на юриста, если дальше по охранке идти, скоро будет нужно. Хочешь, на железку. Там ещё до зама по ремонту поднимешься.

— Ага, с чего бы это? — он открыл дверь. — В замы по ремонту точно не смогу.

— Ну я же смог… кхм-кхм, — я откашлялся.

Опять ляпнул не то. Пока Кирилл на меня щурился, я достал из кармана стотысячную купюру.

— Возьми, как обычно, белый и чёрный. К чаю ещё чего-нибудь, и семечек, а то баба Настя нас смотрит, типа, чего эти новые русские у ней семечек не берут.

Кирилл радостно засмеялся.

— Ну и себе что хочешь, — продолжил я. — И Женьке ещё мороженого возьми, он придёт вечером.

Кирилл пробыл в магазине недолго, скоро вернулся, и мы доехали до дома. Оставил машину снаружи ворот, к Жене в гараж заезжать не стал, всё равно на ночь поеду к себе.

А наш гараж закрыт, Луазик внутри, дед сегодня на рыбалку не ездил. Одноглазая соседская кошка, спящая на заборе, лениво взглянула на меня, убедилась, что я не привёз рыбы, и снова уснула.

— Ну проходи, — на крыльцо вышел деда Боря, держа руки за спиной. — Хватит уже лыдырничать, Кирюха. А то вон, все бока там в той больнице отлежал.

— Слово-то какое выдумал, лодырничать, — Кирилл медленно вошёл в дом. — Ого, ты наготовил, деда!

— Соседку попросил, а то мы ей недавно с Женькой соседом порося забили, тёзку моего, — он хрипло засмеялся. — Отощал ты там, на больничных харчах.

Кирилла сегодня ждал праздничный ужин: фаршированные перцы с пюре, банка черёмухового компота из подполья, соленья, купленные сладости и дорогая сырокопчёная колбаса. После больничных обедов, где тогда готовили кашу без масла и водянистые супы без мяса, это должно смотреться очень аппетитно.

Спокойно посидел со своими, но больше молчал, раздумывал над делами, хотя всё же пытался отдохнуть. Время бежало быстро. По телику передачи менялись одна на другую, после Угадай Мелодию началась какая-то передача с вечным Познером, после новости, во время которых пришёл уставший Женя.

— Взял трубу, — он показал пустую коробку из-под моторолы и пачку документов с чеками, которая прилагалась к ней. — Славке уже унёс, посидели с ним. Вот бы мне его пофигизм, хоть бы чё, он даже не волнуется.

— Это он такой вид делает, — сказал я. — Конечно, он волнуется.

Женя прошёл к столу.

— С возвращением, — он пожал руку Кириллу. — Вот теперь тебя тут точно ждёт много работы, кхе!

— Да хватит, Жэка, меня уже дед застращал. А ты чё, Макся, уже здесь не ночуешь?

— Не, в городе. Потом покажу квартирку.

Досидел здесь до темноты. Новости по телевизору сменились очередной серией Полтергейста, после которой начался «Чтобы помнили». А потом пошёл посидеть у Жени, чтобы не тревожить деда, который собирался спать. Кирилл хотел с нами, но он слишком привык к больничному режиму и уже зевал после десяти вечера, так что остался дома.

С Женей говорили о делах, в последнее время только это и было почти единственной темой для разговоров. Иногда, в первой жизни, думал о том, как же не хватало таких посиделок с дедом и братом, и этих полуночных разговоров с Женей. В детстве и подростком возрасте болтали с ним обо всём на свете, сидя на лавочке или у него на крыльце.

Время было уже далеко за полночь, когда вернулся домой, разделся и упал на диван. Жаль, у Тамары нет трубки, ведь если звонить на домашний, разбужу бабушку. Ладно, потом.

Вытянул ноги и закрыл глаза. Соседи ругались, было слышно каждое слово. Ещё немного, и я бы смог отличить, какая именно посуда бьётся, но уснул раньше.

* * *

Новозаводск, станция, ночь

— Давай по-бырому, — прошептал Рубец. — Пока он не вернулся.

Рубец вдвоём с напарником Кирпичом быстро перемахнули через бетонный забор и перебежали пустые пути. Пожилой вохровец, охраняющий этот участок станции, лениво шагал по шпалам и зевал. Но зато у него был боевой пистолет, которым дедок вполне мог воспользоваться.

— Ты про это базарил? — Кирпич показал на красные крытые вагоны на запасном пути. — Рубец, в натуре, если ты мне фуфло толкаешь…

— Я фуфло не толкаю, Кирпич! За базаром следи, на! Ты ещё под стол ходил, когда я первую ходку делал.

Переругивались они на каждом деле, но умудрялись делать это тихо и даже ни разу не попались за всё время совместной работы.

— Видишь, пломбы висят! Всё закрыто. Я те отвечаю, Кирпич, там чё-то ценное. Ща глянем, — Рубец достал из висящей на спине длинной сумки инструменты. — Я этих вагонов повскрывал…

— Шухер!

Оба прыгнули под вагон и затаились. Прошёл ещё один вохровец, у этого уже было ружьё, причём нёс он его в руках, а не на плече.

— И чё они тут шляются? — сдавленно прохрипел Кирпич, когда охранник ушёл. — Никогда тут не шлялись.

— А я тебе чё говорил? Отогнали неизвестно откуда, охраняют! Кто-то им забашлял, чтобы ходили тут, явно начальство их не в курсах.

— Тогда слушай, Рубец. А если это серьёзные люди сюда груз пригнали, мы же потом…

— Да заманал ныть! Наводка была, что это барыга с рынка технику с Китая притащил. Или чё покруче. Его шестёрки тут шлялись. Ждут, чтобы разгрузить. Если чё, в общаг занесём нашим, вопросов не будет. Барыгу грех не ограбить.

— Лишь бы наводка верная была.

Новый вохровец ушёл уже далеко. Рубец огляделся по сторонам, подобрался к двери, чтобы срезать болт закидки двери и проникнуть внутрь крытого вагона.

Он умел делать это тихо и быстро, но всё равно нужно было время. Иногда приходилось снова прятаться, но охрана ходила через равные промежутки времени, и проблемы с этим не было.

Наконец, получилось. Рубец держал закидку, чтобы не громыхнула раньше времени. Воры огляделись снова и с огромной осторожностью открыли дверь. Она даже не скрипнула.

— Ну и чё тут есть? — Рубец осторожно заглянул внутрь, а Кирпич, как более молодой, залез сам.

— Поддоны какие-то.

Кирпич разорвал толстую бумагу, закрывающую один поддон. Под ней груз серебристых слитков, стянутых между собой лентами для крепления груза.

— Это чё? — он постучал по одному рукой, на которую была надета перчатки. — Серебро, что ли?

— Ты чё, какое серебро? — прохрипел Рубец, приглядываясь повнимательнее. — Это алюминий, походу. Валить надо, Кирпич. Такое не по нашей масти. Раз такое вагонами тырят, тут честным людям вроде нас с тобой делать нечего.

— Валим.

Они осторожно закрыли дверь, замаскировали срез и убежали тем же путём, что пришли.

* * *

Вставать теперь нужно с самого утра, чтобы решать дела в конторе. Их хоть и много, но когда подпишем контракт, будет вообще невпроворот. Да и других дел будет много.

По опыту знаю, что первое время люди работают с энтузиазмом, потом начинаются сложности. Кто-то начнёт лениться и просыпать, кто-то вообще начнёт бухать, а кто-то будет забивать на свои обязанности.

Трудолюбивых людей я в жизни навидался и знаю, что многие парни из тех, кого мы берём, будут держаться за эту работу изо всех сил. Во многих я уверен. Но это не значит, что нельзя заранее обсуждать возможные варианты, ведь проблемы будут всё равно.

Когда я был замом по ремонту в депо, с разбора этих проблем часто начинался мой день. Косяки по работе, алкоголизм, травмы, было возможно всё. В конце концов, я же сам оказался под колёсной парой, когда была нарушена техника безопасности. А ведь тогда все были трезвые.

В чём проблема сейчас, так это в том, что большая часть сотрудников будет на комбинате. Так что надо правильно выбрать старшего смены, чтобы он не забивал на работу сам и наблюдал за остальными. На каждой смене руководить должен быть самый опытный и авторитетный сотрудник, кого будут слушаться менты и бывшие военные. Ну и чтобы я спрашивал с него напрямую. В общем, к этому я готовился.

На первую смену старшим поедет Лёня, а помогать ему будет Слава, как самый опытный охранник. Но Слава будет там не на постоянке, потому что он потребуется и на второй смене. Кто будет на следующей, я ещё не решил. Возможно, будет Женя, но он бы пригодился мне здесь, чтобы следил за оружием. Хотя было бы неплохо, если бы он набирался опыта и ездил на комбинат почаще. Благо, машина есть, купим ещё одну-две.

Но здесь нужен не только кнут, но и пряник. На железке, когда я работал, предпочитали кнут, а пряники были редко, да и сами они были