– Войдите, – неожиданно разрешила Джулия.

Леона открыла дверь и удивленно осмотрелась. Та паковала чемоданы.

– Ты уезжаешь?! – вырвалось у Леоны. – Прости, делай, что хочешь. Я пришла спросить, не хочешь ли ты увидеть сына?

– Позже, – Джулия подошла к Леоне и протянула руку. – Проходи. Я уезжаю. Не хочу оставаться в этом доме. Мауро больше нет, и я здесь никому не нужна.

По смуглым щекам покатились слезы, и она быстро смахнула их.

– Может, выпьем? – спросила Леона.

Джулия покачала головой.

– После, когда соберу вещи. Поможешь?

Леона, соглашаясь, кивнула, и оторопело взяла в руки платье, лежащее на кровати. После похорон Мауро прошло всего два дня, но за этот короткий срок Джулия стала другой. Исчезла злоба и язвительность, осталась лишь растерянность и какая-то непонятная мягкость.

– Перееду к родителям, – сказала она.

– Дарио будет против.

– И пусть, – в глазах Джулии засветилось упрямство. – Он меня не замечал, с чего бы сейчас ему быть вежливым и любящим? Внука он сможет видеть, когда пожелает.

– Может, останешься? – осторожно спросила Леона, заранее предвидя отказ. – Приведешь нервы в порядок. Успокоишься, а потом примешь решение. Знаю, что тебе сейчас очень трудно, и ничто не может утешить. Но мы – твоя семья, и всегда поддержим.

– Хочу думать, что ты говоришь искренне.

– Безусловно, я искренна.

– Спасибо, – Джулия дотронулась до ее руки. – После всех тех неприятностей, что устраивал тебе Мауро и моих шпилек, ты поступаешь благородно, предлагая поддержку.

Леона приподняла подбородок.

– Я ни о чем не забыла, – сказала она.

– Хочу попросить у тебя прощения за свое поведение, – сказала Джулия, присела на кровать и расплакалась.

– Я принимаю извинения, – Леона села рядом. – Но плакать вместе с тобой не стану.

– И не нужно, – Джулия улыбнулась сквозь слезы. – Что сказать, Леона, ты как была, так и останешься стервой.

– Не вижу причин для того, чтобы меняться.

Джулия осмотрела комнату, в которой прошло столько счастливых моментов ее брака. И, несмотря на то, что Мауро часто бывал злобным и нервным по отношению к другим, с ней он всегда был мягким и любящим.

– Он был единственным мужчиной в моей жизни, – тихо сказала Джулия.

Леона напряглась, так как поняла, что сейчас ей придется выслушать детальную историю их отношений. Но она ошиблась. Джулия добавила только одну фразу, от которой защемило в груди.

– Любовь ведь не исчезает?

– Не исчезает, – ответила Леона, погладила Джулию по голове. – Скажу Дарио, что ты уезжаешь.

Она вышла в коридор и быстрым шагом направилась в кабинет мужа. В гостиной на диване сидела Ильда и читала газету. Глаза ее ярко светились. Нет, они горели огнем, настолько в хорошем настроении она была. Ильда посмотрела на Леону и улыбнулась.

– Хорошо, что вы обе здесь, – услышала Леона голос Дарио.

Он обнял ее за талию и повернул к себе.

– С этого момента я запрещаю вам выезжать из «Вилла Анна».

– Ты хотел сказать, что запрещаешь Леоне выезжать из поместья, – поправила его Ильда и поднялась. – На меня твои приказы не распространяются.

– Как знаешь, – мягко ответил Дарио. – Но, если уедешь отсюда, я не разрешу тебе вернуться. Либо ты поступаешь так, как я говорю, либо прощайся с Леоной.

– Ильда вольна поступать так, как желает. Ты не имеешь права удерживать ее здесь, – сказала Леона, но тут же скривилась от боли, так сильно он сжал ее руку. – Что ты делаешь?!

– Замолчи, – сказал он. – Я устанавливаю в этом доме порядки. Остальные лишь подчиняются. Ильда, что ты решила?

Ильда с ледяным спокойствием посмотрела на мужа своей подруги.

– Я остаюсь, – ответила она и наклонила голову вперед.

Этот жест не понравился Дарио. В нем было столько презрения и холодной ненависти, что он едва не отпрянул в сторону. Спустя секунду Ильда мило улыбалась. Дарио попрощался и вернулся в кабинет. Еще долго его держало в тисках то нехорошее ощущение, которое осталось после взгляда Ильды. Дарио снова задумался над тем, почему она так привязана к Леоне? Ильда все свое время проводит с ней. Кроме Леоны и Табо, у нее никого нет. Впрочем, и у жены отсутствуют другие привязанности. Она ни с кем не общается, у нее нет подруг, с которыми она выезжала бы в город и проводила свободное время. Только Ильда и, естественно, Табо. Им она доверяет свои тайны, с ними смеется, ходит в кино и кафе. С ними она покупает одежду и драгоценности, обсуждает новости и ссорится по мелочам. Ильда первая, кому она звонит утром, чтобы поздороваться и спросить, когда она приедет. Пожалуй, с похожей мягкостью Леона относилась только к Алессандро. Дарио был смущен, так как не представлял, что дружба может быть такой крепкой. И Табо, и Ильда после замужества Леоны не пожелали остаться в Буэнос-Айресе, переехав следом в Италию. Дарио не знал, чем они занимаются, и откуда у них появляются деньги. Поначалу он решил, что это Леона снабжает их средствами. Оказалось, что оба богатые наследники, и, как многим детям состоятельных родителей, им нет нужды с утра до вечера находиться в офисе, зарабатывая себе на жизнь. Эта новость успокоила Дарио, потому что он уже не видел в друзья жены нахлебников, которые тратят его деньги, но не прибавила к ним уважения. И все же они никогда не доставляли хлопот. Всегда вежливые и ненавязчивые, они практически были невидимыми, но Дарио постоянно ощущал их присутствие в своей жизни, и знал, что Леона в большей степени принадлежала им, чем ему.

Себастьяно был прав, когда сказал, что Леона изменила Дарио. Он был порабощен ею, во всем подчинялся и потакал. Хотя следует признать, что ни о чем сверхъестественном Леона не просила. Но, женившись на этой женщине, Дарио стал яростным собственником. Он превратил свою жизнь в семейную драму. Сомнения в верности жены постоянно преследовали его, а дружба с Ильдой и Табо еще больше распаляла его недоверие. Дарио вдруг отчетливо понял, что они не нравятся ему. Более того, они ему категорически неприятны. Следовательно, нужно найти повод, чтобы от них избавиться.

Роман вышел из душа, завернулся в полотенце и лег на кровать. Простыня мгновенно намокла и прилипла к спине. Он недовольно перевернулся на живот, подвинул к себе подушку и обхватил ее руками. Роман чувствовал странную апатию внутри. Делать что-либо не было желания, хотелось просто лежать и смотреть перед собой. Расследование убийства Дагомирова отошло на второй план, о нем даже не думалось. Все мысли крутились вокруг сеньоры Аскари. Роман то и дело брал в руки телефон, проверяя, нет ли пропущенных вызовов. Раньше женщины, получив от него листок с номером, перезванивали почти сразу же. Некоторые выжидали день, самое большее два, чтобы набить себе цену. Но звонили все, даже те, которые были счастливо замужем. Звонили для того, чтобы сообщить, что им приятно его внимание, но они любят своих мужей. От встречи при этом не отказывались, желая лично повторить то, о чем говорили по телефону. Чашка кофе, бокал «Martini», ужин, отель – и «до свидания, возвращайтесь к любящим мужьям». С незамужними и свободными было еще легче. Кофе и ужин исключались: два «Martini», причем сразу же в отеле. Сеньора Аскари выделялась на общем фоне полным равнодушием к его персоне, что, несомненно, удивляло и раздражало.