься. Для тебя будет много работы в Крыму!

– Как прикажешь, государь. Но кто будет охранять тебя?

– Выбери на время кого из своих самых толковых бойцов. Остальные тебе самому понадобятся. А теперь поехали во дворец. Дела не ждут.

К назначенному часу перед входом в главные приемные покои дворца паши, временно ставшие моей резиденцией, терпеливо переминались с ноги на ногу в ожидании встречи с самим Мекленбургским дьяволом виднейшие и богатейшие представители армянской, греческой и грузинской диаспор Кафы. Кстати, последняя здесь, к немалому моему удивлению, довольно велика. Я раньше, грешным делом, думал, что они только при советской власти расселятся.

– Приказ выполнен, государь.

– Запускай их, Корнилий.

Купцы, хозяева крупных мастерских, менялы, мореходы и священнослужители гуськом втянулись в распахнутые настежь двери и, увидев восседающих на тронах меня и Димку, принялись церемонно оседать на колени и буквально растекаться по полу.

– Ну, давайте без этих восточных церемоний. Я все же монарх просвещенный, можно даже сказать, милосердный. Поднимайтесь с колен и поговорим. Начнем с того, что долю от общего выкупа за город разложат и на вас. И ни о каком снисхождении не просите. Второе. Я приказал всем горожанам сдать оружие и доспехи. Право оставить их будет только у тех, кто вступит в мое войско. И я вам настоятельно рекомендую не таиться, а выдать все самим. В таком случае обещаю, что все будет записано моими дьяками, и в свое время, кто знает, быть может, я проявлю к вам милость и позволю вернуть сабли и брони владельцам. Не упустите свой шанс. Иным прочим я такого снисхождения оказывать не стану.

– Дозволь узнать, великий государь, когда нам ждать возвращения наших людей, которых ты пленил в Азове? Знаем, что они живы.

– Никогда, – усмехнулся я. – И даже не предлагайте плату и не просите. Пока пусть отрабатывают как пленники, а после поселю их в Азове и новых городах по Меотийскому морю.

– Каких городах? – изумились главы диаспор.

– Таганроге, Мариуполе – их еще предстоит основать, но права у жителей будут широкие. Никаких податей в первые десять лет, а потом будут платить вдвое меньше, чем здесь, в Кафе, туркам даете. И построиться помогу – лесом и прочим. И скотину на обзаведение, и зерно дам без платы. Лодки и фелюги подарю тем, кто морем промышляет. Вот как-то так.

– Это хорошие условия, – задумчиво заметил старик-армянин с длинной седой бородой и выдающимся носом.

– Я вам больше скажу. Если кто из вас или ваших людей пожелает, то может присоединиться к ним. Да-да, всем вам говорю! Сами подумайте, чем жить под властью османов, не лучше ли поселиться под моей рукой – православного государя? Это для вас и ваших детей единственная возможность выйти из векового плена агарянского!

Увы, моя патетика не произвела на местных христиан ни малейшего впечатления. Напротив, большинство из них не скрывали своего скептицизма, и тогда я решил зайти с другой стороны.

– Забыл сказать. Мусульмане свою часть контрибуции уже выплатили, остались только вы. Однако те, кто пожелает перебраться в мое царство по доброй воле, будут освобождены от этих выплат!

– Как же так? – заволновались отцы города.

– А кому легко? – вздохнул я. – Вы себе не представляете, как плакались здесь сегодня мусульмане. И их можно понять, все-таки миллион золотых дукатов – сумма немаленькая!

– Зато мы можем представить, что с нами будет, когда вы уйдете, – с горечью заметил все тот же армянин.