тоже местные — Иван и Дмитрий Бабурины. В начале 30-х организовали колхоз «Победа бедноты». Первую молодежную бригаду возглавила Вера Бабурина.

Мой отец Павел Иванович Молостов имел четыре класса образования. Был начитан. Поэтому с ним новая власть считалась. После Гражданской войны его посылали в Омск помогать устанавливать Советскую власть. Возвратившись, он сфотографировался со своей сестрой Марией и братом Григорием. Работал он секретарем сельсовета. Я знаю, что отец в своей деревне спас от раскулачивания Егора Ляпина (Сальникова) и жителя из деревни Утечино. Моя мать называла его фамилию, но я забыл. Подростком я интересовался у своей бабушки Анны: «Чем отличается власть капитала от власти Советов?». Она мне отвечала: «Это одни и те же штаны, только вывернутые наизнанку».

В 1920 году Грабилово переименовали в Ново-Покровское. Название ей дал Василий Иванович Горячев (Васенька Романов). В том же году в деревне впервые открыли продовольственный магазин. В 60-х годах построили новый. В 1958 году появился медпункт. Затем открыли сельскую библиотеку. В 1982 г. ей отвели место в здании школы.

Начальная школа и молельня-часовенка — это наши раритеты. Они построены еще в 1890 году Земской управой. Часовенка и сейчас стоит посреди деревни, недалеко от магазина, а школа — на отшибе. Мы называем то место Бутырками. До революции школа была церковно-приходской, принадлежала Высоковскому приходу. По свидетельству родителей, пожилые люди помнят, что последнего священника звали Аркадием. Батюшка жил при школе, в учительской. Был очень строг. На уроке за непослушание ученика ставил в угол коленями на горох.

Учились в ней только те, кто крестился тремя перстами. Старообрядцев, например, Михаила Чурушкина (с 1895 г. рождения) с его родным братом Семеном (1897 г.) специально возили на учебу из Грабиловки по Александровской дороге в теперешние Дубенки к отставному штабс-капитану, народному учителю Григорию Николаевичу Степанову.

Моя тетя Мария Ивановна Глодина (до замужества Молостова), встретив свою прежнюю учительницу, удивленно спросила: «Анна Степановна, когда Вы учили меня, то говорили, что Бог есть. А теперь моим детям говорите, что Бога нет. Как это понимать?». Старая учительница ответила: «Милая Маша, что мне мое начальство прикажет, тому я и учу!».

Наша школа работала не только зимой, но и в летнее время. Ее не раз ремонтировали. Устраивали в ней детские ясли. Только вместо кроваток были колхозные корзинки-плетенки. В конце сороковых в школе отдыхали и городские ребята.

Помню, как мы по весне у школы копали ямки для саженцев, и нам попадались человеческие кости. В 1959 году при рытье пруда вблизи пришкольной горы тоже находили много человеческих черепов. Учителя нам говорили, что эти кости сохранились от войны с татаро-монголами. Мы, ребятишки, удивлялись: а почему же описания этих битв нет в наших учебниках истории?

Зимой я посетил родную деревню. Сфотографировал часовенку на память внукам. Раньше в нее ходили пожилые люди помолиться в Великий пост и на праздники. Теперь лет 15–20 уже не заходят. От времени фундамент растрескался. Школу я тоже заснял. Она для меня, как и вся деревня, родная. Я в ней учился с 1944 по 1951 год. Окна ее теперь наполовину заколочены. Из жителей 210 домов молодежь почти вся выехала в город. Отток ее начался еще с начала 60-х.

К тому времени наш колхоз «Победа бедноты» объединили с кузнечихинским колхозом, оставив ему имя вождя. Затем переименовали — «22-го партсъезда КПСС». В дальнейшем на базе Горьковского сельскохозяйственного института был организован совхоз «Пригородный», отделение учхоза «Новинки».

Колхозники на полях сеяли рожь, пшеницу и другие культуры механизированным способом. Тогдашние пенсионеры завидовали им. Говорили: «Так-то что не работать. На поле приезжают к 9-ти часам утра, сеют машинами. И денежки за это получают. Мы трудились от зари до зари. Сеяли вручную. Жали серпом. А получали палочки».

Время менялось. Односельчане осмелели. Стали просить построить в деревне клуб, чтобы молодежь могла сходить вечером на танцы, в кино, организовать художественную самодеятельность. Много раз писали властям, чтобы поставили памятник погибшим в войну 1941–1945 годов. Но дело не двигалось с места. На наше счастье, как-то в газете «Горьковская правда» вышла статья под заголовком «Забытая деревня». После этой публикации памятник быстро установили (автор этих строк с другими мужиками рыл землю под фундамент). А клуба до сих пор нет. Остались одни обещания.

Может, поэтому мало сейчас в деревне детей. А несколько ребятишек учить, говорят, нерентабельно. Лет пять-шесть как совсем не учат. В помещении школы размещены медпункт и библиотека.

«Хозяйкой книг» работает на полставки молодая женщина Евдокия Сергеевна Кузнецова (до замужества Гушева). Я очень обрадовался, когда увидел там несколько читательниц, которые учатся в Нижнем Новгороде в институте. В библиотеке они берут необходимый им материал.

Чуть не забыл упомянуть, что в ноябре 1937 года наше Ново-Покровское посещал В.П. Чкалов. Он тогда был депутатом Верховного совета СССР от Горьковской области и Чувашской республики. Очень горячо интересовался жизнью колхозников и их делами. Об этом мне поведали покойный С.А. Золин и ныне здравствующий А.П. Пальгуев.

В деревне Ново-Покровское давно проведены газ и вода. Но вода из колонок течет некачественная. Поэтому кстовские власти запланировали открыть новый источник питьевой воды, капитально отремонтировать вдоль деревни изрытую дорогу. И заасфальтировать. К старой молельне навозили бетонных блоков, чтобы возродить ее на радость людям.

Еще в советские годы поговаривали пустить троллейбус до деревни Ново-Покровское (расстояние до Нижнего менее пяти километров), чтобы молодежь могла спокойно добираться на работу и учебу, а крестьяне — возить на рынок товар. Но помешала перестройка. А может, мечта односельчан еще осуществится?

PS. Нынешним летом умер А.П. Пальгуев. Совсем недавно снесли старую часовенку и строят новую.

Март 2003 г.

«Меня однажды заинтересовало…»

Меня однажды заинтересовало: почему деревне (деревня — слово женского рода), как нашей, например, дали название среднего рода — Ново-Покровское. Поспрашивал некоторых: «К кому обратиться с таким вопросом?». Мне посоветовали написать в Горьковский государственный историко-архитектурный музей-заповедник.

Оттуда (28 марта 1979 г.) пришел такой ответ: «К сожалению, историей возникновения названий сел и деревень мы не занимаемся и поэтому ответить по существу Вашего вопроса не можем.

Попробуйте обратиться на кафедру экономической географии пединститута к тов. Трубе Л.Л. Он занимается топонимикой и, возможно, даст Вам ответ.

С уважением, директор музея-заповедника Л. Зерчанинов».

По совету Л. Зерчанинова я написал в пединститут (лично Трубе). И вот что мне оттуда ответили:

(Пишу только для тех, кто тоже интересуется таким вопросом).

«Уважаемый Евгений Павлович!

Лев Людвигович Трубе передал мне Ваше письмо для ответа по интересующему Вас вопросу.

В топонимии суффиксы