— …если в том зале не умерла Лиана, значит, умер другой человек, — закончила за иллюзиониста фразу королева Антина.

— Верно. Но Хранителю Порядка не пришлось ничего объяснять, потому что на следующий день он благородно сложил с себя полномочия, чем многократно упростил задачу королю.

— Выходит, погребальный костер Лианы…

— Тоже иллюзия, моя королева. Похороны наследницы престола лишь укрепили власть короля. Не верьте ничему, что вы видели в те три дня, наверняка. Я давал представление, не более. — Самодовольная улыбка Ронара Инстада растянулась на его лице.

— Но зачем? — император встрял в диалог. — Почему Сарвилла дождались в замке, а всем остальным позволили уйти? И куда они направились после всего этого?

— Не знаю, император Драго. Может быть, потому, что принцесса Лиана дочь короля и он все еще любит ее, а может быть, потому, что Рогар Вековечный решил проявить милосердие к тем, кто лично ему ничем не навредил.

Император покачал головой, не веря в добрые побуждения владыки Дордонии.

— После того как я дал последнее представление с казнью алхимика и чародейки, то немедленно нашел способ убраться из Дордонии. Так, в общем-то, и оказался здесь.

— Из беседы с тобой выходит, что Сарвилл Кхолд жив, его спутники на свободе, а сам король готовится защищать Дордонию. Сведения действительно полезные, Ронар Инстад.

Циркач улыбнулся, но улыбка тут же сошла на нет, как только его обступили стражники императора.

Антина в ужасе посмотрела на брата.

— Вы искали убежище в Творсе, господин Инстад, и я был бы рад дать вам его, ведь Творс для всех магов навсегда останется вторым домом. Однако ваша магия — истинная ложь. Если бы вы не были так увлечены своим эго, то обязательно разузнали бы, что именно я отдал приказ истребить всех иллюзионистов на Неймерии. И вот вы сами приходите в логово зверя и рассказываете ему, как на службе у величайшего короля творили неправду.

— Но, моя королева, вы говорили…

— Брат, не делай этого.

— Клянусь, Ваше Величество, — Ронар Инстад принялся молить о пощаде, — я сгожусь вам более живым, чем мертвым. Закуйте меня в трит, лишите источников энергии, и я не буду угрозой. А если пользы от меня не будет, то вы прикончить сможете меня, когда угодно. Разве не так?

Император прищурился.

— Ты прав, маг. Уверен, твое красноречие не раз спасало тебе жизнь. Благодари Богов за дар и в этот раз. Уведите и закуйте в цепи.

Сарвилл потерял счет дням. Сколько он уже здесь? Двадцать дней? Сорок? Или прошло уже полгода? Рассветы и закаты за окном случались так неожиданно, что медведь перестал считать. Вот только принесли обед, а за окном уже заходит солнце. Несут завтрак, а он еще не ложился спать. В конце концов он решил, что будет правильней сосредоточиться на обучении и приложить все усилия, чтобы раз и навсегда уничтожить Башню Стихий вместе с ее повелителем и его прислужниками.

Странника выпускали из заточения и позволяли ему свободно передвигаться по башне. Вот только сколько он ни разглядывал и ни проходил сквозь видимые двери, найти выход ему так и не удавалось. Все пути вели либо в другое помещение, либо на лестницу, спустившись или поднявшись по которой и войдя в любую комнату, он так или иначе попадал в абсолютно изолированное пространство, лишенное даже того пресловутого окна, которое существовало в его покоях.

Первое время медведь просто бродил по башне, разглядывая различные магические детали вроде того шара, парящего посреди одной комнаты, на котором были очертания материка, закрашенные ярко-оранжевым с надписью «Неймерия», а странное свечение от этой геометрической фигуры в виде миллионов святящихся огоньков разливалось по абсолютно пустой черной комнате, напоминая страннику звездное небо. Другой раз он разгадывал тайну висящих в воздухе подсвечников, освещавших очередную комнату не хуже солнца в полдень; проводил рукой по песку, рассыпанному по полу за дверью, где все превращалось в пустыню, и это занятие часто успокаивало его и приводило мысли в порядок. Потом он пытался понять написанное на эльфийском языке в старинных книгах, которые были повсюду — на разных этажах и в разных комнатах. Но каким бы чудесным и завораживающим ни казалось все вокруг, Сарвилл все время думал только об одном — как убить Магистра Стихий.

Магистр явился медведю день на третий или пятый после попытки побега странника и, посоветовав все ближайшее время изучать представленную в его покоях литературу, исчез на глазах и не вернулся до сих пор. Сарвилл понимал некоторые слова на эльфийском языке в этих книгах, но ни один абзац из них не помогал ему усовершенствовать свои магические способности, как изначально предполагал он. Они являли собой лишь высокие философские умозаключения и нисколько не помогали раскрыть силу, спящую внутри него. Через некоторое время странник стал даже подозревать, что Магистр Стихий таким образом тянет время, чтобы воплотить в реальность свои зловещие планы, и вовсе не хочет обучать его магии, нарушая свое слово, данное в безвыходной ситуации. Однако деваться было некуда, и пленник продолжил изучать Башню Стихий со всей древней литературой, находящейся внутри нее.

Книга «Skluille Eil’hanne», которая понравилась Сарвиллу больше всего, изобиловала премудростями наподобие: «Слушай свой внутренний голос и следуй за ним, как следует дитя за своей матерью. Только это поможет тебе поступить правильно и сохранить совесть, которая неустанно исчезает с каждым новым несоответствующим поступком», «Избавься от эмоций. Ни счастье, ни горе не принесут тебе того равновесия, обрести которое можно, лишь сняв с чаши весов и то и другое», «Если удалось тебе создать что-то чудесное, значит, под силу будет воздвигнуть необычайное» и другими цитатами, которые странник с трудом мог перевести и понимал лишь дословно.

Сегодня он вновь перечитывал и пытался понять оставшиеся заметки в этой книге, и, когда от нетерпения уже готов был бросить ее в стену, на пороге его комнаты появилась исполинская фигура магистра.

— Пора.

— Наконец-то! — ликующе отозвался медведь и отложил книгу в сторону.

— Ты готов услышать правду, — сказал маг писклявым голосом. — Оденься и спускайся на два этажа ниже. Сегодня мы будем ужинать вместе.

Странник сперва растерялся, но потом уверенно посмотрел на волшебника, давая понять, что он будет, и, быстро натянув серую тунику и зачесав волосы на затылок, спустился в обеденный зал, которого, он был готов поклясться, не было здесь прежде.

— В этой комнате били фонтаны. Здесь и здесь. На этом месте был небольшой пруд, обложенный серыми камнями. Я точно помню, — обратился он к сидящему за столом магистру, по правую и по левую стороны от которого располагались по два жреца.

На этот раз маг промолчал, уподобляясь жрецам, которые ни слова не произнесли с момента появления узника в Башне Стихий. Кроме того, что в красном, который приходил к страннику во сне.