– Это только начало, – заметил Бальзамо.

– Так вы в самом деле колдун? – воскликнул барон. На губах незнакомца заиграла торжествующая улыбка. Лошадь росла на глазах. Вот она замелькала среди деревьев и не успела замедлить свой бег, как обляпанный грязью молодой офицер среднего роста соскочил с разгоряченной быстрым бегом и взмыленной лошади и подбежал к отцу. Они обнялись.

– А, черт! Ах, черт меня подери! – повторял барон; куда делась его непонятливость!

– Да, отец, – проговорил Филипп, желавший рассеять Последние сомнения, написанные на лице старика, – это я, точно я!

– Конечно, ты, – отвечал барон, – прекрасно вижу, что это ты, черт возьми! Но каким образом?

– Отец! – обратился к нему Филипп. – Нашему дому оказана великая честь. Старик поднял голову.

– В Таверне с минуты на минуту прибудет именитая гостья. Скоро здесь будет эрцгерцогиня Австрии и дофина Франции Мария-Антуанетта-Жозефина.

Растеряв весь запас сарказма и иронии, барон обратился к Бальзамо.

– Прошу прощения, – смиренно произнес он, уронив руки.

– Господин барон, – молвил Бальзамо, поклонившись Таверне. – Позвольте мне оставить вас наедине с сыном, вы давно не видались; должно быть, вам много надо сообщить Друг другу.

Он отвесил поклон Андре; Андре обрадовалась приезду брата и бросилась ему навстречу. Затем Бальзамо удалился, знаком приказав Николь и Ла Бри следовать за ним. Они скрылись в аллее.

Филипп де Таверне, шевалье де Мезон-Руж, был совершенно не похож на сестру; он был красив редкостной мужской красотой, она была прекрасна как женщина. Его глаза светились нежностью и гордостью; безупречно правильный овал лица, великолепные руки, точеные ноги, прекрасная фигура – все в нем было очаровательно.

Как во всех утонченных натурах, стесненных житейскими обстоятельствами, в Филиппе угадывалась печаль, которая, однако, была светлой. Очевидно, этой печалью он был обязан своей природной нежности. Не будь ее, он был бы властен, величествен, недоступен. Вынужденная жизнь среди бедных, но равных ему по достатку, так же как среди богатых, равных по происхождению, смягчала его нрав, задуманный Творцом жестоким, властным, самолюбивым: так в благодушии льва есть нечто пренебрежительное.

Едва Филипп успел обнять отца, как Андре, выйдя из оцепенения благодаря радостному потрясению, бросилась молодому человеку на шею.

Все это сопровождалось рыданиями, свидетельствовавшими о том, как рада была этой встрече скромная девушка.

Филипп взял за руки Андре и отца и увлек их в гостиную, они остались одни.

– Вы растеряны, отец, а ты, сестра, удивлена, – усадив их рядом с собой, произнес он. – Однако это правда: через несколько минут ее высочество прибудет в наш бедный дом.

– Необходимо этому помешать любой ценой, черт меня побери! – вскричал барон. – Если это произойдет, мы навсегда будем опозорены. Если именно здесь ее высочество надеется увидеть образец французской знати, мне ее жаль. Я хочу знать, почему она выбрала именно мой дом?

– О, это целая история, отец.

– История? – переспросила Андре. – Расскажи нам ее, брат!

– Да, настоящая история, которая способна заставить снова поверить в Бога тех, кто забыл имя нашего Спасителя и Отца.

Барон вытянул губы в трубочку, всем своим видом давая понять, что сомневается в милости Высшего Судии людей и их деяний, соблаговолившего, наконец, заметить его, барона де Таверне, и вмешаться в его дела.

Глядя на Филиппа, Андре повеселела и пожала ему руку, благодаря за новость и радуясь за него.

– Брат! Дорогой брат! – шептали ее губы.

– Брат! Дорогой брат! – передразнил барон. – Ей-богу, она довольна!

– Вы же видите, отец, что Филипп счастлив!

– Господин Филипп – восторженный юнец! А я, к счастью или к несчастью, привык все взвешивать, – проворчал Таверне, с тоской оглядывая убранство гостиной. – Я не вижу в этом ничего веселого!

– Надеюсь, вы измените свое мнение, отец, – сказал молодой человек, – когда узнаете о том, что со мной произошло.

– Ну так рассказывай! – проворчал старик.

– Да, да, расскажи, Филипп, – попросила Андре.

– Итак, я находился, как вы знаете, в Страсбургском гарнизоне. Как вам, должно быть, известно, ее высочество въехала через Страсбург.

– Разве можно знать что-нибудь, живя в этой дыре? – пробормотал Таверне.

– Так ты говоришь, дорогой брат, что именно через Страсбург ее высочество…

– Да! Мы с самого утра ожидали ее, стоя на плацу под проливным дождем, – мы промокли насквозь. У нас не было точных сведений о времени прибытия ее высочества. Майор отправил меня в разведку навстречу кортежу. Я проехал около мили, как вдруг на повороте нос к носу втолкнулся с передними всадниками эскорта. Мы обменялись несколькими словами, и они проехали вперед. Ее королевское высочество выглянула из кареты и спросила, как меня зовут.

Мне показалось, что меня окликнули, однако я очень торопился передать долгожданную весть тому, кто меня послал, и летел галопом. Усталости шестичасового ожидания как не бывало.

– А ее высочество? – спросила Андре. – Как она выглядит?

– Она так же молода, как и ты, и прекрасна, словно ангел, – отвечал шевалье.

– Скажи, Филипп… – замялся барон.

– Что отец?

– Ее высочество похожа на кого-нибудь из твоих знакомых?

– Моих знакомых?

– Да.

– Никто не может быть похож на ее высочество! – восторженно воскликнул молодой человек.

– Подумай хорошенько. Филипп задумался.

– Нет, – отвечал он.

– Ну.., на Николь, может быть?

– Как странно! – вскричал пораженный Филипп. – Да, у Николь в самом деле есть нечто общее с именитой путешественницей. Конечно, сходство весьма отдаленное, Николь до нее далеко! Откуда вам это известно, отец?

– Я узнал об этом от колдуна, клянусь честью!

– От колдуна? – удивился Филипп.

– Да! Он, кстати, предсказал мне твой приезд.

– Незнакомец? – робко спросила Андре.

– Незнакомец… Не он ли стоял рядом с вами, когда я приехал, а потом незаметно удалился?

– Да, да, именно он. Но продолжай рассказывать, Филипп.

– Может, стоило бы подготовиться к визиту? – предложила Андре.

Барон удержал ее за руку.

– Чем больше мы будем готовиться, тем смешнее будем выглядеть, – сказал он. – Продолжай, Филипп, продолжай!

– С удовольствием, отец. Итак, я прискакал в Страсбург и передал сведения. Мы дали знать губернатору, господину де Стенвилю – он незамедлительно явился. Когда предупрежденный вестовым губернатор явился на плац, мы выступили походным порядком. Впереди показался кортеж и мы поспешили к Кельнским воротам. Я оказался рядом с губернатором.